КРЕМЛЬ

Весна–лето 1604 года

(Продолжение. Начало: http://starodymov.ru/?p=28080 )

Ubi nihil vales, ibi nihil veles.

(Где не имеешь силы, там ничего и не желай).

Латинская пословица

Для понимания дальнейших событий, произошедших в стране и её ближайших окрестностях в 1604–1605 годах, есть необходимость отвлечься от изложения летописи-дневника. Если не сделать это отступление, неясно, как могло случиться, что Логвин и Александр оказались на Кавказе и… В общем, чтобы не забегать вперёд, оговоримся лишь, что приключения, выпавшие на долю братьев, стали следствием именно этих решений, ради описания которых и делается отступление.

Итак, к весне 1604 года стало окончательно ясно, что царь Борис «несчастлив во всех своих начинаниях», как с явным сочувствием писал уже неоднократно упоминавшийся Исаак Масса (см.: http://starodymov.ru/?p=16461 ). Речь, в частности, идёт о попытках Годунова породниться с каким-нибудь из европейских домов; а если говорить проще, выдать дочь Ксению замуж за иноземного принца. Вполне вероятно, что если бы Борис Фёдорович согласился на то, чтобы дочь уехала к мужу в чужое государство, его мечта и осуществилась бы. Однако он ставил непременное условие, чтобы зять обязательно приехал в Москву, а желавших на это больше не находилось. (см.: http://starodymov.ru/?p=14546 ) Популярность Годунова как внутри страны, так и в глазах иноземных правителей стремительно падала. О событиях внутренних речь уже шла – восстание Хлопка хоть и было разгромлено, однако показало, насколько много в стране имеется недовольных. (см.: http://starodymov.ru/?p=3686 )

Что же касается дел внешнеполитических, то и тут ситуация складывалась крайне неблагоприятной.

Два соседних с Московией государства – Речь Посполитая и Швеция – воевали между собой. Странная это была война, какая-то непонятная… Быть может, потому она так вяло и протекала? Такое ощущение, что страны воевали по инерции, не особо стараясь победить, понимая, что победы-то и достичь невозможно.

Вообще, когда какая-то страна начинает войну, она изначально рассчитывает на победу – это вполне очевидно. Под победой можно понимать либо присоединение к своей территории новых земель, либо изменение политики другого государства в свою пользу, либо смену правителя на более лояльного… Ну, можно привести ещё парочку определений того, что понимать под победой.

Чего добивались воевавшие государства в данном затянувшемся конфликте? Король Сигизмунд (см.: http://starodymov.ru/?p=22383 ) и герцог Карл к этому времени не могли не осознать, что каких-то принципиальных результатов война принести не может. Как известно, война началась из-за того, что формально королём Швеции являлся Сигизмунд, а реально – Карл. И теперь шла борьба амбиций – кому-то из правителей следовало поступиться своим самолюбием, однако ни один этого не желал, а потому рядовые солдаты продолжали гибнуть, а простой люд оплачивать это бессмысленное смертоубийство. Но всё же война нуждалась хоть в какой-то цели. И такой целью стала Ливония – территория Прибалтики, на которой нынче расположены Латвия и Эстония. Самостоятельных государств тут никогда не существовало, эти земли и проживавшие на них народы всегда относились к одной из соседних стран – Новгородскому княжеству-республике, Ливонскому рыцарскому ордену, Великому княжеству Литовскому, Речи Посполитой… По большому счёту, в Ливонии ни Швеция, ни Литвя в тот период особо не нуждались. Но и уступать её просто так ни одна сторона не собиралась. (Ещё немного: http://starodymov.ru/?p=3780 )

Такова уж натура человеческая – люди всегда стремятся к расширению ареала своего обитания, облечённого в государственные границы, и очень болезненно реагируют на его уменьшение хоть на йоту. Самый наглядный пример тому – нынешняя ситуация с Южными Курилами, или со спорными островами на Амуре или в Керченском проливе… Согласие на уменьшение своей территории неопровержимо свидетельствует о снижении пассионарности народа.

Впрочем, вернёмся в век XVII.

Короче говоря, два государства вяло воевали, обмениваясь незначительными ударами, вроде как в надежде, что ситуация каким-то образом сама собой нормализуется. То есть появится некий привходящий фактор, который позволит каждому выйти из войны, не потеряв при этом своё лицо.

Казалось бы, в этих условиях Борису Годунову следовало бы попытаться воспользоваться сложившейся ситуацией для упрочения своего положения. Например, попытаться взять на себя функции посредника в урегулировании конфликта. Предложить создать на спорной территории государство под протекторатом трёх соседних держав… Ну, не знаю, не политик… Но только несомненно, что когда две страны дерутся, умный правитель третьего соседнего государства обязательно постарается извлечь из этого конфликта пользу.

Однако Годунов неуклюжими манёврами умудрился обернуть казалось бы благоприятную ситуацию во вред и себе, и своему царству. Речь Посполитая не столько старалась окончательно решить ливонский вопрос в свою пользу, сколько жаждала раздвинуть свои границы на восток, заполучив себе приграничные московские земли. Что касается шведов, то их политика всегда имела антирусскую направленность, и в этих условиях привечание Годуновым племянника герцога Карла королевича Густава, а также дружба с Данией эту неприязнь только подогревали.

Нелепая гибель герцога датского Иоганна нанесла удар по дружеским, казалось бы, отношениям Москвы с Копенгагеном и Глазго, а теперь вот и с Лондоном. А тут ещё восстание в германской империи против Рудольфа, пусть и не слишком активного, но всё же союзника Годунова (см.: http://starodymov.ru/?p=3723 )… В Европе, по сути, не осталось ни одного мало-мальски могущественного государства, на поддержку которого могла бы Россия опереться. Далёкие Франция и Испания не в счёт – практической пользы от этой дружбы, даже если бы она имела место, оказалось бы не много. На тот 1604-й год одна лишь Ганза оставалась союзником Московии, да и то, скорее по причине того, что собственные дела у этого торгового союза оставались далёкими от блестящих.

В этих условиях Борис Годунов обратил свой взор на юг. Собственно, он и раньше не упускал это направление, однако теперь решил его активизировать.

Волга на всём её протяжении стала русской ещё при царе Иоанне Васильевиче. (см.: http://starodymov.ru/?p=3777 ) Теперь шёл процесс расширения сферы русского влияния вдоль неё вширь. Казачьи поселения всё гуще образовывались по Яику, появились они и по Тереку. Разумеется, казачью вольницу назвать подданными царства не совсем верно, однако в противостоянии с соседями она обычно выступала союзником Москвы. К тому же казачество, будучи создателем и носителем своей собственной культуры, по духу своему составляло часть общей православной, и, следовательно, русской культурной сферы влияния в целом. (см.: http://starodymov.ru/?p=24782 ) Таким образом, на юго-востоке границы царства вплотную придвинулись к Кавказу. С запада к хребту придвигались границы Области Войска Донского. Естественными союзниками Московии на Кавказе являлись христианские грузинские государства, а также армянский и осетинский народы.

Давайте взглянем на карту, а именно на треугольник, образованный Кавказским регионом и низовьями Волги и Дона, с вершиной в точке максимального сближения этих великих рек в районе  впадения в Дон Россошки и Донской Царицы. На этой площади проживало множество народов, в основном, исламского вероисповедания. То есть, объективно они выступали в роли союзников Османской империи и Персии. Однако в случае, если бы Россия закрепилась вдоль Терека и установила прямой контакт с Грузией, весь этот огромный регион неизбежно автоматически оказывался включённым в сферу влияния разраставшейся Московии.

Основной силой, которая правила бал внутри этого треугольника, являлись ногайцы. Некогда Ногайская орда стала осколком распавшейся Золотой орды, и её племена свободно кочевали по всем бескрайним просторам Великой степи. Редкая цепочка русских городов-крепостей, которая возникла вдоль Волги в середине XVI века, поначалу не особенно затрудняла их передвижения. Однако постепенно и неуклонно путь на восток становился всё более затруднительным. (см. по этому поводу: http://starodymov.ru/?p=15370 ) Параллельно царские власти исподволь ссорили между собой племенных ногайских вождей, подкидывая деньжат то одному главе рода, то другому – а ведь мало что так разрушает дружбу, как умело используемая халява. Ногайская знать легко попалась в эту ловушку.

И вот в 1604 году Борис Годунов предпринял попытку одним махом решить целый комплекс задач. Вот как выглядит ситуация в изложении событий по записям современника тех событий – всё того же неоднократно упоминавшегося голландского торговца Исаака Масса.

В Грузию было направлено посольство, во главе которого стоял боярин Михаил Татищев – умный и многоопытный дипломат. Помощником Михаила Игнатьевича назначили некого подьячего Андрея Иванова, которого Исаак Масса характеризует как человека «образованного и благочестивого». Перед посольством стояли две основные задачи. Первая: ознакомиться с ситуацией в регионе, определить, насколько реальны перспективы укрепления позиций Московии на Кавказе, получить объективную картину, что из себя представляет кахетинский царь Александр и оценить возможность, а точнее, степень нужности оказания ему помощи в борьбе с исламским миром. И вторая: найти невесту для царевича Фёдора и жениха для царевны Ксении. Какая из этих задач являлась для Годунова важнее, судить не берусь.

Напомним, что к тому времени уже стали известны результаты «сватовской» поездки дьяка Власьева в герцогство Шлезвиг и Датское королевство – и результаты эти оказались плачевными. Европейские женихи ехать в Московию не желали.

Посольство Татищева снарядили, как подобает. Во всяком случае, мехов и серебра Михаил Игнатьевич вёз немало – дружба между людьми иногда ещё случается бескорыстной, но международная политика без выгоды не формируется никогда. Забегая вперёд, отметим, что все эти огромные средства оказались растраченными без пользы. События 1605 года сделали поездку вообще бессмысленной и бесцельной.

Наверное, следует отметить, что столь же бессмысленно огромную партию мехов ранее отправили в дар императору Рудольфу, стараясь подтолкнуть его к активной войне против османов… Как-то не слишком рачительно распоряжался Годунов государевой казной, как-то диспропорция в расходовании средств и достигнутых результатах неоправданна…

Характеристика, которую дал Исаак Масса Кавказу, заслуживает того, чтобы с нею ознакомиться.

Вот отрывок из его записок.

«Страна, называемая московитами Грузиею, лежит между двумя морями, Каспийским и Понтом Эвксинским, в 200 немецких милях от Пятигорья (Petigoria); полагают, что Кавказские горы находятся в Грузии; путешествовавшие по этой стране встретили много различных татар и мелких князей, с коими они весьма подружились, и в бытность свою в горах они слышали, что некоторые татары и турки неподалеку от Каспийского моря жестоко грабят и убивают тех, которые были подданными московитов (onder de subjectie der Moscovitren); однако из Астрахани и других мест давно уже посылали известия к московскому двору, и Борис, для того чтобы защитить от них, отправил 50.000 человек, в числе коих были также поляки и ливонцы, и они по большей части погибли как от татар и турок, так от лишений и дурных дорог, так что немногие вернулись; и в Москве были люди, рассказывавшие столько о тамошней стране и народах, что с избытком хватило бы на несколько книг, и они сказывали, что в некоторых местах встречали людей сильных, как великаны, которые никогда не расстаются с оружием, ни в поле за плугом, ни дома, и жилища их [устроены] в больших пещерах, ибо там много гор, а также весьма жарко, как сказывали, и прекрасные долины притом, и в горах много скота, и различные племена часто нападают друг на друга, и грабят, и никогда не живут в мире и согласии.

В некоторых местах на Кавказе почитают имя Александра [имеется в виду Александр Македонский – Н.С.], рассказывая, что некоторое время он стоял там со своим войском, и там сохранились развалины стен, сложенных из мрамора; на них весьма искусно высечены и вырезаны греческие письмена, золотые и серебряные и много иных подобных предметов. Также почитают они Темирайсайха, которого считают Тамерланом… Тот, кто сообщил нам эти известия, был [в походе] поранен многими стрелами, и сообщил нам, что он с товарищами долго блуждал, прежде чем они достигли Каспийского моря, а достигши его, странствовали еще четыре недели, прежде чем прибыли в Астрахань; и они питались рыбою, которую ловили, и мясом диких лошадей, которых стреляли, ибо там их много; и четыре недели не видели ни городов, ни людей, но только прекрасные зеленые поля, поросшие вереском и кустарником, а также прекрасными травами, и находили там также ревенный корень и многие другие прекрасные коренья, которые им были неведомы; словом, они говорили, что та земля подобна раю».

Вот в такие земли, «подобные раю», в котором, однако «никогда не живут в мире и согласии», отправлялся боярин Татищев на поиски невесты для царевича и жениха для царевны.

Одновременно на Северный Кавказ отправлялась военная экспедиция – отряд в семь тысяч стрельцов (см.: http://starodymov.ru/?p=252 ), во главе которого стоял опытный воевода Иван Бутурлин. Если говорить современным языком, Бутурлину предписывалось создать на каспийском побережье плацдарм, опираясь на который можно было наращивать экспансию России в северокавказском регионе, разгромить или принудить к миру казикумухский шамхалат, чтобы установить прямую связь с Кахетией. О том, какое значение придавал Годунов этой экспедиции, говорит хотя бы уже тот факт, что Иван Бутурлин являлся одним из самых умелый полководцев Московии того времени. Боевое крещение в качестве воеводы он получил ещё в 1574 году, когда разгромил объединённое войско крымчаков и ногайцев у укрепления Печерниковы Дубравы. И с тех пор куда только ни забрасывала его военная судьба; даже в Финляндии ему довелось повоевать. А теперь вот его путь лежал на далёкий юг. На всё про всё Бутурлину выделялась грандиознейшая сумма – 300 тысяч рублей. (О денежном обороте в России: http://starodymov.ru/?p=3657 )

Под началом Ивана Михайловича из Москвы отправлялся не слишком сильный отряд. Воеводе предстояло его пополнить астраханскими стрельцами и казаками. Вот тут-то и предопределилась судьба Логвина.

Но и это ещё не всё. Одновременно отправлялось посольство к ногайцам. Посольству предстояло склонить ногайских ханов если не к принесению присяги (шерти) на верность Москве, то по крайней мере, заручиться их нейтралитетом на период предстоявшей экспедиции на Кавказ. Во главе посольства поставили юного родственника царя Бориса, Степана Годунова. В его распоряжение также выделили немало добра для того, чтобы щедро одарить ногайских вождей.

Однако и данное посольство не принесло желаемого результата. Окраины царства всё плотнее охватывало кольцо мятежа. Степан Годунов добрался только до Саратова, откуда не рискнул следовать дальше вниз по Волге, потому как казаки и разбойники грабили все подряд суда, следовавшие что вниз, что вверх по реке. Просидев в Саратове 12 недель, юный посол так и не отважился продолжить путь и повернул обратно. К тому времени Лжедмитрий уже вторгся в пределы царства и гражданская война стремительно набирала обороты (см.: http://starodymov.ru/?p=15733 ). В этих условиях ногайцы – опытные воины и великолепные наездники, ни в малейшей мере не заинтересованные в усилении Москвы – в зависимости от ситуации примыкали к любой из сторон, где им обещалась выгода, и столь же легко бросали временных союзников, когда этот союз становился невыгодным. Впрочем, объективности ради надо сказать, таких сил в России и у её границ в те лихие годы имелось более чем достаточно.

Итак, из Москвы на юг отправились три, назовём их так, команды. Посольство в Грузию, возглавляемое боярином Михаилом Татищевым для налаживания дипломатических контактов с правителями региона и поиска жениха и невесты для царёвых детей. Семитысячный экспедиционный корпус по главе с воеводой Иваном Бутурлиным для демонстрации решимости Московии прочно обосноваться в восточной части Северного Кавказа. И посольство Степана Годунова, которому необходимо было обеспечить прочный тыл первым двум партиям.

Кто знает, удайся замысленное, быть может, мы бы сегодня восхищались этой грандиозной военно-дипломатической операцией…

Не удалось.

Следует отметить, что это была уже не первая попытка проникновения России в Закавказье, или, как сейчас принято говорить, на Южный Кавказ. Воспользовавшись случаем, сделаю в текст вставку – собственную публикацию о событиях в регионе середины Х века.

В сентябре 943 года по Кавказскому побережью Каспия пронеслась тревожная весть: русы идут! Особенно встревожился ширваншах Мухаммед бен Йезд – берега его государства широко выходили к морю, а потому были особенно доступны для нападения пиратов. Побережье Каспия до того уже на раз подвергались набегам свирепых северных пришельцев. (У разных историков состав пришельцев варьируется: здесь присутствуют русы, норманны, аланы (осетины), буртасы (башкиры), таинственные герки (историки по-разному толкуют их этническую принадлежность), лезги, хазары…) Арабские историки  Мухаммед бен эль-Хасан, Захир-ад-Дин и другие повествуют о нападениях русов (будем использовать это обобщающее название, потому что именно они всегда являлись главной движущей силой набегов) на ряд городов Табаристана (юго-восток Каспия) в 880, 908-910 годах, грабительский поход по юго-западному побережью 913 года… Короче говоря, местному населению было чего бояться – пришельцы приходили за добычей, а потому были жадны и беспощадны.

Однако в этот раз все случилось иначе. Незваные гости не стали ни грабить, ни захватывать небольшие прибрежные города. Разгромив при высадке войско правителя Аррана (Азербайджан) Марзубана Ибн-Мухамеда, оставив побережье, они устремились вглубь Закавказья, вверх по реке Мтивари (ныне Кура). И сходу овладели сильной крепостью Бердаа близ озера Севан, властителем которой был эль-Мерзебан бен Мухаммед ас-Саллар.

Следует отметить, что карта Закавказья тех пор значительно отличалась от нынешней. Помимо привычных нам Аррана (Азербайджана), Грузии и царства армянских Багратидов, мы видим здесь Ширван со столицей Шемаха (помните – «девица – шемаханская царица»?), Албанское царство, Кахетию, Ташир, Вананд и др. И вот в самом центре этого клубка государств, исповедовавших разные религии, вдруг появляется отряд отважных воинов, которые пришли не грабить, а основать новое княжество. Вот так, ни более, ни менее! Некто Абу-Аббас ибн Нудар рассказывает, что после занятия города русы обратились к жителям с предложением заключения своего рода договора: «Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственное, чего мы желаем, – это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас – хорошо повиноваться нам». По сути дела, это была попытка повторения опыта, который оправдал себя на землях восточного славянства. Там тоже пришли русы во главе с Рюриком, став для многочисленных разрозненных славянских, балтских и финно-угорских племен своего рода катализатором объединения – и тут же образовалось несколько мощных княжеств.

О том, какие отношения сложились между местным населением и пришлыми дружинами, говорит такой факт, о котором повествует арабский историк Ибн Мискавейх. Мусульманские войска окрестных государств, и в первую очередь Марзубана Ибн-Мухамеда, неоднократно пытались выбить русов из Бердаа. И тогда часть местных жителей вышла из стен города вместе с русами отбиваться от своих единоверцев.  На это русы ответили им, чтобы они заботились о себе, а защищать их от внешнего врага – их, русов, забота.

Итак, налицо попытка создать в Закавказье русское княжество. В условиях, когда славянские народы, организованные консолидирующим началом русов, стремительно набирали силу и международный авторитет, эта задача им была вполне по силам. И кто знает, как тогда потекла бы история дальше. Однако тут вмешалась сила, которая оказалась решающей. Речь идет о Хазарском каганате.

Об этом государстве известно очень много. И в то же время оно по-прежнему остаётся во многом загадочным. Девять десятых населения Хазарии были простыми кочевниками, которые не слишком-то нуждались в централизованном государстве. Однако оставшуюся десятую часть составляли евреи, которые вынуждены были переселиться сюда из Ирана после разгрома движения маздакитов и которые нашли приют на земле простодушных хазар. Евреи также принесли в этот край консолидирующее начало – так и возник Хазарский каганат, в котором власть и народ жили каждый сам по себе. Главным источником дохода для власть имущих была транзитная торговля и сбор пошлин: с караванов, следовавших по Великому шёлковому пути, а также с судов, которые следовали по маршруту Волга, Яик или Терек – Каспийское море.

Вот тут-то и назрел конфликт. Хазарским властям чрезвычайно выгодны были грабительские походы русов против мусульманских народов Закавказья. И тому несколько объяснений. Прежде всего, возвращавшиеся из походов разбойники вынуждены были платить немалую дань за право пройти вверх по Волге. Такие походы сдерживали мусульманское давление на иудейско-языческую Хазарию. В такие походы с русами уходила та часть степной молодежи, которая при других условиях могла бы объединиться в реальную военную силу против пришлых властителей. Потому Хазария всемерно поддерживала такие набеги. Но тут случилось нечто для хазарского руководства немыслимое: русы решили образовать на Каспии своё княжество. А это значит… Страшно представить! Европейские славянские княжества, дружественные им аланы (осетины) и форпост в Закавказье могли образовать единое надгосударственное образование, которое заблокирует Хазарию с запада и отрежет от союзной Византии. Этого она допустить никак не могла. У Хазарии вообще не так много было друзей или хотя бы устойчивых союзников! Замечательный документ того времени, так называемый «Кембриджский аноним» перечисляет некоторых ее врагов: Асия (осетины), Баб-ал-Абваб (Дербент), Зибух (черкесы), турки (венгры), Луз-ния (ладожане-варяги) – то есть практически все соседи!..  Едва ли не единственное исключение – Багдадский халифат, этот центр работорговли, через который так выгодно было сбывать живой товар, поставляемый разбойниками всех мастей с Поволжья и из славянских земель.

Вот тут-то иудейское правительство Хазарии и показало свою сущность. Сильные позиции русов в Закавказье ему были не нужны. И хазары закрыли пропуск русских кораблей через устье Волги. Передовой отряд колонистов оказался отрезанным от метрополии. После этого он, по сути, был обречен. Однако – вот неожиданность! – информация о его дальнейшей судьбе отсутствует! Такое впечатление, что русы, осознав, что закрепиться в Бердаа им не удастся, ушли из города – и попросту исчезли. Куда? Ответа на это нет, но есть несколько версий. И при любом раскладе хазарское правительство выглядит не в лучшем виде.

Прежде всего следует отметить, что отряд русов был заметно ослаблен болезнями, и в первую очередь дизентерией, которая обрушилась на них в стране с непривычным климатом. В этих условиях вполне можно предположить, что 20-тысячный отряд стал жертвой мести мусульманской гвардии Хазарии, которые решили отомстить пришельцам за своих единоверцев. Такое уже было и раньше: в 913 году, как свидетельствует исламский историк Масуди, был полностью уничтожен отряд русов в составе 500 кораблей, проследовавший по разрешению хазарского кагана Вениамина на Каспий. Быть может, и этот отряд был поголовно уничтожен?

Другая версия. По законам Хазарии, войско, нанятое его правительством для выполнения неких военно-политических задач, не имело права проигрывать. В случае поражения оно всё подлежало казни.  Всё до единого человека! В живых оставался только полководец, да и то если он был иудей. Если допустить, что рать русов была нанята хазарами, ее возращение формально можно было считать поражением и в этом случае, опять же формально, оно подлежало экзекуции.

Версии о том, что все корабли погибли во время шторма или что все до единого воины умерли от болезней, принимать не будем как несерьёзные.

Вот и выходит, что так или иначе именно хазарское правительство виновно в том, что попытка русов закрепиться в Закавказье в Х веке  окончилась неудачей. И тогда более чем понятной становится месть великого полководца Святослава, который попросту уничтожил Хазарию.

Есть, правда, еще одна версия событий, происшедших одиннадцать столетий назад. Её выдвинули наш замечательный историк Лев Гумилев (см.: http://starodymov.ru/?p=22400 ). Итак, вспомним известнейший факт: осенью 944 года князь Киевский Игорь (Ингвар), известный как Старый, отправился собирать дань к древлянам, где местные жители за жадность его наказали – привязали к двум согнутым деревьям и отпустили, разорвав сюзерена пополам. Летописи тех времен свидетельствуют, что Игоря заставила потребовать увеличения дани его собственная дружина. Дело в том, что дружинники отчаянно завидовали своим собратьям по мечу, служивших княжьему   воеводе Свенельду – которые были богато одеты, прекрасно вооружены, имели отличных лошадей и в чьих карманах звенели монеты. Как же получилось, что у сюзерена казна была пуста, а у его первого помощника денежка водилась – и немалая? В 941 и 944 годах Игорь дважды ходил на Константинополь – в первый раз все воины, которых доставили в Византию 10 тыс. кораблей (не исключено, впрочем, что это число преувеличено), были уничтожены, второй поход завершился мирным договором. Все это время торговля с главным партнером Руси, Царьградом, была заблокирована… Так что нищета княжеской казны, которая вся ушла на организацию походов, вполне объяснима. А вот богатство Свенельда… Откуда у него такие деньги? К тому же самого воеводы не было в составе делегации, которая участвовала в переговорах о мире с Византией… Где же он находился?

Так почему бы не предположить, что именно Свенельд предпринял ту самую попытку совершить прорыв в Закавказье и закрепиться там? Быть может, ему удалось вырваться из западни, которую организовали для его рати хазары? Конечно же, это только предположение. Да только среди соседей Руси не было столь богатых народов, из похода на которых мог бы Свенельд вернуться с такой богатой добычей, что дружинники заставили своего князя подвергаться риску – как мы теперь знаем, смертельному. К тому же имя вожака русов, которое упоминается у Низами, фонетически созвучно с именем Свенельд.

Как бы то ни было, первая попытка русов закрепиться в Закавказье окончилась неудачей – этому грандиозному проекту воспрепятствовали болезни и предательство Хазарского каганата.

Впрочем, вернёмся в век XVII. Это была вторая попытка закрепиться в регионе.

И тоже неудачная.