МОЁ ВЫСТУПЛЕНИЕ НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ

(В изложении)

После публикации о моём выступлении на Книжном фестивале «Красная площадь – 2018» (см.: http://starodymov.ru/?p=27248 ) мне подсказали, что не мешало бы, во-первых, рассказать о нём подробнее, а в-главных, уточнить свою позицию по некоторым вопросам, потому как недостаточно чётко сформулированные и озвученные суждения вызывают по меньшей мере неоднозначную реакцию.

Ну что ж, непонятки нужно разруливать – кто бы спорил!

Итак.

Сама система выступлений представителей издательств и редакций была построена следующим образом. На Красной площади стояли два ряда павильонов – ближе к Кремлёвской стене, и вдоль ГУМа. Между ними установили несколько т.н. «шатров», а также сцену. В «шатрах» и на сцене выступали литераторы, которых можно назвать маститыми (или «раскрученными» – не в терминологии дело).

А вот, скажем, у площадки Союза писателей России, но за пределами собственно павильона, могли выступать литераторы, или люди, причастные к литературному миру, имеющие к СП непосредственное отношение – их список заранее согласовывался. При этом настрого запрещалось использовать как любые технические средства, так и даже показывать свои книги!..

Стражи порядка свои функции выполняли строго. При малейшей попытке нарушить предписанные правила, появлялись дядечки в форме и требовали вернуться в рамки предначертаний.

Вот одним из таких «выступантов» стал и я.

А в «шатре» напротив как раз проходила встреча с одной широко известной в стране писательницей – пусть пик её популярности уже миновал лет двадцать назад, однако ж народу послушать её собралось превеликое множество.

Особенно если сравнить с группой друзей, пришедших на моё выступление.

С этого я и начал: с рассуждений о том, что есть популярность писателя, на чём она зиждется, как она формируется…

Я читал некоторые произведения той самой писательницы. Хороши, интересны, слов нет… Однако ничего выдающегося в них нет. Читал я и других авторов, которые пишут (или писали) отнюдь не хуже означенной; однако ж вот популярности той не имели. В чём причина?..

Ну, в «раскрутке» – это очевидно. Издательству выгодно иметь несколько авторов, имена которых имели бы брэндовую популярность. И потом включается эффект сообщающихся сосудов – имя автора играет на популярность издательств и издаваемой им серии, и издательство именно на «раскрученном» имени строит свою рекламу. Это бесспорно.

Но только ли в этом дело?

Мои друзья знают, что своё становление как писателя я начал с книг серии «пиф-паф», то есть остросюжетного жанра. Какие-то получились более удачные, как-то менее… Однако в середине 90-х годов они имели немалую популярность, выходили стотысячными тиражами, занимали первые строки в рейтинге «Книжного обозрения». Я с изрядной долей самоиронии горжусь тем, что моя книга «След мстителя» попала в число произведений, на которых построена критическая публикация того же периода в «Комсомольской правде»: мол, заполонили книжный рынок такие вот чтива, которые легко читается, да в голове потом не остаётся ничего. (Подробнее об этом: http://starodymov.ru/?page_id=2323 )

Только в какой-то момент мне надоели наваленные груды трупов, потоки крови и бесконечная стрельба. И я попытался приподняться над жанром «чтива», привнести в него психологии, философии, историзма…

- Слишком умно пишет! – вынесли вердикт в издательстве – и с тех пор мои книги стали издаваться намного труднее.

Что же касается той самой  писательницы, то она осталась в жанре – и по-прежнему на плаву, хотя озеро её творчества уже изрядно подёрнулось ряской и лодчонка популярности вязнет в густой тине болотца. Тёплого и уютного, но всё же не позволяющего ей больше взлететь.

Мне как-то позвонил представитель издательства, специализирующегося на остросюжетной литературе, выговорил:

- Кому, на фиг, нужны твои исторические изыски?! – спросил он.  – Пиши опять, как раньше, и будем тебя издавать.

Вот скажите, друзья мои: кто из авторов не почувствует колебания искушения, услышав такое?.. Конечно, зёрнышко сомнения он мне в душу заронил. Однако вскоре оно всё ж таки заглохло. Заниматься просто книжным трупоповалом я уже просто не смог бы.

- А кто вспомнит сегодня имена авторов и названия книг из того периода? – спросил у меня Николай Иванов (а он имеет право оценивать: http://starodymov.ru/?p=22305 ).

В 90-е мы с ним некоторое время издавались в одном издательстве в одной серии в сходных жанрах…

Между тем, я вспомнил, как в одном сериале писательница рассуждает, что секрет популярности состоит в том, что автор попадает в некую ритмику, которая воздействует на мозг человека, и какой бы бред написан ни был, но если сумел сформировать волну нужной частоты, успех ему обеспечен… Но как же тогда объяснить успех переводной литературы?.. Не кажется мне такая версия убедительной.

В одной из командировок мне довелось выступить вместе с писательницей, которая высказалась, что нужно в творчестве ориентироваться на запросы аудитории. Она высказалась несколько иначе, но для себя её кредо я определил таким образом: следует создавать произведения на потребу пипла сегодняшнего дня.

Что ж, наверное, если талант писателя позволяет создать современное произведения, вложив в него нечто выходящее за рамки пустопорожнего чтива, это и неплохой рецепт. Хотя и как-то вызывающий протест.

Я уже рассказывал о том, как несколько лет назад побывал на презентации книги из т.н. «альтернативной истории». Автор её мне позже прислал письмо, и также объяснил своё творчество тем, что такие книги издают, а произведения по реальной истории издать куда труднее. (См. об этом: http://starodymov.ru/?p=21749 )

Вот так в своём выступлении и перекочевал я на своих любезных сердцу Кривоустовых (например, отрывок из романа: http://starodymov.ru/?p=19999 ) .

Я рассказал о том, как родилась идея романа, как она трансформировалась, развивалась и усложнялась (немного о том же: http://starodymov.ru/?p=14546 )… Про Ксюшу Годунову рассказал, о её женихах и насильниках, о роли, которую в её жизни сыграла Марина Мнишек… Про Фёдора Годунова рассказал, и о предпринятой им попытке картографирования России… Про Лжедмитрия, разумеется… (Реквием Борису Годунову: http://starodymov.ru/?p=16461 )

Вот тут следует остановиться подробнее, потому что я нечётко объяснил свою точку зрения.

Кто-то из собравшихся спросил, так кем же изначально был Лжедмитрий: истинный царевич Дмитрий или всё же Лже-?..

Моя точка зрения состоит в следующем.

Доподлинно мы не знаем точного ответа – да и навряд ли когда узнаем. Какими бы ни убедительными ни выглядели изыскания историков – приверженцев разных позиций, на каждую точку зрения неизбежно находится весомый контраргумент. Лично для меня сомнений нет, что в Угличе погиб (случайно или намеренно – вот тут возможны разночтения) именно подлинный царевич: тельце убитого мальчонки подхватила его мать, и рыдала по-настоящему – мать ошибиться не смогла бы. (см.: http://starodymov.ru/?p=22148 )

Ну ладно, допустим, что на потребу тому же пиплу разыграли спектакль, чтобы спрятать настоящего царевича… Допустим!

Но где доказательства?.. Доказательство подлинности убийства есть – вполне квалифицированно составленное розыскное «дело», дошедшее до нас (его можно оспаривать, но невозможно отрицать). Доказательств противного нет никаких – одни домыслы.

Мой роман-эпопея о братьях Кривоустовых рассказывает о Смутном времени, об эпохе Бориса Годунова, о начале иностранной интервенции на Московское царство… Для этого повествования удобнее придерживаться общепринятой точки зрения о самозванстве Григория Отрепьева.

Если бы в основу романа я положил версию спасения Романовыми истинного царевича, это и был бы роман о спасении истинного царевича. Книга, которую написал я, имела перед собой совершенно иные цели. Сюжетная линия спасения лишь усложнила бы конструкцию без какой-либо на то необходимости.

Вот в чём суть! Я принял общепринятую версию потому, что она вписывалась в замысел книги!

Где ты брал фактуру? – последовал вопрос. – Сидел ли в архивах?..

Нет, в архивах я не сидел. Пользовался только интернетом. А также доброй сотней академических и гарантированно надёжных справочных изданий, которые занимают в моей личной библиотеке целый шкаф. (например, «Жизнеописания достопамятных людей Земли Русской», одобренной Патриархом Всея Руси Алексием II).  Каждое историческое событие, каждого исторического персонажа, находивших своё место в романе, я предварительно тщательно и всесторонне изучал, и только потом начинал описывать. Конечно, допускал трактовку поступков персонажей в зависимости от сюжета. Однако – хочется верить! – по большому счёту, против истины нигде не погрешил.

В какой-то момент моё выступление превратилось в диалог с собравшимися. Отвечая на вопросы, я рассказал о том, что разобрался с природными катаклизмами описываемого периода (1601-1606 годы), в частности, о том, как извержение вулкана в Аргентине повлияло на климат Восточной Европы в начале XVII столетия (см.: http://starodymov.ru/?p=4144 ). Поведал об  экономической ситуацией в России, и, в частности, о денежном обороте (см.: http://starodymov.ru/?p=3657 )… Я проштудировал имеющийся у меня толстенный том Словаря Владимира Даля (см.: http://starodymov.ru/?p=2454 ), выуживая из него старинные слова и поговорки, которые могли бы войти в роман. Старался не уподобляться «почвенникам» и не злоупотреблять неисчерпаемыми кладовыми, сформированными Далем, ну да как это удалось, оценивать читателю.

Каждая глава романа (а всего глав где-то под 200) предваряется эпиграфом, в котором приведены высказывания, непременно известные в ту пору (как из Священного писания, так и из античных авторов или же произведений Средневековья – того же Данте, например: http://starodymov.ru/?p=18645 )…

При работе я в очередной раз перечитал фолиант Павла Таранова «Философия сорока пяти поколений» (см.: http://starodymov.ru/?p=4004 ). И не только эту философскую книгу: http://starodymov.ru/?p=20290 .

Рассказал я и о своей новой книге – о жизни и судьбе Ивана Воейкова (немного о нём: http://starodymov.ru/?p=26728 ).

Вот так примерно.

Друзья сказали, что выступление получилось интересным. Ну что ж, хорошо, ежели так.