В октябре 1921 года Советское правительство приняло решение о разрешении вернуться на Родину группе белоэмигрантов, оказавшихся в Турции.

Нельзя сказать, что данное решение принято сразу и вдруг, и что датировать его можно каким-то одним строго определённым числом. Первые пароходы с возвращенцами из «белой» турецкой эмиграции начали прибывать в черноморские порты ещё в феврале… Однако в октябре 1921 года в проблеме взаимоотношений Советской власти и «белой» эмиграции произошло знаковое событие, и почему бы не использовать этот факт как информационный повод поговорить о том, как всё происходило.

…Итак, официально Гражданская война в России завершилась в 1920 году. Да, боевые действия продолжались, однако формально Дальне-Восточная Республика являлась самостоятельным государством, хотя и союзным Москве, а потому ДВР помогали, её поддерживали, но де-юре в РСФСР пришёл мир.

Требовалось восстанавливать порушенное народное хозяйство. Для начала – хотя бы накормить народ.

Но – как?..

Страна лежала в руинах. Заводы, фабрики, транспорт, энергетика – всё приходилось восстанавливать… Даже сельское хозяйство в нашей исконно аграрной стране оказалось в глубоком кризисе…

Повторюсь для усиления эффекта: страна лежала в руинах.  И как её поднимать, вытаскивать из этого катастрофического положения?.. Рабочих рук остро не хватало, инженерных голов – тоже.

Это первое. И второе…

Вполне допускаю, что данный пункт советским руководителям виделся даже более важным…

В результате Гражданской войны за пределами России оказалось, по разным подсчётам, до 2,5 млн человек. Конечно, среди них имелись и старики, и женщины, и дети, и немощные… Однако абсолютное большинство беженцев составляли мужчины, за минувшие годы лихолетья научившееся хорошо воевать. Это мощная сила, которую, вооружив, можно было направить куда угодно. В том числе, и в новый поход против большевиков.

Таким образом, руководство Советской Россией пришло к пониманию необходимости призвать эмигрантов к возвращению на Родину. Не всех, конечно, но всё же…

И по сей день не стихают споры-ссоры вокруг того, почему «белые» в Гражданской войне потерпели поражение… На мой взгляд, причин тому несколько, и нет среди них второстепенных – какую ни возьми, все главные. Одной из них я считаю отсутствие между лидерами «белого» движения единства, более или менее совпадающего видения того, какой должна стать страна в случае победы. Белые генералы грызлись между собой по-чёрному.

А оказавшись на чужбине, все – не все, но многие принялись обвинять друг друга в поражении.

Вот этим обстоятельством и решило воспользоваться советское руководство, чтобы антибольшевистские силы, оказавшиеся в эмиграции, не смогли объединиться, сформировать против Страны Советов единый фронт изгнанников. Загнанный в безисходность человек ухватится за любую возможность из этого тупика вырваться, буде таковая появится.

Для данной публикации принципиальное значение имеет свара, возникшая между двумя популярными среди эмигрантов военачальниками: бароном Петром Врангелем и эпатажным генералом Яковом Слащёвым, которому за оборону Перекопа к фамилии добавили уточнение «Крымский».

Об этом остром конфликте можно рассказать подробнее, тем более, что в позиции и аргументации каждого имелись резонные доводы… Однако для нашей публикации они не принципиальны – важен сам факт, что сцепились они жёстко, как сейчас модно говорить, по-взрослому.

Только вот силы-то у них изначально оказались неравными. Врангель являлся, во-первых, общепризнанным, хотя и региональным, лидером изгоев из России, а во-вторых – более гибкий и дипломатичный – он пользовался авторитетом среди самых разных слоёв эмиграции. К тому же он пользовался хоть какой-то поддержкой со стороны международных антибольшевистских сил, а потому имел хоть какой-то бюджет. Слащёв же опирался лишь на репутацию заслуженного окопного генерала и беспощадного борца как с «красными», так и с прочими врагами самых разных колеров – слишком прямолинейного и бескомпромиссного; вокруг таких людей, как правило, формируется не слишком многочисленная команда.

Из сказанного расклад сил представляется изначально чётким и определённым, предполагающим безоговорочную победу барона.

Однако…

Разумеется, вокруг Врангеля собралось и в самом деле народа больше, однако толпа эта представляется более аморфной, не слишком концентрированной. Что же касается Слащёва, то его малочисленная команда выступала как сила более организованная, решительная, готовая к действию…

И вот тут, на мой взгляд, Врангель допустил ошибку. Он собрал суд чести, в состав которого вошли в основном деятели эмиграции «умеренного» крыла. В результате Слащёву вынесли приговор, имевший серьёзные последствия не только против эпатажного бузотёра, но и для всего белоэмигрантского движения. Согласно ему герой обороны Крыма лишался генеральского звания и наград, а также права ношения военного мундира, и ему предписывалось покинуть Константинополь. Тут следует обратить внимание на такой факт: каждый оказавшийся в эмиграции военачальник имел от союзников хоть какое-то вспомоществование; лишённый звания и мундира терял право на него.

Либералы от эмиграции ликовали; истинные фронтовики сочли приговор оскорбительным.

Что касается самого Слащёва, то он оказался загнанным в угол! Нищий разжалованный генерал не мог покинуть Константинополь, у него не осталось средств к существованию. Примириться с этим и молча проглотить оскорбление он не мог; ходивший в атаку в красном ментике лейб-гвардейского гусара потерять лицо в глазах сослуживцев и любимой женщины, разделившей его изгнание, для него представлялось немыслимым.

Приходится повторяться: Яков Александрович Слащёв пользовался большой популярностью среди военнослужащих Русской армии, и вообще среди части эмиграции. Решительный, жёсткий, беспощадный как к врагам, так и к замаравшим себя негодными поступками соратникам – он издал книгу, название которой говорило о её содержании: «Требую суда общества и гласности». О её популярности говорит хотя бы тот факт, что её тираж оказался мгновенно раскупленным, экземпляры передавались из рук в руки, в то время как контрразведка Врангеля перехватывала и уничтожала их.

Вполне понятно, что соответствующие службы в Москве, через многочисленную агентуру отслеживавшие ситуацию в Константинополе, довольно потирали руки: свара в стане врага всегда выгодна. Она отвлекает внимание от истинных проблем, и не позволяет объединить-мобилизовать силы…

Вот тут-то Слащёв и получил предложение вернуться в Россию, пусть и в Советскую.

Тут следует оговориться вот по какому вопросу. Среди историков нет единой точки зрения, кто именно первым поставил вопрос о вероятности этой перспективы. Не то сам Слащёв через своих эмиссаров решил прозондировать, насколько такой вариант возможен… Не то представители Иностранного отдела ВЧК забросили ему такую наживку…

Но только в феврале 1921 года в Константинополь прибыл некто Ельский, который вступил в переговоры со Слащёвым уже официально. Под этим оперативным псевдонимом скрывался Ян Таненбаум – польский революционер, он долго проживал в Париже и прекрасно владел французским языком, что в той обстановке представлялось нелишним. Перед вояжем Яна Петровича проинструктировали лично заместитель Председателя ВЧК Иосиф Уншлихт и Председатель Реввоенсовета Республики самолично Лев Троцкий.

Переговоры шли долго и непросто, с перерывами и закулисными многоходовыми игрищами…

О том, что такие переговоры ведутся, стало известно в эмигрантской среде. И по этой самой среде, и без того далеко не однородной, тут же протянулись новые линии разломов. Но что главное – для Москвы и для данной публикации: среди рядовых вынужденных эмигрантов чётко обозначилась большая группа людей, готовых вернуться в Россию.

Вот тут-то и вышло решение Советского правительства о том, чтобы открыть двери для возвращения участникам «белого движения», которые не замарали себя воинскими преступлениями против Советской власти.

Помните соответствующие кадры в финале фильма «Бег»?.. Как идёт посадка возвращенцев на пароход… Им кричат: вас расстреляют, вас в лагеря отправят… А реэмигранты нескончаемой вереницей идут и идут по узкому трапу. Потому что им нечего терять – а впереди манит надежда, подкреплённая обещанием новой власти не поминать прошлое.

Подчеркну: утечка информации о том, что Москва готова простить самого «вешателя» Слащёва, опосредованно послужила своего рода катализатором для того, чтобы многие эмигранты приняли решение вернуться. Конечно, не единственным, но всё же немаловажным.

Что же касается самого Слащёва, то ему и нескольким его ближайшим сподвижникам разрешили вернуться только месяцем позже. Его в порту встречал лично Дзержинский, и сопровождал в Москву на личном поезде…

По этому поводу в самых советских верхах шли нешуточные споры. Достаточно сказать, что на одном из заседаний Политбюро ЦК РКП(б) даже сам Ленин воздержался при голосовании, не зная, как правильно поступить. Но в конце концов решение состоялось: возвращайтесь – примем.

…Вполне закономерно, что данные о том, сколько человек поверило обещанию и вернулось, разнятся, хотя и не кардинально.

Предложение вернуться на Родину приняли примерно полторы сотни тысяч человек, проживавших в Турции. Все ли из них получили прощение?.. Информация об этом разнится.

Однако в документах у каждого прощённого появилась соответствующая запись: суду за былые грехи не подлежит… Это стало своего рода опознавательным знаком: куда бы человек ни приехал, местные власти тут же знали, что он находится на соответствующем учёте компетентных органов.

И ещё…

В некоторых публикациях и документах встречается информация, что тотчас по возвращении часть реэмигрантов попадали, так сказать, в жернова репрессий. Причина такого положения – они вроде как пытались скрывать своё дворянство и офицерские чины, участие в карательных акциях. С такими чекисты не церемонились… Так ли это?.. Кто знает, темна вода… «Красные» историки станут утверждение опровергать, «белые» начнут опровергать опровергателей…

Думаю, как водится, истина посередине – всё случалось! Право, не верится, чтобы подобная широкомасштабная кампания, да обошлась бы сиропно-сладостно. Не то время стояло на дворе.

…Насколько я понимаю, судьба возвращенцев в обобщённом виде ещё ждёт своего дотошного и объективного исследователя. Во всяком случае, мне о таких работах неизвестно.

Ну и в завершение…

Не перестану повторять: Гражданская война – самая страшная, самая подлая, самая гадская война из всех военных конфликтов, которые только практикует человечество. Потому что все участники её воюют за свою Родину, на своей земле, за своё видение счастья для своего народа. И проигравшим в этой войне попросту некуда деваться – потому и идёт она на уничтожение, а не на покорение.

Соответственно, оказавшиеся на чужбине проигравшие уже никогда не смогут вернуться на Родину – ибо на родной земле их Родины уже нет.

Без понимания этого факта невозможно понять и принять поступки каждого из участников событий, о которых шла речь в публикации.

.

Исход из Крыма: http://starodymov.ru/?p=35556

Деятельность вынужденных эмигрантов в лагерях беженцев: http://starodymov.ru/?p=37902

Дальне-Восточная Республика: http://starodymov.ru/?p=32911

Почему проиграли «белые»?.. Моя точка зрения: http://starodymov.ru/?p=31814

Пётр Врангель: http://starodymov.ru/?p=5352

Яков Слащёв: http://starodymov.ru/?p=28743

Лев Троцкий: http://starodymov.ru/?p=30828

Феликс Дзержинский: http://starodymov.ru/?p=36243

Гражданская война: http://starodymov.ru/?p=26530