Павел Петрович Сухтелен

(Начало: http://starodymov.ru/?p=34004

Предыдущая глава: http://starodymov.ru/?p=34152 )

Жизнь человека протекает в конкретных обстоятельствах и под воздействием конкретных людей. Потому мои записки о Яне Виткевиче постоянно отклоняются от прямой линии повествования.

На момент, когда нашего героя переводили в Оренбург, военным губернатором здесь служил генерал-лейтенант Павел Сухтелен. Соответственно, перевод он если и не санкционировал, то по меньшей мере с ним его согласовывали.

Павел Петрович зарекомендовал себя личностью удивительной. Боевых генералов, прошедших множество боёв, в описываемый период отечественной истории насчитывалось очень даже немало. Однако Сухтелен выделялся даже на этом блестящем фоне.

Он участвовал в совершенно немыслимом количестве сражений, получил несколько ранений, отличился как на военном, так и на дипломатическом поприще. Сухтелен прошёл все Наполеоновские войны начиная с Аустерлица, а также войны против Швеции, Турции, Персии… Подчеркну: не просто прошёл, а активно в них участвовал.  Даже простое перечисление боестолкновений с его участием занял бы очень много места.

Он присутствовал при подписании Тильзитского мирного договора, а затем и мирного договора Туркманчайского – что уже само по себе говорит о многом: на церемонии допускалось ограниченное количество чиновников. Павел Петрович имел ряд боевых наград, в том числе орден св. Георгия 4-й ст., а также золотую шпагу с бриллиантами и надписью «За храбрость».

К Сухтелену с искренним уважением относились и Александр, и Николай Павловичи.

В Оренбург этот боевой генерал прибыл в июне 1830 года, сменив Петра Эссена, о котором уже шла речь выше. И здесь ему пришлось столкнуться со многими проблемами, которые он постарался решить со всей присущей ему энергии.

Прежде всего, это холера, эпидемия которой бушевала в крае.

На Россию, как, впрочем, и на всю Евразию, волны эпидемий накатывались регулярно. Они выкашивали множество народа, и вообще приносили немало бед и проблем… Однако постепенно отечественные медики, а также административные органы набирались опыта, учились бороться с всякой напастью – в своих исторических обозрений мне приходится регулярно обращаться к данной теме.

К моменту прибытия Сухтелена эпидемия в крае понемногу уже пошла на убыль. И всё же о победе над ней речи пока не шло. Достаточно сказать, что в регионе по-прежнему действовала специально созданная Центральная комиссия, которая координировала деятельность всех сил и средств, имевшихся в распоряжении администрации для борьбы с заразой. В первую очередь, под её руководством повсеместно создавались кордоны, карантины, призванные изолировать как отдельных заболевших, так и целые районы, охваченные эпидемией; кроме того, Комиссия подготовила и выпустила специальную инструкцию с описанием мер борьбы…

В общем, борьба шла. И новоиспечённый губернатор принимал в этой работе самое деятельное участие. К концу 1830 года эпидемия постепенно пошла на убыль. Сухтелен смог уже больше внимания уделять занятию другими делами.

Прежде всего, требовалось упорядочить отношения с киргиз-кайсаками (то бишь казахами) – вроде как и подданными империи, но с другой стороны, не очень-то подчинявшимся её законам.

Павел Петрович не стал сходу ломать дрова. Он посоветовался с чиновниками, с представителями местного населения, поразмыслил… И пришёл к выводу, что требуется выработать свод законов, основанных на исторических традициях местных народов, и который удовлетворял бы обе стороны.

К сожалению, приходится признать, что задумка не удалась – губернатор не смог найти среди кочевников единомышленника – человека авторитетного, достаточно знающего предмет и достаточно грамотного для выполнения задачи. Слишком по-разному они смотрели на мир – царский чиновник и представители родовой кочевой знати. Наверное, со временем и получилось бы выполнить задуманное, но на описываемый момент идея так и осталась нереализованной…

Тем не менее, приведённый пример показывает, что генерал Сухтелен подошёл к делу с энергией; он вообще в административной работе старался действовать творчески, нешаблонно, далеко не всегда руководствуясь лекалами, оставшимися от предшественников.

Сухтелен сделал вывод, что степных кочевников не следует «сажать на землю», как это предполагалось из Санкт-Петербурга, что пусть они и остаются кочевниками. Он предложил выстроить с ними соответствующие реалиям хозяйственные отношения: их снабжать хлебом и вообще продуктами земледелия, мануфактурой, а взамен получать продукцию животноводческую. Лично на мой взгляд, совершенно логичный и перспективный подход.

Он попытался, более или менее успешно, разграничить территории, на которых казаки и крестьяне могли бы заниматься сельским хозяйством, с одной стороны, и которые остаются в безраздельном пользовании кочевников с другой. Этим вопросом поручили заниматься как раз Пограничной комиссии, и как раз в период, когда в Оренбург прибыл Виткевич.

Следующая проблема, которую попытался решить Сухтелен – если можно так сказать, лошадиная.

Признаться, когда я прочитал о данном факте, испытал недоумение. По прочно укоренившемуся в нас представлению вроде как очевидно явствует, будто казак к лошади относился как к самому близкому существу – она и в сельском хозяйстве незаменима, и в бою должна соответствовать.

И что же тут читаю?.. Прибывший из Петербурга чиновник выявил, что на Оренбуржье лошади, в первую очередь, казачьи, вырождались!..

Как так могло случиться?.. С юга – казахи, с севера – башкиры, с запада – калмыки… Это всё лошадные нации!.. Как в этих условиях могли выродиться казачьи лошади?!.

Или речь идёт о том, что казакам требовалась особая порода, что степные коняки не подходили?..  Как-то несерьёзно выглядит аргумент… И что же, сами казаки до этого момента не понимали проблемы, не били тревогу раньше?.. И требовался приезд нового губернатора, чтобы станичники спохватились: ба, да у нас же лошадки выродились!.. Странно это как-то…

Ну да ладно – в каких-то вопросах я более или менее разбираюсь, а в каких-то не разбираюсь вовсе; как вот в данном случае, в коннозаводстве. Что бы я сейчас ни придумывал, а проблема существовала, и её увидел новоприбывший губернатор, и принял меры к устранению.

Соответствующей материальной базой Оренбургское казачье войско располагало; не имелось только племенных жеребцов. Сухтелен обратился с запросом по команде, и получил от императора разрешение выбрать на племя на государственных конных заводах 14 жеребцов.

Следующий вопрос, которым занялся генерал: повышением уровня боевой подготовки казаков, т.к. счёл их выучку неудовлетворительной. Признаться, прочитав об этом, я уже не удивился, если вспомнить про выродившихся лошадок… План боевой подготовки Сухтелен построил с учётом графика сельскохозяйственных работ, которым до него станичники времени уделяли больше, чем джигитовке, стрельбе или владению клинком.

Право, складывается впечатление, что вполне мирное сосуществование с кочевниками здорово расхолаживало местных казаков, да и вообще служивых… Набеги с юга, конечно, случались, но носили исключительно локальный характер и не требовали постоянной высокой мобилизации…

В то же время губернатор уделял внимание и хозяйственной стороне развития края. В частности, он выхлопотал у Санкт-Петербурга разрешение на проведение в Оренбурге ярмарки, и принял меры, чтобы весть о том распространилась как можно шире – как в империи, так и в Степи. Ярмарка – это торговля, это оживление экономики края, это мирные контакты с сопредельными территориями и, соответственно, снижение военной опасности…

Дальше. В Оренбурге действовало Неплюевское военное училище, названное так в честь адмирала Ивана Неплюева, устроителя Южного Урала, основателя Оренбурга, прослужившего в крае 16 лет. Сухтелен изучил систему обучения в нём, и внёс изменения в программу с целью облегчения её при повышении качества. Кроме того, при училище он организовал женское училище, в первую очередь для дочерей офицеров. Следует особо отметить, что на тот момент в целом по России система женского образования ещё не сложилась (подробнее от этом – в примечаниях).

Ну и в довершение, при том же Неплюевском училище он организовал музей – краеведческо-этнографический.

Павел Петрович вообще уделял много внимания обучению молодёжи. Он отбирал наиболее способных юношей для профессиональной подготовки, в частности, архитекторов, ребят из местного населения определял в русские школы и училища, а кого – и в Казанский университет.

…О добрых делах Павла Петровича Сухтелена можно ещё много говорить…

Он умер 20 марта 1833 года.

***

Дополнения:

Аустерлиц и Тильзитский мир: http://starodymov.ru/?p=20203

Туркманчайский мир: http://starodymov.ru/?p=26912

Пётр Эссен: http://starodymov.ru/?p=34131

Немного об Иване Неплюеве: http://starodymov.ru/?p=11366

Оренбургский кадетский корпус: http://starodymov.ru/?p=16584

О женском образовании в России: http://starodymov.ru/?p=138

Немного о Казанском университете: http://starodymov.ru/?p=5715