ЗИГЗАГИ ОДНОЙ СУДЬБЫ

(Несколько страниц из жизни Владимира Кошелева)

Предисловие.

Владимира Михайловича Кошелева убивали неоднократно. Более того, его пытались лишить жизни множество раз. Причем, не только на войне, где он больше двух лет ходил буквально по лезвию ножа. Его пытались зарезать в подъезде собственного дома. Он чудом избежал смерти от взрыва заложенной бомбы…

А Володька – жив, курилка! И продолжает поражать друзей и знакомых своими экстравагантными выходками. Впрочем, почему же выходками? Это скорее не выходки – неуемное перманентное стремление к самоутверждению. Он постоянно ставит перед собой новые и новые цели, а потом делает все возможное и невозможное, чтобы этих целей достичь. Его многие не понимают и нельзя сказать, что Владимира данное обстоятельство не беспокоит. Ну да только что ж поделать, коль он таким уродился?..

Скажем, в Афганистане он стяжал себе славу «капитана, который ищет смерти». После Афгана – снискал лавры правдоискателя, который готов биться за истину до конца. Он дважды по искреннему убеждению в собственной правоте защищал Белый дом – в августе был за Ельцина, в октябре – за Верховный Совет… Уже после увольнения (по ранению и контузиям, полученным в Афгане) из Вооруженных Сил получил три высших образования – без отрыва от основной работы окончил Литературный институт им. Горького, Московский юридический институт, Российскую академию государственной службы. Активист движения воинов-«афганцев». Юрист и экономист. Поэт и писатель. Публицист…

Впрочем, человека больше характеризуют не сухие анкетные строки, а его поступки. Я хочу рассказать о некоторых страницах из жизни Владимира Михайловича Кошелева. Рассказать без прикрас. В конце концов, вывод о человеке каждый вправе сделать сам, без некого навязанного извне стереотипа.

Сам же про себя  Владимир пишет так1).:

1). Здесь и далее приведены стихотворения только Владимира Кошелева.

Я не торгаш и не меняла,

Не лавочник и не делец:

Мои духовные начала

Погибший завещал отец.

Он говорил: «Сынок, фамилья…

Фамилья Кошелев звучит –

Как батальон, как эскадрилья,

Застава, что в горах стоит».

Отец не дал мне путь к богатству,

Гораздо большее дал он –

Дорогу к воинскому братству,

Дорогу к золоту погон.

Я был на службе у России,

Тем чист пред Богом и людьми:

Косой смертельной не скосили,

Не взяли пулей, черт возьми!

И пусть сегодня я вне строя –

Отчизне честно отслужил.

Но все не ведаю покоя,

И мой взрослеет сын Кирилл.

Я говорю: «Сынок, фамилья…

Фамилья Кошелев звучит –

Как батальон, как эскадрилья,

Застава, что в горах стоит»…

Афганистан, 1985 год.

Я – солдат. Сапоги и портянки,

Медная бляха, из кожи шлея…

Я – шинель, на которой с изнанки

Хлорная цифра, но это… не я.

Я – солдат, на меня не пеняйте:

В доме вашем довольно зеркал.

Эй, вы, люди, в войну не играйте;

Я от этой работы устал.

Я – солдат, я – поверенный смерти,

Для нее же – трава на покос.

А грехи мои… Вы их не мерьте:

Все мне спишут Аллах и Христос.

Я – солдат. Я забыт сам собою.

Я – никто от макушки до пят.

Знайте: будет команда мне «К бою!», –

Это вами я снова распят.

Для меня, автора данной повести, то был первый реальный боевой выход. Для Владимира Кошелева счет таковым уже перевалил за десяток. Я лишь два месяца назад прибыл в Афганистан, Кошелев там уже воевал больше года. Я служил в должности ответственного секретаря многотиражной газеты 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, которая дислоцировалась в н.п. Шинданд, Кошелев был пропагандистом 101-го гвардейского мотострелкового полка, располагавшегося на южной окраине Герата.

…- Что, журналист, повоевать захотелось? – с ироничной ухмылкой спросил он у меня. – Ну что ж, тогда держись!..

Кошелев прикрепил меня к 9-й мотострелковой роте, которой командовал старший лейтенант Александр Бомбин. (Не то отец, не то тесть у Бомбина занимал в штабе округа немалый пост, однако Александр местечко поспокойнее себе выхлопатывать не стал, в пункте постоянной дислокации не отсиживался, командовал одним из самых боевых подразделений полка, несчетное количество раз бывал в самых опасных переделках, пользовался высоким авторитетом у сослуживцев; однако после войны, оказавшись в тихом спокойном гарнизоне, довольно скоро показал себя не с лучшей стороны и начал, расталкивая сослуживцев локтями, откровенно делать карьеру).

Меня включили в состав вертолетного десанта, с горсткой солдат забросили в тыл моджахедам. Потом мы довольно долго были едва ли не в полной изоляции, засев в небольшом мазаре – кладбище по-нашему. Потом мы прочесывали кишлак Талав. Именно там и тогда я впервые услышал, как свистят пули, ощутил, насколько жутко оказаться под минометным обстрелом… И еще постиг, как нелегко заставить себя впервые подняться в атаку, когда руки и ноги буквально отказываются повиноваться – и что еще страшнее отстать от своих и оказаться одному в «зеленке»… Именно там я впервые увидел раненых и убитых – своих и чужих. Именно там практически у меня на глазах афганский солдат подорвался на мине, да так, что его растерзало едва не в клочья… И еще чувствовал себя крайне неприятно, когда по незнанию вломился в гарем и увидел ужас в глазах сгрудившихся женщин и детей, с которым они смотрели на меня и мой автомат…

Всему этому я был обязан именно Кошелеву.

Он был вездесущ. Казалось, что он находится одновременно в нескольких местах. Стройный, подтянутый, грязный, чумазый – и в то же время какой-то ладный, подтянутый, элегантный…

Владимир всегда брал с собой несколько ребят из разведроты – таких же сорвиголов, как и сам. Они офицера разве что не боготворили. Их группа брала на себя выполнение самых трудных заданий. И у них практически никогда не бывало потерь! Ранения случались, но чтобы люди погибали – такое бывало исключительно редко. Володя был словно заговоренный – и распространял вокруг себя ауру заговоренности. Во всяком случае, в это многие верили.

Отрывок из романа «Я пришел убить хорвата» (опубликован под заголовком «Братишка, оставь покурить!»)

«Спасли нашу роту не вертолетчики и не артиллеристы. Совершенно случайно нам на выручку прорвался пропагандист нашего полка, Володька Кошелев. Я его не любил – не любил за браваду, за показную бесшабашную смелость, за то, что вечно лез куда не следует… Но больше всего я не любил его за невероятную везучесть.  Тут к бою как проклятый готовишься, карты рисуешь, всевозможные приказы-распоряжения изучаешь… А он один, с небольшой группкой солдат, совершал такое, что не вписывается ни в какие рамки. Вокруг кто-то попадает в засаду, кто-то не может прорваться из окружения, кто-то теряет людей, а Володька лезет, как черт, в самое пекло – и ему хоть бы что! Солдаты к нему относились двояко – те разведчики, что ходили непосредственно с ним, разве что не боготворили, готовы были с ним в огонь и в воду. Зато те, кого он считал трусами, кто старался лишний раз уклониться от боевых – те боялись его язвительного языка и сурового нрава…

А может быть я ему просто завидовал. За его везение, за ту же бесшабашность. За умение по интуиции всегда оказываться там, где нужно. За то, в конце концов, что именно он написал замечательную «Эпитафию на могилу неизвестному солдату, павшему в Афганистане»:

«Средь гор, пустынь афганских, зноя

Мое лежало поле боя.

Что, не за Родину я пал?

Но чей приказ я выполнял?

Погибших за Мадрид, на Шипке -

Вас не винят в чужой ошибке.

И знаю я: Отчизна-мать

Не станет на меня пенять!».

…Так что ничего удивительного нет в том, что на выручке моей попрощавшейся с жизнью роте прорвался именно Володька Кошелев. Причем, с направления, где, казалось, наших не может оказаться даже теоретически. И умудрился при этом притащить прорву боеприпасов.

В этом весь Вовка!

- Ну что, как ты? – из-под черных усов на грязном лице довольно белели влажные зубы.

- Как видишь, – торопливо набивая магазин остренькими зелеными патронами, отозвался я.

- Да уж вижу, накуролесили наши  краскомы, – согласился Кошелев. – Что думаешь делать?

- А что тут думать? Надо прорваться… Благо теперь патроны есть.

- Ну, лады, – он приподнялся, осторожно выглянул из-за угла дувала. – Давай тогда собирай силы в кулак и ломись вон в том направлении, в обход. Там у них сил поменьше. А мне еще Володьку Быкова искать надо… Куда он, черт, запропастился?..

И мы рванули в разные стороны – я к своим, а он на поиски затерявшейся в лабиринте улочек восточного города группы капитана Быкова».

Чтобы закончить этот эпизод, добавлю, что капитан Владимир Быков погиб позже, и ему Кошелев посвятил свое очередное стихотворение:

БРАТАН

Груз памяти – Афганистан,

Нам предназначенный судьбой.

Где говорил товарищ мой:

«Нам повезет, поверь, братан!»

Но шел с границы караван,

Товаром в нем не хлеб, не соль:

Товаром в нем – кровь, слезы, боль,

А цены точно знал братан.

Был группой бой в ущелье дан,

Был точно выполнен приказ.

Но только в том бою, в тот раз

Настигнут смертью был братан.

[СН1] Жизнь послевоенная…

СИМВОЛ ВЕРЫ

Сужу себя высокой мерой -

Той мерой мне Святая Русь.

Святая Русь – мой символ веры,

И от него не отрекусь:

Я с ним оберегал державу,

Брал штурмом горный перевал.

По долгу чести, по уставу

Врагу знамена не сдавал.

А Жизнь и Смерть распорядились, –

Я снял армейский мой мундир.

Как часто мне до боли снились

Шинель, истертая до дыр,

Афган, друзей погибших лица,

Шитье по золоту погон…

Но перевернута страница –

Прощай, десантный батальон!

Свой путь я снова начинаю,

Коль так назначено судьбой.

Иду вперед. Не заплутаю

И не стушуюсь пред бедой!

Святая Русь – мой символ веры,

Хоть сам я грешный и простой,

Произведенный в офицеры

Отчизны честный рядовой.

Итак, в 1988 году Владимир Михайлович Кошелев снял мундир и стал официально именоваться «майором запаса». С тех пор, как то нередко бывает с  отставными военными, сменил он немало профессий и мест работы.

Вернувшись в Ивантеевку, откуда была родом и где после смерти отца жила и работала его мать, Владимир поначалу стал работать школьным учителем. В местной школе вел кружок парашютного спорта. Договаривался в Коломенском авиационно-спортивном клубе, куда вывозил своих воспитанников, где осуществлялись реальные прыжки с парашютом. Во время таких выездов по несколько дней жили в казарме, пели под гитару у костра… Через  руки Владимира прошло около 200 ребят, которые с его помощью смогли впервые в жизни шагнуть в небо, а многие из них со временем стали парашютистами-разрядниками…

Казалось бы, все идет нормально – в коллективе к нему относились хорошо, ученики уважали, даже прозвище дали необидное, именуя за глаза «Не шали!» (помните преподавателя физкультуры из «Республики ШКИД»?). Однако Владимир скоро понял, что учительство – не для него. Школьная повседневная однообразная работа не могла удовлетворить его неугомонную натуру. Попытал себя в коммерции, однако быстро убедился, что и это не его стезя… Руководил  организацией, которая занималась строительством завода в Волгоградской области… Все же вспомним, что речь идет об излете 80-х и начале 90-х, когда очень многие наши сограждане не могли определиться в жизни.

Сейчас трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая судьба нашего героя, если бы не произошло следующее событие. В 1990 году коллектив Ивантеевского трикотажного производственного объединения имени Ф.Э. Дзержинского Владимиру предложили баллотироваться кандидатом в народные депутаты городского Совета. На выборах он получил едва не стопроцентный кредит доверия избирателей.

Так Кошелев стал общественным деятелем. Причем, в Совете ему поручили один из самых (если не самый) тяжелых участков – он возглавил постоянную комиссию по торговле, общественному питанию и бытовому обслуживанию населения… Вспомним те времена! Всеобщий дефицит на самое необходимое; талоны на водку, на сахар, на мясо… Распределить все это по справедливости было невероятно трудно, даже не всегда возможно. А со всех сторон «доброжелатели» нашептывают: на дефиците, мол, сидишь, люди на этом сейчас такие капиталы сколачивают!..

Слов нет, у Владимира Кошелева нет нимба над головой, и крылышек ангельских за спиной тоже. Он не праведник – самый обыкновенный человек из плоти и крови, со своими слабостями и грехами. Однако чем не запятнан, так это воровством,  взяточничеством,  лихоимством, мздоимством, тем, что свои интересы решал за счет должностного положения, что те же талоны присваивал или распределял между «своими»… Во всяком случае, никто в этом обвинить его не может.

(Несколько лет спустя, когда он в течение двух лет работал в Белом доме, у него произошел такой инцидент. Как-то к нему обратился некий человек с просьбой содействовать в решении какого-то вопроса. Чтобы «ускорить» его решение, он протянул Владимиру конверт… Взбешенный этим Кошелев схватил «просителя» за шиворот, выволок из кабинета и в буквальном смысле этого слова спустил взяткодателя пинком с лестницы… Не желая обидеть никого из нынешних обитателей кабинетов Белого дома, думается, что подобный поступок все же выходит из рамок обыденности…)

- Я – такой же гражданин как и все, – высказывает Кошелев свое кредо. – Не лучше и не хуже других. А потому  не претендую на излишние, неположенные мне блага.

В городском Совете Владимир Кошелев работал до января 1994 года, когда эти органы местной власти попросту разогнали. В настоящее время он является директором Центра экономики, управления и правоведения – заместителем Председателя Российского Союза ветеранов Афганистана.

Владимир в немалой степени способствовал тому, что на стенах тех ивантеевских школ, в которых учились погибшие в Афганистане ребята, были укреплены мемориальные доски с указанием их имен – на школе №3 Алексея Перевозчикова, а на школе №6 Алексея Епихина.

Он добился того, чтобы землякам-«афганцам», которые после службы пошли учиться в высшие учебные заведения, выплачивались повышенные стипендии. Кроме того, его хлопотами был решен вопрос об увеличенном пособии ивантеевским инвалидам-«афганцам».

В 1997 и в 1998 годах подполковник запаса Кошелев пожертвовал инвалидам локальных войн и вооруженных конфликтов весьма и весьма немалый гонорар за одну из своих книг и премию им. И.Ф. Горбунова в области литературы.

В 1999 году в честь годовщины ивантеевской школы №7 подарил этому учебному заведению цветной телевизор.

В честь юбилея городской больницы каждому из ветеранов и пенсионеров этого лечебного учреждения подарил свою очередную книгу, вложив в нее конвертик с некоторой, пусть небольшой, суммой… Кроме того, подарил свою книгу всем врачам, которые его лечили.

И самое главное в этом – обо всех этих благотворительных акциях Владимир Кошелев никому не сообщал! В это трудно поверить, но это действительно так. Причина?

- Настоящая благотворительность не нуждается в широком афишировании, – считает он. – Благотворительность, о которой трубят газеты и которую показывают по телевизору, по сути является либо саморекламой, либо банальной рекламой опосредованной, скрытой.

Автор этой повести и сам узнал о благотворительных акциях Кошелева довольно случайно – увидев нотариально заверенную дарственную в адрес инвалидов на весьма кругленькую сумму.

- У тебя что, лишних денег много? – довольно бестактно пошутил я.

Однако Владимир шутки не принял:

- Мы-то с тобой можем и сами заработать. А кто поможет человеку, который стал инвалидом по милости государства? Государство назначило человеку, которого в свое время отправило на войну, мизерную пенсию – и считает, что тем самым вопрос оказался решенным…

Он был прав. А потому я смущенно промолчал.

«Викар» теперь уже не виден…

НЕ ОТРЕКУСЬ!

Нет, обидою не отрекусь –

Кто заступник еще у державы?

Воевал ведь за так, не для славы,

За святую и грешную Русь.

Но не сгинул во гневе атак.

Так встречай же солдата, Отчизна!

Господа, отменяется тризна.

Вы опешили?!. –

Мать вашу так!

Рановато меня хоронить:

Я живой, лишь устал от дороги,

Пусть изранен, да только итоги

Не сегодня, не вам подводить!

Мне заказан покуда покой:

Я еще постою за Расею –

Только ею дышу и болею,

А обиду сдержу –

не впервой!..

В очередной раз Владимира убивали в его день рождения – 20 января 1992 года. Вечером, на лестничной площадке дома, его подстерегал наемный убийца с ножом в руке…

«Бытовые» убийства, как правило, происходят случайно и стихийно: повздорят двое приятелей или супругов, комуй-то под руку попадется каменюка, метнет, гадюка – и нету друга… И раскрываемость в таких случаях едва ли не стопроцентная.

Заказные убийства – иное! Здесь и причина «заказа» должна быть веская, и повод серьезный, и «мокрушник» профессиональный… Ну а для милиции и иных правоохранительных органов это, как правило, – «висяк тухлый»… Это я к тому, что покушение на убийство Владимира Кошелева, естественно, до сих пор не раскрыто. И даже не поднимается рука критиковать за это милицию. В самом деле, мало ли нынче таких дел? У всех на слуху куда более известные имена, оказавшиеся в связке с формулировкой «нераскрытое убийство»… А тут – некий Кошелев из Ивантеевки, пусть даже и заведующий (в то время) сектором аппарата Президента России!

История та длинная и запутанная и, как таковая, непосредственного отношения к сюжету нашего повествования не имеет. В самом начале 91-го года в Ивантеевке под патронажем исполкома горсовета была создана региональная товарная биржа «Викар». Очень быстро она превратилась в сытную кормушку для ряда руководителей местного уровня, в том числе высшего звена. По сути дела, с благословения местных «князьков» в кратчайшее время было сделано все, чтобы биржа, прибрав в свои руки побольше собственности, перешла в частные руки – явление слишком распространенное в тот переломный для страны период. Более того, те же самые номенклатурно-всесильные «князьки», обеспечив видимость правомочности такового перераспределения собственности,  скоро оставили государственную службу и перешли работать, конечно же, в «Викар».

Дабы не быть обвиненным в предвзято-положительном отношении к нашему герою, процитирую отрывок из статьи «За что убивают в Ивантеевке», опубликованной в газете «Подмосковные известия» от 28 февраля 1992 года. Напомню, что в это время Владимир был членом городского Совета народных депутатов и добавлю, что от этого же Совета входил в состав учредителей биржи.

«Единственным человеком, противостоящем этому беспределу, оказался Владимир Кошелев. Он неоднократно поднимал вопрос как о депутатской этике, так и о юридических нарушениях на заседаниях совета учредителей, малого Совета, на сессиях. Именно он был инициатором принятия нескольких крайне неприятных для биржевиков решений. Можно сказать и больше: если бы не Кошелев, то многие вопросы попросту ушли бы из поля зрения депутатов и все наверняка было бы по-другому».

Несколько раз Владимиру вежливо пеняли – ну чего ты, мол, на рожон лезешь? Потом «дружески» предостерегали – слушай, не лезь лучше на рожон! Затем предложили за молчание взятку; Кошелев ответил в своей манере: «Русский офицер не продается!» – и ушел, хлопнув дверью.

Это было объявление войны. И это понимали обе стороны.

Владимир подобрал документы о незаконной деятельности «Викара», о которой он так часто поднимал вопрос на заседаниях Совета, и отвез их своему другу, Сергею Соколову, которого хорошо знал и которому полностью доверял. (Сергей Соколов, впоследствии Герой России, полковник авиации, также ветеран Афганистана, один из тех, кто совершил прыжок с парашютом на Северный полюс).

- Если со мной что случится, сделай так, чтобы документы не исчезли, а попали в надежные руки, – попросил он друга.

…В тот вечер 20 января он возвращался домой с работы поздно. Еще и дома хотел поработать – потому и руки были заняты. В одной руке нес портативную пишущую машинку «Unis», в другой – папку с бумагами. На лестничной площадке стоял молодой парень, как принято говорить, «лицо кавказской национальности». Когда Владимир поравнялся с ним, тот выхватил из кармана нож и тут же нанес им удар. Метил опытно – в шею. Однако то ли полумрак подвел, то ли Владимир успел чуть увернуться – клинок вспорол человеческую плоть в семи миллиметрах от  сонной артерии. Кошелев отбросил вещи, освобождая руки, тем не менее, преступник успел нанести ему второй удар… Владимир, несмотря на хлещущую из ран кровь, схватил убийцу и сумел сбросить его вниз по лестничному маршу… Киллер бросился наутек.

Врачи (уже который раз в его жизни!) спасли ему жизнь. Уголовное дело по факту покушения на убийство со временем благополучно заглохло. «Викар», которому, благодаря стараниям Владимира Кошелева, так и не дали выполнить свою миссию по переделу государственной собственности в пользу частных лиц, тихо исчез с коммерческой карты Подмосковья.

Как будто и не было ничего. Только шрам на шее…

А еще осталось жгучая неприязнь к каждому из тех, кто, растащив посредством «викаров» народное добро по личным банковским счетам, жирует сегодня и думать забыл о простых людях, плоды труда которых он прожирает.

Заключение

ДЕСАНТНИК

Десантник воином не на два года:

Десантник – значит на всю жизнь боец.

Настанет службы строевой конец,

Но это лишь начало у похода:

Он и в запасе сберегает свято

Берет, тельняшку и готовность в бой.

Своей гордится воинской судьбой

И званием крылатого солдата.

Чтобы закончить беглый обзор некоторых событий его еще отнюдь не завершившейся жизни, следует добавить буквально несколько строк.

В последние несколько лет он написал и издал несколько поэтическо-художественных книг: «Афган во мне», «Ремесло», «Без права на победу»… Он публиковался в ряде журналов, сборников и альманахов. Член Союза писателей и Союза журналистов России, Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов.

За шесть лет он закончил три высших учебных заведения – об этом уже говорилось. Однако надо добавить, что на все его дипломы приходится одна-единственная «тройка» – за предмет «Советское строительство» в юридическом институте; причем, причина в этом не в неком патологическом неприятии прошлого – попросту не сошлись во мнении с преподавателем.

Только в июне 95-го, за один месяц, Владимир Кошелев сдал: 4 государственных экзамена и защитил диплом в Литературном институте; 3 госэкзамена и диплом в Академии госслужбы; а также 5 экзаменов на кандидатскую степень – причем из них лишь одна оценка была «4», а остальные «отлично»…

Как сложится дальнейшая судьба Владимира Михайловича Кошелева – ведомо одному лишь Богу. Только мнится мне, что Ивантеевка будет еще иметь основания гордиться своим сыном. Он на деле доказал, что умеет сражаться за свои идеалы.

А идеалами его являются: честность, честь, бескорыстие, патриотизм, любовь к своему городу, забота о тех, кто не в силах постоять за себя, забота о памяти павших, стремление к тому, чтобы блага распределялись по справедливости, а не по аппетиту сильных мира сего… Одним словом, главный его идеал – справедливость. Разве это так уж мало по нынешним временам?..

И в завершение – еще одно стихотворение Кошелева. И оно ли не отображение его самоосознания?

НЕ ДОСТОИН

Не величал себя поэтом –

Хранил державу, воевал,

Учил детей, хотя при этом

Грешил, бывало – сочинял.

Да. Не поэт, лишь замкомбата,

Но не жалею о былом,

Горжусь призванием солдата,

А впрочем это о другом.

Ведь на Руси поэт – не должность,

Не тот, кто в роскоши, кто сыт.

Скорее, противоположность –

Изгой, наставник, совесть, стыд.

Поэт – проклятье и награда,

Полет души, небесный дар,

Метель ГУЛАГа, пламя ада,

Дуэлей гром, хмельной угар.

Поэт – пророк, но не в Отчизне:

В Росси грех быть над толпой –

У нас его распнут при жизни,

Восславят лишь заупокой.

А коль оценят на чужбине,

Забвенью дома предадут

И вспомнят только при кончине,

Стихи – быть может! – издадут.

Поэт – отшельник и пустынник,

Певец любви и добрых вин.

Он летописец и былинник,

Отечества любезный сын.

Поэта путь в шипах и розах,

Где больше все-таки шипов.

Его душа в рубцах, в занозах –

Иначе не было б стихов.

Поэт – провидец и избранник,

Владыка ритмики и слов.

Мятущийся извечный странник,

Властитель дум и вещих снов.

Куда на запись мне в поэты?

Кто я? –

На мне другой ярлык.

Но пусть, хоть сняты эполеты,

Скажу, как прежде, напрямик…

Что не имел в пехоте блата,

В спецназе не был простаком,

А боль сшибал по-русски матом –

Уж не сочтите пошляком.

Солдат – и все! Ну а поэтом

Себя не звал, не величал:

Я не достоин… Но при этом

Еще всего не написал.

PAGE # “‘Стр: ‘#’
‘”   [СН1]