ПОЛОЖЕНИЕ ГРУЗИИ НА 1604 ГОД

АЛЕКСАНДР

г. ДЗЕГАМИ

Татищев

Август 1604 года.

(Продолжение. Начало: http://starodymov.ru/?p=28091 )

Чтоб благородство сохранить,

Достойным предков надо быть,

Что славное снискали имя

В свой век заслугами своими.

Но предки, век окончив свой,

Заслуги унесли с собой,

Оставив лишь богатство детям,

Они ж довольствуются этим,

И, кроме этого у них

Заслуг нет вовсе никаких,

Когда достойными делами

Они не вознесутся сами.

Жан де Мен

Наследник престола грузинского государства Кахетия царевич Георгий оказался весьма пожилым уже человеком – во всяком случае, с точки зрения Сашки Кривоустова. Они оказались примерно равного возраста с боярином Михаилом Татищевым. Однако Сашка не просто видел, а всем существом своим ощущал разницу между этими двумя ровесниками, сидевшими напротив друг друга. Не разницу даже, а разверстую бездонную пропасть. И пропасть эта заключалась в первую очередь вовсе не в разнице социального положения их, не в том, что Михаил Игнатьевич служил боярином при московском царе, а Георгий приходился сыном правителю государства, пусть и совсем крохотного. Разница ощущалась в самом мировосприятии, в какой-то, если можно так выразиться, степени внутренней напряжённости человека. Понимание, от чего она, эта разница, проистекает, пришло к Сашке постепенно, со временем. А на первых порах он просто отметил про себя этот факт.

Сашка за время своей службы в Посольском приказе уже успел поездить по миру. И обратил внимание, насколько по-разному выглядят люди одного возраста в разных странах и городах. И дело тут не в платье – вернее, не только в нём. Повсюду ровесники смотрят на мир по-разному – вот в чём дело!

Взять, к примеру, самого же Сашку.

Детство он провёл в родном селе где-то под Тверью. Но с пелёнок усвоил, что село является неотъемлемой составляющей Московского царства – самого правильного государства в мироздании, государства, которое служит оплотом Православия на земле, которое приняло и бережно несёт священную мессианскую функцию Третьего Рима. Московское царство – центр Вселенной, окружённый множеством народов, которые относятся к его Отечеству по-разному, как и предусмотрено по неизъяснимому божественному порядку.

Но затем, по мере того, как Сашка посещал новые и новые земли, представление его об устройстве мира менялось, дробилось, переставало оставаться таким цельным, каким мнилось ранее. Это из Москвы царство видится единым и монолитным, а на деле каждый удел его живёт своей жизнью. Скажем, Прошка Разладин (см.: http://starodymov.ru/?p=3720 ), который сопровождал Кривоустова в Ивангороде, показал себя в первую очередь патриотом своего города, а потом уже всего Московского царства. И безвестный собеседник-еретик в Вильно, который рассказывал о страданиях небесного покровителя родного города, святого Христофора, тоже любил в первую очередь Вильно (см.: http://starodymov.ru/?p=3538 ), и только потом Литву, что же касается Речи Посполитой в целом, она  для него являлась понятием разве что не абстрактным…

Затем Кривоустов посетил  далёкий Копенгаген. Это оказался совсем иной мир, в котором всё иное, чем в привычной Московии. И в том далёком мире не все даже слышали о самом существовании Московии, не говоря уже о том, чтобы расценивать царство как «Третий Рим» – что вовсе уж потрясло юного Кривоустова.

Так что ж, выходит, что Москва – вовсе не центр Вселенной? – недоумевал Сашка. И не окружена она народами – а просто весь земной мир заселён разными народами, и нету среди них центрального… Вернее, не так. Каждый из этих народов равен, и считает именно себя главным, окружённым другими народами – дружественными или же враждебными. Те же датчане в первую очередь жили морем, были озабочены взаимоотношениями с Ганзой (см.: http://starodymov.ru/?p=3764 ), со Швецией, с которой ещё не так давно составляли единое государство, с германской Римской империей, с раздираемой религиозным противостоянием Францией (см.: http://starodymov.ru/?p=3692 )… Они о заморских индейских землях думают больше, чем о Московии, хотя они, эти заморские земли, куда дальше…

Наверное, примерно тот же путь познания, вернее, восприятия мира прошёл в своё время и боярин Татищев. Уж он-то повидал-поездил по белу свету куда больше Сашки. И эту истину, до которой только сейчас постепенно дозревал его юный спутник, усвоил очень и очень давно.

А напротив него сидел царевич Георгий. Он тоже любит свою родину, своё крохотное царство, которое борется за выживание, за самоё право на существование. У царства, в котором живёт Георгий, нет необъятных просторов, подобных тем, которые считает Отчизной Кривоустов. Его страна стиснута со всех сторон уходящими за облака скалами, плотно зажата народами, которые в принципе, в силу своей религии, не могут стать искренними друзьями православному царству. И он, царевич, жаждет отстоять этот пятачок своей Родины от врагов, которые просто жаждут стереть Кахетию, её народ с карты мира.  Потому и ищет царевич контакта с Московией. В огромной и сильной северной стране он видит не центр Вселенной, а союзника, который поможет ему в борьбе с более могучим врагом. Именно союзника – богатого и сильного, но равного! И осознавать Александру такую постановку вопроса казалось странным.

Вот они и выглядели соответствующе. Вельможный посланец могучего богатого царства, и сын правителя крохотной страны, борющейся за своё выживание.

…Царевич Георгий сидел напротив боярина Михаила Татищева. Его отец, вовсе уж престарелый царь Кахетии Александр II, отсутствовал, потому вельможных гостей принимал сын Георгий.

- Отец долго оттягивал, всё старался уклониться от поездки, – рассказывал царевич. – Однако всё же пришлось выполнить требование шаха и ехать.

Татищев, а также и Сашка Кривоустов уже знали, почему отсутствует царь Александр. Его принудил отправиться на войну шах персидский Аббас (см.: http://starodymov.ru/?p=20274 ). И теперь они вместе с царём картлийским Георгием Х помогали кизилбашам отвоёвывать у османов древний Ереван.

Георгий подробно рассказывал о сложившейся в регионе ситуации. Она и в самом деле складывалась непростой.

Крохотная Кахетия сохраняла видимость независимости, однако это и была действительно только видимость. Кахетия попросту не могла противостоять таким монстрам, как Персия и Османская империя. И вот теперь Александру приходилось признавать себя союзником Аббаса Персидского.

- Мы окружены исламскими государствами, мусульманскими народами, – доверительно делился с приезжими Георгий. – Наш отец, царь Александр, всей душой стоит за союз с Московией, потому что только вы нам можете помочь отстоять нашу веру. Но только вы далеко, а мусульмане – что Аббас, что османы, что Казикумух – вон они, рядышком… – царевич коротко повёл вокруг пальцем, словно названные страны начинались уже за стенами его резиденции; при этом говорил горячо, искренне. – Вот скажи, князь Михаил, – обратился он прямо к Татищеву, – в силах Москва оказать нам помощь против исламских соседей?

На такой прямой вопрос ответить было непросто. Стремясь развязать себе на Кавказе руки, персидский шах заблаговременно заручился дружбой с Борисом Годуновым. Даже трон ему подарил – золотой, в самоцветах. И с формальной точки зрения у Москвы не имелось никаких оснований для вмешательства в кавказские события, особенно затрагивать интересы Персии. В то же время европейские союзники Московии давили на Годунова, требовали активизировать боевые действия против османов и их союзников. А на Кавказе самым верным соратником султана оставался Дагестан – Казикумухский шамхалат.

Таким образом, получалась весьма запутанная ситуация. Персия воевала с Турцией, Кази-Кумух выступал союзником османов, Кахетию силой вынудили признать себя вассалом Персии, Московия формально являлась союзником Персии, и в то же время выступала за независимость христианской Кахетии. Как тут выпутаться?..

- Видишь ли, царевич, – осторожно начал многоопытный Татищев. – Сегодня мы не имеем для этого возможности. Пока мы на Кавказе не закрепились, пока у нас нет острогов…

- То-то ж и оно-то, – горько усмехнулся царевич. – Вот и поймите теперь нас. У вас нет тут острогов, потому помочь нам вы не в силах. А наше царство совсем маленькое, и нам в одиночку с персами никак не совладать. Особенно после девяносто четвёртого года…

Георгий напомнил о том, что в 1594 году московская рать пыталась воевать с шамхалом таркинским. Однако русские потерпели поражение, шамхалат в результате усилился и совершил карательный поход на грузинское царство. Именно это и послужило причиной того, что царю Александру пришлось принять покровительство персидского шаха, который гарантировал безопасность Кахетии от нападений врага извне.

…Сашка оказался в составе посольства Михаила Татищева совершенно для себя нежданно. Он вернулся в Москву после посещения родного села в понедельник, и тут же выяснилось, что его уже разыскивают.

Кривоустов знал, что в Грузию, к царю Александру ещё в июне отправилось посольство боярина Михаила Татищева. Вокруг ситуации на Кавказе при царёвом дворе говорили много, и мнения тут обсуждались самые разные.

Особенно резко осуждал попытки царя Александра лавировать между интересами соседних государств один из дворян Нащокиных. Оно понятно, что Нащокины высоких постов при дворе не занимали, и влиянием особым не пользовались. Этот род получил прозвание в 1327 году, когда боярин великого князя Симеона Гордого (см.: http://starodymov.ru/?p=24199 ) Дмитрий Тверитянин во время поединка с ханским послом Шевкалом получил ранение в щёку – от него и пошли Нащокины. При Иване Грозном изборский наместник Афанасий Фёдорович Нащокин, прозванный Злобой, в 1569 году оказался в ливонском плену. Его сын Пётр служил воеводой в Двинске… Короче говоря, род считался заслуженным, однако не из первых – таких на Руси в те времена насчитывалось немало.

Так вот, один из Нащокиных (в рукописи не уточняется, кто персонально, хотя можно предположить, что это был Григорий Богданович) возглавлял группу придворных, которые резко осуждали поведение кахетинского царя Александра, считая, что он предаёт интересы России. Чтобы разобраться в ситуации, и отправилось посольство. Снарядили его знатно – меха, бочонки серебра, мощное стрелецкое сопровождение.

…И вот теперь, когда посольство находилось уже в пути, возникла нужда отправить Татищеву некое послание. Михаил Игнатьевич ещё перед тем, как отправиться в путь, просил включить в состав посольства Сашку Кривоустова, на которого обратил внимание во время встречи датского королевича Иоганна, и которому, как он знал, всецело доверял дьяк Власьев. Однако Сашка оказался нужен в тот момент Афанасию Ивановичу Власьеву, только что вернувшемуся из польского плена. А вот теперь в ситуации провернулись какие-то шестерёнки, и Власьев счёл за благо отправить к своему товарищу с посланием именно Кривоустова. Можно предположить, что причиной этой срочной поездки стала стремительно менявшаяся ситуация вокруг Лжедмитрия, и что послание можно было доверить только верному человеку, которого знали оба – на эту роль Сашка подходил идеально.

Досадно, но в рукописи нет даже намёка на то, каким путём добирался Кривоустов на Кавказ. Дон клокотал, там уже арестовали и выдали Самозванцу царёва посланника Петра Хрущёва, так что эта дорога оказалась закрытой. В низовья Волги путь также становился всё более опасным, так как и туда добрались эмиссары Мнишека и Рангони, и там вольница в ожидании «доброго царя» набирала силу (и набиралась наглости) и грабила всех подряд. Да и напрямую, через земли ногайцев, дорогу никогда нельзя считать безопасной, и к тому же посуху, да через бескрайние степи и выжженные пустыни добираться куда труднее и дольше, чем водным путём.

Но до Кавказа мало добраться – нужно ещё преодолеть хребты Большого Кавказа! Как добиралось посольство? Через Дербент? Через Кодорское ущелье?.. Ничего, никаких намёков.

Единственное допущение можно сделать с значительной частью вероятности: что Сашка нагнал посольство ещё в каком-то из городов в среднем течении Волги – в Самаре, в Саратове, в Царицыне … Скорость продвижения многочисленного посольства не могла быть высокой: громоздкий багаж несомненно затруднял продвижение посольства, могли по пути следования возникнуть и ещё какие-то препоны, так что догнать его у Сашки возможность имелась. В противном случае невозможно представить, каким бы образом он смог попасть в столицу царства город Дзегами.

Сам посол Михаил Игнатьевич Татищев был человеком уже немолодым. Умный, опытный, тёртый жизнью… Он – боярин-Рюрикович! – хотя и не сторонился явно своих безродных спутников, но дистанцию всё же держал. Его Сашка робел, потому и не приставал с разными вопросами, что мог себе позволить с Власьевым. Афанасий Иванович, сам не из родовитых, был в общении попроще, да и поговорить иной раз любил, поучить уму-разуму юного коллегу.

Зато состоял в составе посольства Андрей Иванов, подьячий. Он тоже службу начинал с самых низов, не имелось у него никаких могучих покровителей. На этой почве и сошлись они с Кривоустовым. Они и раньше водили знакомство – всё же чиновный люд в Москве не был столь уж многочисленным. Однако до сих пор их знакомство носило скорее шапочный характер. Ну а дорога всех сближает, так что беседовали они частенько. Их современник, выдающийся испанский драматург и мастер афоризма Лопе де Вега как-то очень тонко подметил: «В дороге и в тюрьме всегда рождается дружба, и ярче проявляются способности человека».

Поведал Андрей историю государства, в которое направлялось посольство. Грустная получилась история.

Некогда грузинское царство являло собою могучее государство. Его правители номинально являлись вассалами Византийской империи, однако реально эта зависимость была именно номинальной. Скорее грузинские цари выступали союзниками единоверной Византии в противостоянии агрессивно разбухавшему исламу. Своего расцвета государство достигло в XII–XIII веках. Этим своим подъёмом царство обязано знаменитому правителю Давиду IV Строителю – он и в самом деле построил великую державу. Тогда её границы простирались от Малой Азии до Каспийского моря. С 1184 примерно по 1210 год Грузией правила внучка Давида, царица Тамара. Она прославилась в истории и как мудрый устроитель государства, и как славный полководец, и как покровитель искусств.

- Ты много увидишь храмов в грузинской земле, – рассказывал Андрей. – Да и в других кавказских государствах, если господу будет угодно, чтобы мы их посетили… Так вот, большинство из всех храмов Кавказа – а если христианские, то почитай все – построены при царице Тамаре Георгиевне. Она отовсюду собирала градодельцев, сказителей, поэтов, поощряла их… Был в этом народе замечательный поэт, Шота Руставели. Так вот его талант проявился как раз благодаря царице Тамаре, она ему покровительствовала.

Как стало теперь известно Сашке, одно время мужем Тамары оказался русский княжич-изгой Юрий, сын Великого князя Андрея Боголюбского. Правда, через какое-то время Тамара прогнала мужа. Тот собрал войско и хотел захватить трон силой, однако был разбит и бежал, сгинул без следа. (Чуть подробнее об этом: http://starodymov.ru/?p=341 )

- А чего ж она мужа выгнала-то? – полюбопытствовал Сашка.

- За грех содомский, – коротко ответил Андрей.

И продолжил.

Дальнейшая судьба этого государства похожа на судьбу многих других христианских стран. Молодые и сильные исламские народы решительно наступали на ветшавшую Византию. А грузинские князья, вместо того, чтобы объединиться, чтобы вместе дать отпор, грызлись промеж собой.

- И сказал каждый князь: это моё, а это твоё! – неточно, по памяти процитировал Андрей Нестора-летописца. – Отсюда и пошёл разлад, когда каждый владетель начинает думать прежде всего о своём личном достатке, а потом уже о благе общего Отечества. Всё случилось, как и у нас. Потому и побеждены они оказались. Всюду, где правители начинают думать в первую очередь о личном, а потом о государстве, там неизбежно приходит ворог, и падение государства такого неизбежно – история свидетельствует!.. И знаешь, что примечательно? Если правитель своим безрассудством, или потворствуя алчности своей, способствовал падению своей страны, то всегда наказуемы становятся дети его. Всегда – так было, есть и будет. И помнить должны правители о том!

…К описываемому времени на территории Грузии осталось два более или менее крупных царства – Картли и Кахети. Они даже вместе представляли собой лишь жалкий осколок былой державы, но даже и они объединиться не могли. Вроде и отношения между царствами складывались вполне дружескими, и цари на тронах восседали одной династии, Багратионов, и роднились-женились они между собой неоднократно – а объединиться не могли (это произошло только век спустя).

Правителями грузинских царств, как уже сказано, являлись представители древнего и многочисленного рода Багратионов. Они выводили своих предков от самого библейского царя Давида – того самого, который, будучи ещё пастухом, из пращи поразил грозного великана Голиафа; потому на гербе рода имеется изображение серебряной пращи и золотого камня. В числе предков рода известна  Клеопа, сестра святого Иосифа – мужа Пресвятой Девы Марии, матери Иисуса Христа. От одного из её потомков, Баграта, и пошла фамилия. А в 1008 году Баграт III стал царём объединённого грузинского царства.

- С тех пор, что бы ни происходило с Грузией, распадалась она, или снова объединялась, правили ею только Багратионы, – подвёл итог историческому экскурсу Андрей Иванов. – И когда пытаешься разобраться в их усобицах… Нет, это просто невозможно. – И повторил уже однажды сказанное: – То же, как у нас.

Потом Андрей рассказал о нынешнем правителе Кахетии – царе Александре II. Он был уже весьма пожилым человеком – родился аж в 1527 году, то есть уже и восемь десятков не за горами. В начале царствования, в 1574 году ему пришлось признать себя вассалом персидского шаха. Однако вскоре ситуация изменилась, и он стал вассалом уже османов. Прошло ещё время, и Александр оказался вынужден вновь вернуться в шахское подданство.

- Такая политика, когда царь Александр лавирует между сильными соседями, принесло ему некоторую пользу, – заметил Иванов. – Во всяком случае, на территорию царства на какое-то время прекратились набеги. Ну а где мир – там и какой-никакой достаток. Люди начали больше выращивать хлеба и всяких там фруктов и овощей, производить продукции на продажу. Знаешь, какой отсюда шёлк вывозят!.. А ещё тут прекрасное вино, масло…

Андрей не упомянул ещё об одном факторе, характерном для региона тех лет. Дело в том, что Аббас в подвластных ему землях вообще проводил широкие перемены. Он и в самом деле поощрял развитие ремёсел и торговли, в том числе, и виноделие, что, казалось бы, противоречит установлениям шариата. Однако персидский правитель закрывал на это глаза, исходил из того, что богатство подданных идёт на пользу державе. Шах несколько потеснил родовую персидскую аристократию, взращивая национальные элиты, однако воспитывая их в духе ислама и верности персидской державе. Аббас сократил войско кизылбашей, однако при этом общую численность своей армии сумел увеличить именно за счёт воинских формирований подвластных народов.

Аббас широко применял такую практику, как переселение народов. Десятки тысяч семей, сотни тысяч христиан – грузин, армян, осетин – он отправлял вглубь своей огромной империи, подальше от родины. Вынужденные осваиваться на новом месте, люди строили в пустынных краях жильё, проводили воду, начинали возделывать поля, разводить виноградники, сажать сады… А на их навсегда потерянной родине, бывшие их обустроенные дома и усадьбы, из которых их выселили, отдавали подданным шаха исламского вероисповедания, привезённых сюда из перенаселённых регионов империи, где они не могли прокормиться.

Ну а своеобразным залогом верности приведённых к покорности властителей становились их сыновья, которых с детства воспитывали при шахском дворе, а также дочери, пополнявшие гарем персидского царя и его сановников. Чтобы обеспечить верность царя Александра, шах Аббас забрал к себе во дворец его сына, Константина. Царевича при дворе воспитывали в магометанском духе, и он принял ислам, ещё больше усугубив страдания отца.

А тут ещё самый старший сын, Давид… Первенец-то Александра, Ираклий (Эрекле) умер ещё в 1589-м, так что старшим теперь являлся второй сын, Давид… Так вот, за три года до описываемых событий он попытался совершить государственный, а точнее, дворцовый переворот: велел схватить своего отца и постричь его в монахи, а царём провозгласил самого себя!

- Правда, как-то очень скоро он загадочно помер, – криво ухмыльнулся Андрей. – И на трон вернулся Александр.

- Что, отец велел сына отравить? – высказал предположение Кривоустов.

- Точно это неизвестно, – пожал плечами Иванов. – Но думаю, что навряд ли. Скорее уж на Константина-мирзу следует грешить. Вот ему воцарение старшего брата закрыло бы путь на трон.

- Значит, сейчас у нас только Георгий остаётся верным союзником? – уточнил Сашка.

- Думаю, что так, – согласился Андрей. – Только доживёт ли он до трона?..

На карте, которая имелась в бумагах посольства, было наглядно видно, насколько крохотной выглядит Кахетинское царство относительно необъятной Московии. А ведь русская земля на той карте изображалась только до обреза по линии Вятка–Волга. Земли, расположенные за Уральскими горами и которые присоединились к России за последние годы, на чертёж ещё не нанесли, они оставались за обрезом листа.

- Нам, Сашка, московитам, добротой господней дарована великая милость, – рассуждал Андрей. – У нас враги только с запада, да с юга. С полуночи наше царство Студёный океан надёжно защищает (см.: http://starodymov.ru/?p=3553 ). Удара с тыла, с востока то бишь, мы можем не опасаться. Раньше нам Казань, да Хлынов, что в Вятском крае, угрожали… А теперь до самого Югорского камня наша земля (см.: http://starodymov.ru/?p=23077 ). И дальше самоеды сами к нам в подданство просятся. Потому и великий простор у нас… (см.: http://starodymov.ru/?p=20070 ) А вот посмотри на это царство, куда едем! Со всех сторон – враги! Как тут выжить? Потому и воины тут знатнейшие – храбрые, умелые, и родину свою любят беззаветно.

Отсюда и проистекала та внутренняя готовность к действию, которую в первую же встречу отметил Сашка Кривоустов у царевича Георгия.

…Беседы Татищева и царевича Георгия проходили неоднократно.

- Поверь, князь! – утверждал царевич. – Только Московия может спасти наше царство, вы – единственная сила, которая может помочь христианам, которые проживают на Кавказе, причём, проживают в окружении басурман.

Михаил Игнатьевич отвечал обстоятельно. Рассказал о планах царя Бориса закрепиться на Северном Кавказе, о 50-тысячном войске боярина Бутурлина, ведшем войну с Казикумухским шамхалатом, о строительстве острогов в предгорьях Кавказа, о миссии Молодшего Годунова в ногайских землях…

В 1601 году царское войско уже готовилось к такому же походу, однако вмешалось непредвиденное обстоятельство. Для войска в Астрахани заблаговременно заготовили соответствующие припасы, однако в результате пожара они погибли, и поход из-за этого не состоялся. К тому же в Дзегами произошла попытка переворота, которую совершил царевич Давид, и в изменившейся политической ситуации Годунов принял решение отложить поход на шамхалат до лучших времён.

- Когда осуществим задуманное, мы сможем оказать реальную, более действенную помощь вашему царству, – разъяснял Татищев. – Прежде, чем продвигаться дальше, нужно закрепиться на побережье.

Георгий был опытным воином, аргументацию признавал. Только вот легче ему не становилось. Ведь как бы ни казались хороши планы, они по-прежнему не отвечали на ключевой вопрос: когда же грузинское царство и в самом деле сможет освободиться от постоянной опасности басурманского вторжения. Это возможно только с помощью русский стрельцов, а они по-прежнему оставались ещё далеко.

Все понимали, что пока шах и его кизилбаши заняты войной с османами, у авангарда царских войск есть какой-то запас времени. Но не вызывало сомнения и то, что Аббасу появление близ границ подвластных ему народов русских крепостей не может понравиться.

Однако опасность пришла совсем не оттуда, откуда её ждали.