ДО ОЧЕРЕДНОГО ЮБИЛЕЯ НЕ ДОЖИЛА

6 июня 1763 года в Москве открылась гражданская больница

Сказать, что в истории очень многое зависит от случайности, это такая же банальность, как и то, что история не признаёт словосочетания «если бы». История – это то, что свершилось – разве что трактовать свершившееся можно по-разному; оценки случившегося, отношение к любому историческому факту у нас с вами, дорогие современники, совпадают нечасто.

И всё же… Всё же в данном случае, думается, в оценке случившегося большинство из нас окажутся солидарны.

Когда юному Павлуше (будущему императору Павлу – Первому и единственному) исполнилось девять лет, он тяжело заболел. Уж мало кто надеялся на то, что он выкарабкается – детская смертность в середине XVIII столетия была очень высокой во всех слоях общества.

И тогда мальчишка дал обет: если поправится, непременно построит больницу для неимущих. После этого мальчик быстро пошел на поправку.

Так ли оно произошло на самом деле, или позднейшая молва подкорректировала реальность – сейчас уж не установить. Однако примем историю за факт – и красиво, и поучительно, и повод задуматься.

О чём задуматься?.. Да вот хотя бы: а что случилось бы, если бы мальчик не выжил? Рискну высказаться, что вся судьба нашего государства могла пойти по другой, никому не ведомой колее. Стал бы царём кто-то другой (у меня есть предположение кто именно, но оставлю для другого случая), и в результате не свершились бы многие из событий, о которых сегодня рассказывается в учебниках истории. А если бы и случились, то последствия их оказались бы совсем иными.

Вряд ли кто станет спорить с фактом, что трудно сыскать в истории нашего любезного Отечества более непоследовательного и сумасбродного государя, чем Павел Петрович. «Романтиком на троне» назвал его кто-то из современников. Если под «романтиком» понимать человека, который живёт отвлечёнными представлениями о реальности, не знает реальной жизни и не умеет оценивать людей, то можно употребить такую характеристику.

«Я желаю быть ненавидимым за правое дело, чем нелюбимым за дело неправое»; «В России значителен только тот, с кем я говорю, и только пока я с ним говорю»… Согласимся, весьма сомнительные сентенции для императора.

И при этом не хотелось бы марать этого человека и правителя исключительно чёрной краской. В его решениях каких только ни было: и разумные, и вредные, и полезные, и непонятные. Одного только не хватало в их совокупности: логичности и последовательности.

В подтверждение приведу список нескольких новаций, инициатором которых стал Павел I – просто перечислю их, без комментариев. Это как ссыпанные пазлы, сложить цельную картинку из которых никак не получается.

Правил страной он всего четыре года. В день своей коронации 42-летний новоявленный император ввёл Закон о престолонаследии, который строго регламентировал порядок наследования верховной власти в стране. Этот закон действовал вплоть до 1917 года, и первым, кто его нарушил, стал Николай II, отрекшийся от престола в пользу брата, а не сына. Павел ужесточил цензуру над книгоизданием; признаться, я не считаю, что сама по себе цензура это однозначно плохо – лишь бы цензоры действительно действовали во благо государства, а не по принципу «как бы чего ни вышло»… Ввёл запрет на ношение круглых шляп. Открыл университет в Дерпте. Начал целенаправленную борьбу с инфляцией. Законодательно запретил употребление слов «гражданин» и «врач». Отменил смертную казнь. Предпринял абсурдный, а главное, абсолютно неподготовленный и изначально обречённый на неудачу поход донских казаков на Индию, который не состоялся только вследствие жуткой смерти самого Павла. Повёл жесточайшую борьбу со взяточничеством. Регламентировал законом количество блюд, которые предписывалось подаваться офицерам и чиновникам на обед в зависимости от чина, согласно Табели о рангах. Павел не оценил предложения Ивана Крузенштерна о торговом сообщении между портами Балтики и Русской Аляски. Заложил основы общероссийской системы медицинского обслуживания населения – в каждой губернии появились врачебные управы. Запретил российским гражданам учиться за границей…

Думается, для штрихового портрета незадачливого монарха этого мозаичного перечня деяний достаточно.

Теперь – полутона.

В период недолгого царствования Павла судьбу человека могло решить что угодно – шутка, например, или неточность выполнения команды во время строевого смотра. Конечно, подобные казусы случались в период царствования любого монарха, однако при Павле они приняли системный характер.

Как-то ехал император в карете в Гатчину и увидел идущего пешком офицера. Он решил его подвезти. Естественно, в дороге попутчики разговаривали. Императору настолько понравились ответы офицера, что он тотчас произвёл поручика сразу в полковники. Так началась карьера будущего генерал-губернатора Оренбурга Петра Эссена. В реальности документы свидетельствуют, что всё произошло несколько иначе, однако коль данная байка сохранилась на два века, значит, народ верил, что такое могло случиться!

Другой случай. Как-то на смотре Павел счел, что некий офицер недостаточно чётко выполняет строевые приемы. За этот проступок император распорядился провинившегося офицера разжаловать из гвардии и направить в отдаленный гарнизон. «Из гвардии – да в гарнизон! Это, право, не резон», – воскликнул наказанный. Этой шутки оказалось достаточно, чтобы офицера простили.

И третий случай. Кавалерийский эскадрон вступил в какое-то село, в котором местный торговец сеном, еврей, заломил за фураж непомерно высокую цену. «Повесить каналью!» – в сердцах воскликнул командир (историческая байка уточняет, что он в это время играл в карты и проигрывал).  Через какое-то время ему доложили о том, что по его приказанию «жида» повесили – подчинённые раздражённое восклицание восприняли буквально. Узнав о случившемся, император принял соломоново решение: командира эскадрона разжаловать в рядовые; однако, учитывая, что офицер навёл в подразделении такой порядок, что «и глупые распоряжения выполняются немедленно», не только восстановить его в чине, но и досрочно присвоить следующее звание.

Впрочем, подобные случаи имели место нечасто. Куда чаще сыпались наказания. Офицеры, не говоря уже о солдатах, могли отправиться в ссылку за малейшую провинность.

Павел зарекомендовал себя чрезвычайно подозрительным и недоверчивым человеком. Едва ли не единственный человек, которому он верил, это Алексей Аракчеев, также не пользовавшийся у современников большой любовью.

Правда, Павел хорошо относился к своей первой жене, принцессе Гессен-Дармштадтской Вильгельмине Луизе (в крещении Наталья Алексеевна), но и с этой стороны его ожидал удар – супруга умерла во время родов, а матушка Екатерина II предоставила сыну доказательства, что покойница изменяла ему с его другом Андреем Разумовским. После этого вторая жена, принцесса Вюртембергская Софья Доротея Августа Луиза, вошедшая в российскую историю как Мария Федоровна, основательница Мариинского благотворительного общества, рассчитывать на любовь мужа не могла. Впрочем, негативное отношение к жене не мешало Павлу выполнять «супружеский долг» и стать отцом десяти детей.

Чтобы завершить характеристику этого противоречивого человека и незадачливого императора, следует отметить, что он сумел сплотить против себя едва не всё окружение. Достаточно сказать, что и жена, и сыновья знали о готовящемся заговоре, но ничего не предприняли, чтобы его предотвратить. Фридрих Великий, которого Павел боготворил, высказался о нём: «Он может подвергнуться участи, одинаковой с участью его несчастного отца». Слова оказались пророческими – в ночь на 12 марта 1801 года императора убили заговорщики. Обращает на себя внимание странное совпадение: по свидетельству современного историографа Владимира Большакова, все трое непосредственных убийцы Павла – Зубов, Беннигсен и Пален – впоследствии сошли с ума.

…Впрочем, вернемся к теме благотворительности, с которой и началась публикация.

Итак, девятилетний мальчик дал обет открыть больницу для бедных в случае своего выздоровления. Слово своё он сдержал. 6 июня 1763 года последовал указ императрицы Екатерины Алексеевны об открытии больницы для неимущих, которую в народе тут же стали называть Павловской. Ну а собственно открытие её состоялось 14 сентября.

Судьбе было угодно так распорядиться, что сегодня она является старейшей из сохранившихся в Москве. То есть как сохранившейся – в минувшем году больница закрыта, и (по слухам!) территорию под жилую застройку выкупила одна популярная строительная организация. Местечко-то лакомое!.. По историческому названию лечебного учреждения именуются расположенные рядом улица и несколько переулков, Павловские, – и просто диву даёшься, как это такое вопиющее безобразие проморгали большевики в период обвальной смены названий. Большевики проморгали название, но на больницу не посягали – комплекс использовали по прямому назначению. Сейчас, видать, надобность в лечении людей отпала…

Но мы не о нынешних властях – о делах давно минувших дней.

Место для больницы по поручению Екатерины II выбрали за городом, поблизости от Свято-Данилова монастыря на Даниловском Щипке. Щипок (или щупок) – это длинный острый прут, с помощью которого на заставах в возах отыскивали спрятанное вино, которое пытались нелегально провезти через заставу в Москву. Соответственно, и будка, в котором находился сторож, проверявший возы, тоже называлась «щипком». Отсюда и название местности.

Для будущей больницы облюбовали загородную усадьбу генерал-кригс-комиссара и генерал-прокурора Александра Глебова. Обладатель столь звучных должностей оказался весьма нечист на руку, в чём и уличён, так что имение его конфисковали в казну. Недвижимость оценили в 15 тысяч рублей и передали в распоряжение царевича с условием, что стоимость он возместит в течение девяти лет из выделяемых «комнатных» денег.

Поначалу больница располагала фондом только в 25 коек. После строительства нового корпуса это количество увеличилось до 50. Ну а дошедшие до нас каменные корпуса, в которых до недавнего времени размещалась Московская городская клиническая больница №4, достроили уже после смерти Павла; это сделала его вдова Мария Федоровна. Главный корпус её возведён по проекту знаменитого зодчего Матвея Казакова. Впоследствии на территории комплекса возводились новые и новые корпуса – вплоть до 70-х годов советского времени.

В период борьбы с напастью, пожаловавшей к нам несколько лет назад из Китая, в больнице действовала «красная зона», которая вернула к жизни множество людей. Сегодня здесь разруха…

Павловская больница знаменита также тем, что здесь не только лечили больных, но и на её базе проходило обучение медиков.

Следует особо отметить, что российская медицинская школа того времени входила в число ведущих в Европе. Достаточно сказать, что Россия являлась единственной (!) страной в Европе, в которой не существовало разделения и, соответственно, противостояния между медициной и хирургией. Другое наше ноу-хау состояло в том, что лечебные заведения одновременно являлись и заведениями обучающими. Основатель первой отечественной хирургической школы и автор первого в стране руководства по хирургии Иван Буш, отец полевой хирургии Николай Пирогов, лейб-хирург, побывавший более чем в 50 сражениях,  Яков Виллие, выдающийся учёный, автор учебника по хирургии Фёдор Гильтебрандт, автор новых методик по диетологии Фёдор Иноземцев – вот лишь несколько имен наших соотечественников, врачей с мировым именем. В России на рубеже XVIII–XIX веков выходит ряд научных работ, имеющих общечеловеческое значение. Например, разносторонне одаренный врач Карл Борн написал несколько работ, актуальных и по сей день – о диетологии, об экологии, о гигиене жилища, о влиянии окружающей среды и жилья на здоровье человека, о здоровом образе жизни, о культуре питания… В России начинают выходить медицинские периодические издания: журналы «Санкт-Петербургские врачебные ведомости» (опубликоваться в нем считали за честь даже иностранные профессора), «Военно-медицинский журнал», газета «Друг здравия» и другие.

Впрочем, дабы никто не усомнился в объективности сказанного выше, предоставим слово человеку, которого смело можно назвать врагом нашего Отечества. В 1812 году в составе наполеоновской армии в Москве побывал Д.Ж. Ларрей, французский врач. Процитируем его записки: «Госпитали, которые привлекли мое особенное внимание, могут служить украшением самой культурной нации в мире… Гражданские больницы, которые я также осматривал… заслуживают не меньшего внимания».

Вот так. Пусть и незадачливым себя зарекомендовал император Павел, а след в истории отечественной благотворительности оставил добрый. Воистину, не следует ни людей, ни события раскрашивать только одной краской – история богата именно оттенками.

…Перед тем, как поставить точку в данном тексте, попытался зайти на официальный сайт больницы. А там – красным по белому: ОРГАНИЗАЦИЯ БОЛЬШЕ НЕ РАБОТАЕТ…

Так-то вот…

.

Павел I: https://starodymov.ru/?p=36849

Свято-Данилов монастырь: https://starodymov.ru/?p=11898

Александр Глебов: https://starodymov.ru/?p=33764

Матвей Казаков: http://starodymov.ru/?p=41836

Мариинское общество: http://starodymov.ru/?p=42188