ЭХО ГУЛАГа

или

КАК ОТНОСИТЬСЯ К ПОСТЫДНЫМ СТРАНИЦАМ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ?

В Музей истории ГУЛАГа я попал совершенно случайно.

В этом здании проходила конференция, и моему приятелю требовалось там решить какой-то вопрос. Дело было в конце рабочего дня – и почему бы не побывать в музее, в котором до того ни разу не бывал?..

И вот именно благодаря этой случайности я вдруг понял одну чрезвычайно важную для себя вещь!

Уже на протяжении почти сорока лет я работаю в журналистике (см.: http://starodymov.ru/?p=2004 ). За эти десятилетия сменилось несколько эпох, и вместе с ними менялось и отношение общества к некоторым (ко многим-премногим) вопросам отечественной истории (см.: http://starodymov.ru/?p=5352 ). Я к событиям минувших времён всегда относился с интересом. Как и любого любознательного человека, меня привлекало в любимой области знаний всё, хотя, столь же естественно, разные отрезки прошлого – всё же в разной степени.

И только тема ГУЛАГа у меня вызывала резкое отторжение. Всякий раз, когда в какой-то публикации приходилось к ней обращаться, я чувствовал, что в душе возникает нежелание этого касаться. И если всё же доводилось об этом писать, делал это, преодолевая внутреннее сопротивление (например: http://starodymov.ru/?p=444 ).

Почему?.. Ещё вчера я затруднялся дать этому объяснение.

Я сегодня – понял, побывав накануне в Музее, и послушав некоторых выступавших.

В Музее проходила трёхдневная конференция по вопросам истории ГУЛАГа и увековечению его памяти.

Хотя сам Музей находится в лабиринте Самотёчных переулков, отыскался он сразу. Правда, увидев здание, я подумал было, что ошибся. Мрачное, тёмного неоштукатуренного кирпича, решётки на окнах, забор с проволокой поверху… Никак не похоже на храм культуры. Однако оказалось, что всё правильно: создатели комплекса так всё и задумали – антураж, что снаружи, что изнутри, соответствует глобальной идее, хоть чуточку дать прочувствовать посетителям ужас той жуткой системы.

Мрачные коридоры. Неуютный буфет. Номерки в гардеробе – и то какие-то словно как необработанные. Железные двери с окошками. Трубы и проводка тянутся по кирпичным стенам…

Бр-р-р!

На пленарном заседании, на котором мы волею обстоятельств оказались, обсуждался вопрос строительства в Москве памятника жертвам ГУЛАГа, и конкретно – восстанию в одном из Норильских лагерей, которое началось в мае 1953 года, и которое подавили только в августе. Об этом восстании я до сих пор не слыхал, да и в ходе самого обсуждения со всех сторон неслись настолько противоречивые реплики, что я понял: история его достаточно хорошо известна только очень немногим специалистам, да и у тех оценочного единства нет.

В конференции принимали участие представители организаций, занимающихся изучением и увековечением памяти о жертвах ГУЛАГа со всей России. Я просмотрел список участников и их географию – «со всей России» это не преувеличение. И некоторые рассказывали о работе, проводимой у них на родине.

Что касается задуманного мемориального комплекса в Москве, то, если предельно кратко, идея его такова.

Итак, представьте себе ВДНХ. Входите вы на территорию через центральный вход, где высокая арка. ВДНХ, по мнению организаторов – это отображение сталинской утопии, так что памятник тем, чьим трудом создавалась благополучная жизнь для всего советского народа, должен располагаться именно тут.

Итак, входим. Впереди, за вытянутым вперёд газоном, стоит памятник Ленину. Так вот, этот газон по задумке авторов должен рассекаться огромной ямой пятиметровой глубины. Яма – и есть памятник. И Ленин должен смотреть в неё, и видеть, что сотворил со страной, какую судьбу ей уготовил.

Если идти от входа на ВДНХ, по замыслу памятника, оказываешься перед ступеньками, ведущими в эту яму. Спускаешься – и тебя охватывает холод. Потому что там, внизу, должны стоять холодильные установки, чтобы каждого спустившегося продирал норильский мороз, чтобы каждый ощутил, что чувствовал узник там, далеко на Севере…

Там ещё много символики и других термических и звуковых спецэффектов, о которых подробно рассказала одна из участников авторской группы – Татьяна (а фамилию не знаю).

Далее разговор перешёл на общую тему о новых тенденциях в строительстве современных памятников вообще. В частности, говорилось, что на статичные монументы, тем более, на высоких постаментах, через какое-то время перестают обращать внимание. Потому нынче памятники делают, которые изменяют свой цвет, конфигурацию, издают звуки, причём, звуки, меняющие тональность, скажем, от количества людей, подошедших к нему… Об этом рассказывала другая девушка, как я понял, из Музея современного искусства. Рассказ сопровождался иллюстрациями на экране, и оказался  очень интересным.

Следует подчеркнуть, что возрастной разброс участников был довольно значительный.  Присутствовали на заседании и возрастные дядечки, и совсем молоденькие девчонки…

Вот в ходе обсуждения, я и услышал ключевые слова, которые помогли мне ответить самому себе, почему же я с таким внутренним сопротивлением обращаюсь к теме ГУЛАГа и репрессий.

Участники конференции употребляли слово «ОНИ». Они – это Ленин, Сталин, Советская власть, Ежов с Берией, НКВД, вохра, вертухаи… Вся система, создавшая и взрастившая ГУЛАГ – для участников конференции, да и вообще движения по увековечению памяти жертв его, это всё «они». А участники конференции чётко обособлялись от них, дистанцировались.

Вот оно – ключевое!

Я стыжусь этой страницы в истории моей Родины! Кто бы ни был повинен в зарождении и гниении этой язвы – мне даже думать о ней неприятно. Вместе с тем, я  чувствую свою сопричастность к народу, к стране, к понятию «Советский Союз», в организме которой вызревала эта опухоль, всасывая в себя живых и выдавливая из себя нежидь.

Я знаю, что мои родственники тоже стали жертвами ГУЛАГа. Но точно так же я вполне допускаю, что мои же родственники служили и этой системе – только я о них не знаю. И те, и другие – мои родственники, мои соотечественники, мои земляки по единому Отечеству.

Впрочем, пои родственники – это частность.

Главное: я ощущаю свою сопричастность той трагедии всей моей необъятной страны. Да, я родился позже, и никаким боком не участвовал в ней. Однако это творил МОЙ народ, МОИ соотечественники, МОЯ Родина.

Мой добрый товарищ, писатель Александр Щёлоков некогда написал пронзительный рассказ «Viva Сталин!». В нём как раз идёт речь о людях, которые в конце 30-х приводили в исполнение приговоры – и до конца жизни оставались убеждены, что делали правильное дело! (Об Александре Александровиче см.: http://starodymov.ru/?p=17771 )

А я не из тех людей, которые любят показывать свои язвы. Язву можно показать врачу, но не потрясать ею перед всем светом.

Потому я никогда в своих публикациях не замалчивал тему ГУЛАГа и репрессий. Но и не выпячивал её.

Это было, это постыдно… Что ты говоришь, дорогой читатель?.. А, не постыдно, а преступно?.. Пусть и так. Только лично я к этим преступлениям непричастен, а потому лично для меня – именно постыдно.

Я – стыжусь, что это творила моя Родина!

А в услышанных речах я слышал иное звучание. Выступавшие подчёркивали: всё это творили ОНИ, а МЫ их за то клеймим!

И знаете, друзья мои: я ведь не знаю, чья позиция верна! Толку всем сгинувшим в  чреве гулаговского монстра от моей стыдливости – а вот активная позиция участников конференции им, замученным, наверное, ближе. Я не уверен, что для обычного человека посещение ВДНХ должно начинаться с прохода через морозильные установки ГУЛАГа; но мои родичи, некогда погибшие в лагерях Коми, скорее всего, со мной не согласятся.

На эту тему можно много рассуждать. Но главное я уже сказал.

Историю не перепишешь. Учебник – запросто, памятники можно сносить и устанавливать, фильмы снимать что pro, что contra… Но сама история останется такой, как она случилась. ГУЛАГ – постыднейшая страница истории моей Родины. Я лично – помню об этом, и искренне верю, что она не повторится. И при этом очень не хочу лишний раз об этом писать и говорить; по указанной причине – стыдно, и рану бередить не желаю.

А участники конференции и иже с ними считают, что об этом следует не просто говорить и писать – кричать во весь голос, что язву нужно обнажать и выставлять её напоказ.

Кто из нас прав?..

Как человек, считающий диалектику стержнем философии, отвечаю: думаю, что на заданный вопрос нет и не может существовать однозначного ответа. Или иначе: все правы, и все неправы – по крайней мере, в частностях.