РУКОВОДИТЕЛЬ МОСКОВСКОЙ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

В ГОДЫ ВОЙНЫ

Начало: http://starodymov.ru/?p=39381

Предыдущая публикация: http://starodymov.ru/?p=39397

Советский Союз к войне готовился. И всё же началась она внезапно. Оглянуться не успели – а вражеские полчища вот уже, у самых стен столицы…

Воевала Красная армия. Но только что она могла бы сделать без опоры на прочный тыл?.. Александр Щербаков возглавлял партийную организацию столицы и области; Моссоветом руководил Василий Пронин – они работали в тесной связке. Вот только особенность советской системы состояла в том, что партийный руководитель стоял выше любого другого; впрочем, и спрашивали с него жёстче.

…Советские и партийные органы организовали призыв. Шло срочное формирование частей народного ополчения. Создавались истребительные подразделения – для борьбы с вражескими диверсантами в своём тылу. В районах области, над которыми зависала вероятность оккупации, готовились партизанские и диверсионные группы. И всюду на ключевые позиции мобилизовались коммунисты; расстановка и рациональное использование кадров – прямая забота Щербакова.

Всем комплексом мобилизационных мероприятий занимались военкоматы и другие соответствующие структуры. (Начальник Московского гарнизона – генерал-лейтенант Павел Артемьев). Но обеспечивал их бесперебойное функционирование – город.

Общеизвестный факт: советские части противовоздушной обороны сорвали намерение люфтваффе разбомбить, уничтожить Москву с воздуха. При бомбёжках Лондона погибло от 30 до 40 тысяч мирных жителей и примерно 50 тысяч получили серьёзные ранения; а при налётах на Москву – две тысячи погибших и шесть тысяч раненых.

Чтобы свести успехи гитлеровской авиации к минимуму, в Москве провели огромную работу. Деятельность частей ПВО – это тема для отдельной, самостоятельной публикации (командир Московской зоны ПВО – генерал-майор Михаил Громадин). Но от руководства городом требовалось также многое. Размещение всего многообразного комплекса средств противовоздушной обороны невозможно без согласования с городскими властями… Общеизвестны фотографии, где пушки или пулемёты, прожектора, посты ВНОС расположены на крышах московских зданий, на улицах и площадях города. Опять же, хранение, транспортировка и фиксация в воздухе аэростатов…

А добровольные команды, дежурившие во время налётов на крышах и тушившие зажигательные бомбы – официально считается, что их количество составляло 12.736!.. И расчищавшие потом развалины, в первую очередь чтобы найти раненых… Формирование и обеспечение их всем необходимым – забота городских властей.

Равно как и строительство оборонительных сооружений – что на дальних подступах к столице, что на ближних, что непосредственно на улицах города… Мобилизация людей, обеспечение их тем же шанцевым инструментом, транспортировка к месту работ – кто этим занимался?.. Городские и областные власти – партийные и хозяйственные.

Выше уже говорилось, что благодаря поистине героическим действиям подразделений Противовоздушной обороны, эффективность налётов гитлеровской бомбардировочной авиации на Москву удалось свести к минимуму. Однако бомбы на город падали, дома разрушали, пожары регулярно вспыхивали. Соответственно, приходилось принимать меры, чтобы людей, оставшихся без крова, обеспечить жильём и пропитанием.

А проведённая грандиозная работа по маскировке Москвы!.. Конечно, план маскировки разработала группа архитекторов (её возглавлял Борис Иофан), однако воплотили задуманное в реальность рабочие руки горожан, отряженные для этого городскими властями.

Шла эвакуация части предприятий в тыл – требовалось наладить взаимодействия с Наркоматом путей сообщений. Параллельно проводилась плановая эвакуация мирного населения.

Между тем, остававшиеся предприятия продолжали выпуск самой разнообразной продукции, и требовалось наладить как доставку сырья, так и вывоз готовой продукции – не говоря уже об обеспеченности трудовыми ресурсами.

И школы, и больницы, и библиотеки, и кинотеатры, и даже парикмахерские и предприятия общепита – всё оставалось в ведении города. Продолжали выходить газеты, журналы, листовки, книги – а для этого требовалось завозить бумагу и краску, и доставлять к местам назначения готовую продукцию.

Жителей Москвы, рабочих и служащих предприятий, сотрудников государственных учреждений, военнослужащих гарнизонов требовалось кормить, по возможности обеспечивать их нужды… В условиях карточной системы и нехватки продуктов в свободном доступе махровым цветом расцвела спекуляция – и с ней пришлось вести самую непримиримую борьбу…

И ещё много каких задач пришлось решать Александру Щербакову и его оперативному штабу.

Не только благорасположенные к нему люди, но даже явные недоброжелатели – все признавали его высочайшую работоспособность, умение держать под контролем одновременно массу разнообразных задач.

Чтобы из раза в раз не повторять одну и ту же мысль, вновь повторю на весь последующий текст. Все военные, партийные, идеологические, хозяйственные органы столицы, а также и республиканские и общесоюзные, располагавшиеся в Москве, в те месяцы работали сообща. То есть Александр Щербаков стал важнейшей составляющей этого процесса – очень важной, пусть и далеко не единственной. Ни один вопрос в городе не решался без его прямого или хотя бы опосредованного участия.

В этих условиях 15 октября 1941 года Государственный комитет обороны принял известное Постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москва». По сути, советское руководство тем самым признавало, что не исключается вероятность оставления Москвы.

Документ предписывал выполнение нескольких задач. Эвакуация в тыл страны ряда учреждений, включая наркоматы и иностранные посольства. Минирование большого числа объектов столицы, включая метрополитен, электростанции, мосты, вокзалы, заводы, здания, представляющие собой художественную и историческую ценность. Создание в самом городе трёх поясов обороны: вдоль Окружной железной дороги, вдоль Садового кольца, вдоль кольца Бульварного…

Жутко представить себе, во что превратилась бы Москва – этот прекрасный город – в случае реализации этого плана!..

Мы знаем, что есть страны и народы, которые легко сдают свои столицы, чтобы сохранить их – позор со временем забывается, его легче впоследствии объяснить, чем восстанавливать разрушенное. Но мне как-то ближе по духу те же даже немцы, дравшиеся – обречённые! – в обречённых городах.

…Разумеется, документ имел гриф секретности. И столь же очевидно, что о нём стало тут же известно всем – разве что без каких-либо подробностей. Да и то – как утаить такое, когда вдруг одновременно начинается массовая эвакуация сотен предприятий и десятков государственных ведомств?!.

Москву охватила растерянность. Хотя в исторических публикациях чаще употребляется слово «паника»…

Столица в те дни повидала много безобразий. Случались погромы магазинов и продовольственных складов. Давки при посадке на поезда, уходившие на восток (известны случаи, когда люди при этом сходили с ума – в прямом и непосредственном понимании этого словосочетания). Захваты автотранспорта и драки за место в нём. Имели место случаи, когда служащие завладевали кассами учреждений и предприятий – официально считается, что в эти несколько дней преступники присвоили до полутора миллионов рублей; думается, что реально означенная сумма значительно занижена. Вывоз личного имущества совработниками, имевшими служебные автомобили, – судя по тому, что зафиксированы попытки пресечённые, можно сделать вывод, что имели место и удавшиеся. И «спасайся кто может» разбивался о решимость милицейских патрулей и рабочих дружин; а может и не всегда разбивался…

Всяко имело место.

Именно тогда, 16 октября, имел место единственный случай в истории, когда утром не открылось метро (тогда этот вид транспорта именовался в мужском роде, и следовало бы писать «не открылся») – его электрооборудование срочно готовили к подрыву. Однако власти очень скоро осознали ошибочность такого решения и уже к вечеру работа «подземки» восстановилось; помимо транспортной функции, метро служило также бомбоубежищем…

В этих условиях руководство страны предприняло следующий, более решительный шаг: 19 октября 1941 года в столице ввели осадное положение. Для обеспечения порядка в столице пришлось выделить целую дивизию особого назначения. Вводился комендантский час. Милиции и сводным патрулям делегировались особые полномочия.

Но вернёмся к деятельности партийных и советских органов.

Чтобы пресечь панику, 17 октября 1941 года по городскому радио выступил Щербаков. Александр Сергеевич заверил горожан, что город никто сдавать не намерен, что лично товарищ Сталин и высшие руководители государства и Красной армии остаются и работают в Кремле… Ну и о жёстких мерах по наведению порядка в городе также предупредил.

И эти меры не заставили себя долго ждать. В тот же день Щербаков снял с должностей и исключил из партии (самолично – чего миндальничать!) двух руководителей районов столицы.  С жёсткой формулировкой «за паникёрство». 21 октября – ещё двоих. 18 октября на Курском вокзале бдительные граждане нашли утерянные секретные документы (как будто даже полтора десятка чемоданов) – виновных разыскали и отдали под суд, ими оказались работники Московского городского комитета партии. 28 октября под суд отданы руководители предприятий, которые пытались на служебном транспорте наряду с эвакуируемым заводским имуществом вывезти и личные вещи…

Этот список жёстких мер против партийных и советских работников, которые повели себя недостойно (а то и преступно), можно продолжать.

Приходится повторить ещё раз: очень трудно провести разграничительную линию, где оканчивалась ответственность военного ведомства, и начиналась зона партийно-хозяйственная.

Например, для организации оборонительных сооружений внутри городской черты требовалось задействовать какие-то квартиры или иные жилые помещения. Но куда девать людей?.. Их требовалось расселять, помогать с переездом…

Или вот ещё задача…

Москву врагу сдавать не собирались. Однако до этого не собирались сдавать и Смоленск, и Киев, и даже Можайск… А потому, наученные горьким опытом, руководители соответствующих структур исходили из худшего – вдруг, да и падёт город!..

На этот случай в столице оставались группы чекистов, которым предстояло организовать борьбу в тылу врага. И вот теперь от московских властей требовалось срочно залегендировать агентуру, обеспечить её пребывание в столице так, чтобы документы не вызывали никаких подозрений.

…И как тут умолчать!.. В Москве, которую осенью 1941 года отстояли во многом благодаря деятельности Александра Щербакова, его имя сегодня отсутствует: нет ни памятника ему, никакой топонимики… Только в Зеленограде имеется улица его имени, в родной ему Рузе, а также в Санкт-Петербурге, Перми, Екатеринбурге и Липецке; в Белоруссии, Казахстане, на Украине (если в последние годы не отменили) – а в Москве нет… Такие вот парадоксы.

.

Оборона Москвы – подробнее: http://starodymov.ru/?p=39178