210 лет со дня рождения Николая Пирогова
Вклад в отечественную медицину, и в первую очередь хирургию, который сделал Николай Иванович, просто невозможно переоценить.
Но вот на какую парадоксальную закавыку я наткнулся в литературе, когда готовил данную заметку. Оказывается, между историками российской медицины – в первую очередь, понятно, иностранными, однако вторят им и некоторые подпевалы отечественные – идут споры о том, а создал ли Николай Пирогов свою научную школу в хирургии?..
Право, сам по себе такой вопрос представляется просто пустопорожне-схоластическим. Ну какая, в самом деле, разница, подпадает ли тот гигантский вклад, что сделал Николай Пирогов, под придуманное кем-то из кабинетных мыслителей определение «научной школы»!.. Спросите у солдата, которому непосредственно на передовой спасли жизнь после полученного ранения…
Впрочем, солдат-то может и не знать, что Николай Пирогов полтора века назад получил прозванье «отец военно-полевой хирургии». О том, как он внедрял в практику методику использования обезболивающих средств. О том, сколько жизней спас он сам и его соратники непосредственно в районе боевых действий. И о том, что современная военно-полевая медицина всего мира во многом базируется на его практических наработках.
Но когда спасённый солдат об этом всём узнает, вот тогда пошлёт он тех «мыслителей», которые подвергают сомнению вклад великого учёного и практика медицины – пошлёт по-солдатски, по всем известному отнюдь не анатомическому адресу. Потому что и применение наркоза при проведении хирургической операции, и организация оказания неотложной помощи непосредственно на передовой, и организация эвакуации раненых, и формирование института медицинских сестёр, и много-много ещё чего – это всё заслуга Николая Пирогова. А ещё превеликое множество учеников, которые, отталкиваясь от разработанных Николаем Ивановичем методик, двинули отечественную (мировую!) медицинскую науку, её военно-прикладное применение, далеко вперёд!..
Так что великая школа есть – быть может, не кафедральная, тут не мне судить, ну а военно-полевая – точно!
…Лет 10-15 назад, помнится, наши горе-реформаторы принялись яростно ломать всю систему военной медицины. Мне из моей гражданской жизни, да с советского шестка трудно судить о реальном нынешнем состоянии этой составляющей Вооружённых сил. Но судя по тому, что нам показывают по телевидению, военная медицина оправилась от нанесённых ей ударов… Как говорится, дай-то бог!
А родился Николай Пирогов 13 ноября 1810 года.
.
Хочу рассказать о случае из жизни, который к юбилею великого медика прямого отношения не имеет, но в тему, как мне представляется, вписывается.
Как-то в разговоре сугубо штатский столичный молодой человек безапелляционно (а такие столичные молодые человеки иначе говорить не умеют) заявил:
- А зачем нужна военная медицина?.. Заплати любому гражданскому хирургу тройной оклад – и он поедет на фронт оперировать раненых!..
Мне, как человеку, прошедшему четыре войны, и насмотревшемуся на тяжкий труд военного медика любого ранга в боевых условиях, услышать такое было горько и саркастически-смешно.
Я попытался разъяснить собеседнику, что в понятие «военная медицина» слишком много компонентов. Тут и хранение, пополнение и обновление в мирное время техники и запасов всего необходимого для оказания помощи раненым с момента начала войны. Тут и наличие специалистов, которые в час «икс» смогут оперативно развернуть полевые госпитали и эвакопункты, и обеспечить их всем необходимым. И обеспечение приёма и размещение прибывающих из запаса медицинских работников. И эвакуация раненых с поля боя. И только теперь непосредственная работа хирургов в полевых госпиталях. И дальнейшая эвакуация в тыл «тяжёлых» и возвращение в строй остальных… И многое-многое ещё другое…
Да, вот ещё, едва не забыл. Писатели старшего поколения помнят Нину Матвеевну Беркову – литературного редактора от бога, ушедшую из жизни лет пятнадцать назад. Так вот, во время войны она работала медсестрой в госпитале (если не ошибаюсь, в Тбилиси). В её «обязанность» входило сопровождать выздоровевших солдат на вокзал и махать им платочком, когда поезд отправится… Конечно, для контроля за отъездом можно было отрядить и бойца комендатуры, однако вот кто-то решил, что пусть в памяти отъезжающего на фронт красноармейца запечатлеется образ девушки, оставшейся ждать его на перроне…
И это – тоже военная медицина…
И создание запасов крови «на всякий случай» – напомню о замечательном документальном фильме, посвящённом этому вопросу, который называется «Блокадная кровь».
.
Что в Афганистане, что в Чечне мне довелось участвовать в эвакуации раненых и транспортировке убитых…
Только откровенный враг может ставить вопрос об упразднении военной медицины.
***
Дополнения:
Сергей Боткин – ученик Пирогова: http://starodymov.ru/?p=31495
О применении наркоза в полевых условиях: http://starodymov.ru/?p=27179
Из истории движения сестёр милосердия: http://starodymov.ru/?p=5971
О военной медицине: http://starodymov.ru/?p=8138
О военной медицине в Чечне: http://starodymov.ru/?p=23147
Нина Матвеевна Беркова: http://starodymov.ru/?p=1139
Вопросы запасов крови для армии: http://starodymov.ru/?p=32227
Высылаю отрывок из 4-й главы моего романа-трилогии “Есть такая профессия…”, в определённой степени, касающийся Пирогова, но совсем под другим углом зрения. Описываемые события происходят 6 февраля 1943-го года…
…Возвращаться под вечер из ставки Гитлера под Винницей в свой штаб, расположенный в то время в Сталино, было слишком опасно, поэтому Манштейн с согласия фюрера остался до утра в ставке. И тут к нему подошёл шеф-адъютант Гитлера генерал Рудольф Шмундт и предложил на часок съездить в Винницу, что находится буквально в 10 километрах от ставки, где он хочет показать командующему что-то интересное.
Сели, поехали. До города-то рукой подать. Вскоре они уже заехали на территорию парка на окраине города и остановились у небольшой церквушки из красного кирпича. Шмундт, приглашая Манштейна следовать за ним, направился прямо к церкви, войдя в которую они начали спускаться по ступенькам вниз и оказались в склепе или подвале. Несмотря на то, что это помещение находилось ниже уровня земля, свет с улицы через окна, расположенные по бокам сверху, попадал в этот подвал и позволял увидеть, что в углу стоит… открытый гроб. Когда они подошли поближе, то Манштейн увидел, что там лежит… человек или, точнее, тело мужчины пожилого возраста с седой бородкой. Одет он был в старинный мундир со стоящим воротником, украшенном вязью. Такая же вязь была на рукавах мундира, застёгнутого на блестящие пуговицы. Цвет кожи на лице был смуглее, чем обычная кожа человека европеоидной расы. Так выглядит загорелый европеец. И смотрелся он никак не умершим человеком, а скорее – спящим.
– Это всемирно известный русский врач и учёный Пирогов, – объяснил Шмундт. – Его тело было забальзамировано лет за сорок до того, как в Советском Союзе забальзамировали тело их вождя Ленина. Вы мне рассказывали, что когда в тридцатых годах были в Москве на переговорах и на переподготовке, то побывали в мавзолее, где лежит тело Ленина.
– Да! Тело его находится под стеклом. В помещении поддерживается постоянная температура.
– А здесь – простой подвал, над телом никакого стекла. И он – этот Пирогов, как живой.
– Действительно, – подтвердил Манштейн, осматривая подвал с полукруглыми сводами. – Вон в углу даже окошко разбито.
– Но самое интересное даже не это, – продолжил Шмундт. – Местные жители относятся к нему, как к святому. Молятся здесь и в церкви наверху о своём здоровье. И многим такая молитва помогает. Я скажу больше… Надеюсь, это останется между нами. У меня в прошлом году начались проблемы… – Рудольф запнулся, – …с геморроем. На операцию ложится не очень хочется. И я как-то пришёл сюда и… помолился, попросил… не знаю у кого… то ли у Бога, то ли у Пирогова, чтобы поправиться, выздороветь, не доводить до операции.
– У Наполеона тоже был геморрой. Но обходился без операции. И потом…У Бога просить – объяснимо. Он все языки понимает», – сказал Манштейн. – А Пирогов вряд ли понимает немецкий язык.
– А вот тут кто-то из нас неправ. Пирогов и учился, и практиковал, и работал в Германии несколько лет. С немецким языком у него всё в порядке. И в результате – уже несколько месяцев и у меня всё в норме, ничего не беспокоит. И вас я привёл сюда не зря. Как ваша старая рана?
Шмундт знал, что Манштейн в Первую мировую войну был дважды ранен, и первое ранение в Польше в 1914 году было очень тяжёлым. А практически все тяжёлые ранения с возрастом начинают напоминать о себе.
– Рудольф, избавь, пожалуйста, меня от такого лечения. Лучше скажи… Он так и лежит здесь с начала войны?
– Нет, его попытались спрятать. Зарыли в землю. Но какой-то местный житель, служа в полиции, указал это место. Тело откопали, повредив при этом стекло, и поставили сюда.
– Понятно. А рана, действительно, у меня есть. С октября сорок второго, когда Геро не стало. И эту рану в моей душе никто не залечит.
Шмунтд промолчал, понимая, что никто не сможет вернуть генерал-фельдмаршалу его старшего сына лейтенанта Геро Манштейна, погибшего в 1942 году на Восточном фронте под Волховом.
Вскоре они вернулись в ставку, а утром Манштейн вылетел к своим войскам.
Спасибо, Александр! Прекрасный комментарий, замечательный отрывок, интересный факт!