Пленные

(Начало: http://starodymov.ru/?p=34004

Предыдущая глава: http://starodymov.ru/?p=34362 )

Наверное, всё же было бы неправильно хотя бы коротко не рассказать о пленных, которые проживали в Бухаре. Тем более, что мы, в силу традиционности мышления представляем людей в этом статусе совершенно неверно.

Раб – понятие многоликое. В данном случае оно совершенно не обозначает человека, который, закованный в цепи, под плетьми надсмотрщика выращивает тростник… Пардон, хлопок… Вовсе нет. Принадлежность человека кому бы то ни было в Бухаре нередко носило довольно формальный характер. Конечно, прав полноправного гражданина у него не было. Зато не нёс он перед государством и никаких обязанностей. Конечно, формально его господин мог сделать с ним что пожелает, но только зачем?.. Раб – это человек, который приносит пользу, хоть какую-то… Мёртвый или искалеченный раб бесполезен.

Опять же, не следует воспринимать оказавшихся в Бухаре подданных Российской империи как людей, которые спали и видели, как бы поднять восстание и под красным знаменем свободы призвать к борьбе всех угнетённых региона… Конечно, встречались те, кто не мог смириться с положением пленного на чужбине – но немало находилось и тех, кто вполне сносно утроился в новой жизни.

Итак, поговорим о пленных и рабах – бывших подданных Российской империи, с которыми Ян Виткевич встречался в Бухаре, и с которыми общался.

Этим я преследую две цели. Прежде всего, считаю нужным рассказать, каким образом вообще оказывались эти люди в самом центре Центральной Азии. И во-вторых, показать, насколько большую работу провёл Виткевич – ведь со сколькими людьми ему пришлось общаться! В своей Записке он рассказывает о тех или иных людях, которые по тем или иным причинам показались ему более интересными. Но при этом нет сомнения, что общался-то он с куда большим их числом!

Я расскажу только о некоторых, и в пересказе.

Русских (вернее, российских) пленных в Бухаре на описываемый период насчитывалось примерно 25 человек. Из них почти все принадлежали хану. Всего же по всему эмирату Виткевич числил до полусотни человек.

Причина этой малочисленности проста: Бухарское ханство не имело с Россией общей границы, отделалось раскинувшимся от Казахстана до Каспия Хивинским государством.

Старшим среди русской диаспоры Бухары значился Фаддей Михальский; или Уста-Матвеи на местный манер («уста» – можно перевести примерно как «мастер»). Судьба его довольно интересна. Поляк по национальности, он принимал участие в походе на Россию в составе Польского легиона Великой армии Наполеона. Попал в плен. За попытку бежать оказался в Оренбурге, как можно понять, в солдатчине. Как-то во время стрельб у него взорвалось ружьё – его обвинили в том, что он испортил оружие специально, чтобы получить инвалидность и таким образом, как бы мы сегодня сказали, комиссоваться. Опасаясь наказания, Михальский сбежал… После некоторых мытарств оказался в Бухаре, где и проживал на описываемый момент уже больше десяти лет. Наловчился шить добротные сапоги-ичиги с калошами – до него хороших чеботарей в городе не имелось. Женился на местной женщине, имел троих детей… Вроде как принял ислам, однако Виткевич почему-то высказал по этому поводу осторожное сомнение. Говорил Виткевичу, что с радостью вернулся бы в Россию, да не может оставить семью. Если учесть, они оба поляки, можно вполне допустить, что Фаддей говорил русскому посланнику правду. Но с другой стороны, чего только ни наговоришь, если после сказанного следует фраза «если бы»!..

Самым порядочным и толковым среди проживавших в Бухаре пленных Виткевич называл некоего Ивана, который показал себя умелым плотником. Его из Астрахани выкрали хивинцы, от которых Иван сбежал, и оказался в Бухаре, где отношение к пленным оказалось не в пример более лояльным, чем в Хиве. Он взялся изготовить лафеты для ханских пушек.

Помогал ему в этом Трофим Андреев, принявший ислам и ставший Махмутом. Некогда он служил трубачом Орского гарнизона, сбежал в Степь – уж кто его знает, по какой причине. В течение нескольких лет числился пленным. И вот теперь записался в ханское войско, помогал Ивану работать над лафетами.

Армянин или грузин, по имени Григорий, родом из Кизляра. Некогда он проживал в Троицке (укрепление неподалёку от Орска, у впадения речушки Увелька в реку с поэтическим названием Уй). Там невесть по какой причине подрался с городовым. Опасаясь наказания, сбежал в Степь и уже несколько лет проживал в Бухаре. Очень сожалел о случившемся; говорил о готовности вернуться в Россию, но боялся наказания – как за некогда случившуюся драку, так и за последующее бегство и проживание в исламском крае.

Ещё одна судьба. Только одна реплика предварительная.

В период службы в республиках Средней Азии я повсеместно наблюдал картину: во всех мало-мальски серьёзных организациях руководителями числились местные граждане, а их заместителями, и, соответственно, рабочими лошадками, трудились «русаки». Как оказалось, данная традиция сложилась не при Советской власти, а значительно раньше.

Начальником артиллерии бухарского войска в описываемый период числился некий узбек из ближнего окружения хана. А реально пушкарским делом занимался ещё один русский пленный, беглый из Сибири, приехавший сюда с женой. Как-то не сомневаюсь, что в основе этой судьбы лежит некая драматическая, или мелодраматическая история.

А ещё вот…

Некая женщина, в возрасте уже, некогда, ещё юницей, выкраденная с Оренбургской линии, промышляла в Бухаре тем, что, как я понял из Записки, обеспечивала приезжих плотскими утехами. Почему-то думается, что историй, подобных данной, случалось немало: выкрадут девушку, потешатся – и что ей остаётся, как не обосноваться в караван-сарае, ублажать проезжих за миску плова!..

…И вот так – по каждому пленному, проживавшему в Бухаре, составлена справка: кто, откуда, по каким причинам, а то и за что…

И с уточнениями кое-где, что желал бы вернуться в Россию. То есть, данного человека можно привлекать к сотрудничеству… Другое дело, что шпионить в Бухаре на тот момент не имелось необходимости, ну да использование результатов разведки – дело вышестоящих инстанций, а не самого агента.

Опять же, никогда не знаешь, где и когда пригодится свой человек во вражеском стане.

Вспоминается судьба Николая Дмитриевича Артамонова. За десять лет до начала войны за освобождение Болгарии он сформировал на территории этой провинции Османской империи целую разведывательную сеть. Когда Русская армия перешла границу, именно подполковник Артамонов возглавил полевую разведку, активизировав некогда налаженные контакты…

Впрочем, это уже совсем другая история.

Мы же вернёмся к Яну Виткевичу.

***

Дополнения:

О невероятно насыщенной судьбе одного подданного России, проживавшего на тот момент в Бухаре, я уже рассказывал: http://starodymov.ru/?p=33675

Насколько может оказаться разной судьба людей, которая в какой-то момент протекает параллельными курсами! Вместе с упомянутым Фаддеем Михальским в составе Польского корпуса наполеоновской армии в Россию припожаловал другой Фаддей – Булгарин. О его жизни я рассказывал: http://starodymov.ru/?p=30539

Немного о Кизляре: http://starodymov.ru/?p=28153

О взаимоотношениях русских и местных жителей в гарнизонах Средней Азии: http://starodymov.ru/?p=8141

О Николае Дмитриевиче Артамонове: http://starodymov.ru/?p=357