Начальная публикация: https://starodymov.ru/?p=49136

Предыдущая публикация: https://starodymov.ru/?p=49340

Как можно понять из записок, наш герой на Соловецкий архипелаг попал впервые. И он подробно рассказал о самом монастыре, о его истории и устройстве. Про хранившиеся в нём иконы основателей обители Зосимы и Савватея, про хранившиеся в обители палаш погибшего совсем юным витязя Михаила Скопина-Шуйского (мы помним, что его отравила собственная тётка) и саблю спасителя Отечества Дмитрия Пожарского, про памятник из снарядов и ядер, которыми англичане обстреливали монастырь во время войны, которую мы помним как Крымская, однако которая припожаловала и на Белое море, и в Авачинскую бухту… И про местную тюрьму написал, в которой содержали несчастную семью смутьяна Пугачёва, и про ремонтный док, мельницу, водопровод, больницу, ферму, и про мануфактуры, расположенные на островах — свечную, переплётную, по выделке шкур и других, — всего десятка полтора.

В общем, любопытствовавшим иностранцам нашлось что посмотреть на островах, чему подивиться.

Равно как и осмотреть стены, устройство крепости, пушки, жерла которых выглядывали в бойницы… Любопытство туристов нередко мало чем отличается от внимательности разведчика.

На описываемый момент на архипелаг в год прибывало до 10–12 тыс. богомольцев, которых, как утверждал Волков, монахи обирали до нитки.

Соловецкий монастырь уже давно являлся местом ссылки. Здесь светские власти содержали наиболее опасных преступников; что же касается Церкви, сюда нередко ссылали проштрафившихся монахов, в частности, склонных к неумеренному потреблению алкоголя.

Местный доктор, тоже монах, рассказал Волкову — уж не знаю, передал ли он услышанное мсьё Бомпару (надеюсь, что нет) — о таком факте. По утверждению собеседника, пьянство и обжорство являлись главными причинами болезней насельников монастыря. По той же причине тут процветало бытовое воровство — иноки тащили всё подряд, лишь бы разжиться чем-то, чтобы обменять на бутылочку спиртного. В том числе тишком за бесценок продавали выделанные дорогостоящие шкуры тюленей, нерп и других морских обитателей.

Прибывших именитых гостей встретил настоятель монастыря о. Иероним. Его Николай Николаевич характеризовал как человека малообразованного, но замечательно умного, энергичного и деятельного, большой силы воли. Он умел держать в руках своих подопечных, далеко не все из которых отличались кротким нравом и монашеским послушанием. Братия его не особо любила, однако слушалась — поддерживать порядок он умел.

Приняв высокопоставленных гостей за инспекцию, монахи пользовались любым моментом, чтобы пожаловаться им на строгость настоятеля. Самое смешное, что повеселило приезжих, что за самого главного члена делегации принимали посольского лакея — он постоянно носил пышную ливрею, в то время как остальные путешествовали в простом дорожном платье. Лакей, можно допустить, польщённый таким вниманием, и принимал письменные кляузы, и выслушивал жалобы монахов в глубокомысленном молчании, ничего из сказанного не понимая. Нет сомнения, что русофобу Бомпару эта картина доставляла немало удовольствия.

Отец Иероним и в самом деле показал себя строгим начальником и по-настоящему рачительным хозяином. Во всех местах, куда он регулярно заглядывал, царил образцовый порядок.

Самым суровым наказанием среди братии, по запискам Волкова, считалась высылка провинившегося на некоторый срок на Голгофу — небольшой остров, расположенный отдельно и славившийся особо свирепыми комарами, — на хлеб и воду. В один из дней путники посетили остров. Будучи предупреждёнными, они облачились в костюмы с защитной сеткой. Однако она если и помогала, то далеко не в должной степени: комары и в самом деле оказались свирепыми, да настолько, что прокусывали даже лайковые перчатки. Ну а женщинам приходилось ещё хуже, так как насекомые бесстыдно забирались к ним под юбки, заставляя дам, по словам Волкова, «канканировать».

Сам же настоятель спиртное не жаловал: во время трапезы, устроенной в честь именитых гостей, не притронулся даже к самому лёгкому вину и пил исключительно квас.

В данных записках речь идёт о Николае Николаевиче Волкове. И потому не стану подробно останавливаться на хозяйственных вопросах жизни Соловецкого монастыря. Отмечу только, что наш герой воочию увидел, как ловится и заготовляется треска — и от этого зрелища ему едва не стало плохо. Интересующиеся смогут прочитать это в прилагаемых записках самого чиновника.

Когда путешественники прибыли в монастырь, их приветили как должно именитых гостей, накрыв праздничный стол. Их принял и угощал сам настоятель; и кушанье оказалось очень вкусным.

Однако впоследствии иноземцам довелось питаться в общей трапезной с иеромонахами. И тут уже пища оказалась значительно худшей по качеству приготовления. При этом сам настоятель столовался вместе со всеми, так что упрекнуть его было не за что. Высокопоставленных путешественников коробило то, что приходилось хлебать из посудины, которая подавалась на четверых; таким образом получалось, что они зачерпывали ложками из миски вместе с монахами, которые не особо следили за своей гигиеной.

Оценив перспективу своего дальнейшего пребывания на архипелаге, путешественники обратились к настоятелю с просьбой организовать для них приготовление пищи и вообще питание отдельно от братии. Неизвестно, как расценил просьбу о. Иероним в душе, но уважил: «благословил коровой и бараном». В результате питание гостей заметно улучшилось; однако, как с сарказмом писал Николай Николаевич, случился другой казус: монахи, которые непосредственно отвечали за пропитание гостей, объелись неподконтрольным мясом, и уже упоминавшемуся монаху-врачевателю их пришлось лечить.

Посетили путники и ферму. Это посещение произвело на гостей гнетущее впечатление — коров содержали в ужасной грязи (из чего автор записок сделал вывод, что настоятель на ферму наезжает нечасто).

А вот дальше придётся описать несколько курьёзную ситуацию, которая тем не менее очень показательна.

По приглашению настоятеля путешественники присутствовали на воскресном богослужении в Троицком соборе. Богослужение длилось очень долго, и гостям-иноверцам разрешили во время службы сидеть.

В связи с этим вспоминается скандал, который спровоцировали поляки, прибывшие в Москву с Лжедмитрием — они также усаживались в соборах, правда, за неимением стульев, подстилая под седалище плащи и епанчи. Но поскольку тут всё происходило с разрешения настоятеля, вопросов по этому поводу не возникло. Закавыка заключалась в другом.

Мсьё Бомпар, зарекомендовав себя человеком любознательным, постоянно обращался к Волкову за разъяснениями по ходу службы. Однако Николай Николаевич (воспитывавшийся матерью, которая и сама православия толком не знала, да ещё и отличалась вольнодумством) на многие вопросы ответить не мог — это ж только нынешние ревнители царских времён доказывают, что всё население дореволюционной России сплошь истово веровало и соблюдало каноны. Пришлось нашему герою обращаться к присутствовавшему здесь же исправнику (полицейский чин). Однако и тот оказался человеком в православии не слишком искушённым, что, в общем-то, и понятно. Тогда Волков нашёл среди монахов человека, который смог разъяснить обрядовую сторону службы.

Заметивший всю эту суету дипломат заметил, что и сам не слишком глубоко разбирается в соответствующих вопросах католической веры. На мой взгляд, в очередной раз продемонстрировав воспитание и дипломатический такт.

.

Немного о том, что в монастырях взаимоотношения далеко не всегда благостные: https://starodymov.ru/?p=34903

Ферма на Валааме: https://starodymov.ru/?p=45806