В ПОХОД ЗА ЯСАКОМ ЗА УРАЛ

О романе «Кривоустовы»: https://starodymov.ru/?p=48327

…Выходили в поход, соблюдая максимум секретности. Оно понятно: всевидящие глаза вогулов не могли не заметить отход флотилии. Однако о цели рейда знали лишь несколько человек, на которых Павел мог положиться в полной мере.

Положиться не в том понимании слова, что кто-то из его соратников мог продать секрет вогулам – подкупить ни одного дружинника невозможно никому из числа проживавшей в округе неруси. И денег таких у вогула не нашлось бы, даже если б вскладчину решились бы попытать удачи, и сам дружинник не пошёл бы на такой сговор, считая себя выше любого туземца. Отмётников, изменников, среди строгановских дружинников не могло оказаться не при каких обстоятельствах.

Однако проболтаться в кабаке – вот на это способны многие.

Знатоки утверждают, что где-то растёт такая спрыг-трава, которая любой запор открывает. Неведомо, есть ли такая на самом деле, или выдумки то… Зато доподлинно известно, что Ивашка Хмельницкий любой язык может развязать, любую тайну у человека выведать. И тогда только правильно вопросы задавай да подначивай, а потом слушай, да на ус мотай!

Издревле повелось, что накануне похода ратники считали себя вправе кутнуть напоследок – ибо богу единому известно, доведётся ли вернуться назад и поднять чарку за возвращение. Между этими двумя чарками (последней и первой), как правило, действовал строжайший «сухой закон». Случалось, конечно, что на походе кто этот закон и не соблюдал, да только такие, как правило, и не возвращались.

Так вот, кутили уходящие в поход ратники, хорошо кутили. Торговцы же, в данном случае, кабатчики да целовальники – народ своекорыстный: кто заплатит, тому и товар отдаст. Было б чем торговать, а уж там владелец его своего не упустит. Между тем, сведения о цели намечающегося военного похода – товар куда как ценный, не так разве? Для иного нехристя пара шкурок седой лисицы или другого какого красного зверя – мелочь, может и заплатить ими. У вогула не убудет, а оборотистому человеку – подскор богаче станет!

Царёвы приказчики, что и говорить, зорки и многоопытны: всех, кто из-за Урала в Россию следует, со всем тщанием досмотрят, все чемоданцы да вьюки перероют, учтут, и либо в казну излишки конфискуют, либо данью обложат. Вот и приноровились иные путники наиболее ценные шкурки в виде подскора провозить. Подскор – это внутренний мех крытой сверху шубы. Вроде и не придерёшься: носимая вещь, данью не облагаемая, всякий от холода как может спасается – холода же за Уралом ого какие!.. А сколько там хвостов вшить можно!.. Хвостов не в смысле отростков пушистых, которыми зверёк обмахивается – хвостами промысловики-зверодобытчики количество мехов подсчитывают.

Кабатчики – народ озорной, за ними глаз да глаз нужен! То в зелено вино куриного помёту для крепости подмешают, то подвыпившим посетителям снедь из порченого продукта норовят подсунуть, ворованным приторговывают, могут у пьяного мошну уполовинить, а то и вовсе обобрать… Присказки – они ведь не на пустом месте родятся! Научится шинковать – научится и воровать, это ведь о шинкарях говорилось, о кабатчиках!

Кабатчик, или иначе целовальник, человек вроде как государству присягавший, крест назначенному царём-батюшкой приказчику целовал в том, что свято станет блюсти интересы казны. Однако всё же в первую очередь о своей выгоде печётся. Думает постоянно, где бы лишнюю копейку урвать. Не зря ж говорится: нет в голове – не будет и в мошне!

Однако ж умный целовальник знает, что нужно уметь делиться, и главное – с кем! И речь тут вовсе не обязательно идёт о звонкой монете – далеко не каждый начальный человек на Руси мздоимец и корыстолюбец. Хотя и таковые встречаются, и немало их, чего уж говорить… Но главное, чем может поделиться кабатчик – так это информацией. Другое дело – с кем, и за какую плату!..

Местный целовальник Каменского острога регулярно докладывал властям, о чём говорят между собой посетители его заведения. Кабак-то единственный на всю округу – от необозримой Сибири почти до самого камского Орёл-городка, в котором обосновались Строгановы. Сюда приходили люди со всей округи: и старатели, которые искали в горах камни самоцветные и серебряные руды, и промысловики, доставлявшие меха красного зверя, и беглые из России, и казаки – волгские, яицкие, зауральские, и монахи-расстриги, и те же вогулы и другие самоеды, которые очень легко к хмельному зелью привыкают, и потом уж не могут без него…

Официальный путь через Урал по Бабиновой дороге жёстко перекрывали стрелецкие да казачьи дозоры, так что по ним следовали только люди, имевшие на то законное право. А вот нарушители закона искали пути обходные. А таких путей набиралось не так уж много – и десятка не насчитать на все две с половиной тысячи вёрст Каменного пояса!.. Так что вполне закономерно многие из них оказывались в Каменском остроге, под покровительством и защитой могучего клана солепромышленников Строгановых.

Подвыпив, и почувствовав себя в безопасности, они говорили обо всём. О себе, о друзьях-товарищах, о барах, о самом государе… Многие потом жалели о сказанном, локти себе кусали, готовы были языка себя лишить, лишь бы вернуть сказанное под хмелем. Да только известно же, сколько голов из-за пьяного языка с плеч слетело. Впрочем, правильнее сказать иначе: не известно, а даже представить невозможно, сколько болтунов, не умеющих себя сдерживать, из-за хмельного зелья сами себя под нож или топор подвело!

Люди из тех, что поопытнее, наутро, вспоминая, что наболтали накануне, случалось, приходили к кабатчику, просили не выдать, клали серебряную «чешуйку» или шкурку, что тут нередко вместо денег ходила… Издавна так повелось на Руси, что всё, сказанное в питейном заведении, обязательно дойдёт до властей – где ещё послухам настолько удобно отрабатывать свой иудин хлеб.  Осведомитель подношение брал, однако всё равно докладывал об услышанном, разве что смягчал вину мздодателя – и на том спасибо.

Так вот, Павлу непременно донесли бы, кто из его дружинников распустил язык в кабаке – как у любого рачительного градоначальника, имелась у него сеть послухов. Но только утечку сведений это не остановило бы. Так что лучше свои задумки в секрете держать.

Имелась тут и ещё одна причина для тайности.

Ни для кого не являлось секретом, что воевода Соликамский очень зол на Строгановых. В первую очередь потому, что завидовал их богатству. И потому, что, будучи царёвым приказчиком,  не мог ничего с ними поделать, хотя и считал ворами. Зависть, да корысть, да ущемлённое самолюбие – опасное сочетание для души одного человека, да к тому же облечённого властью самим государем!

Воевода знал, не мог не знать, что где-то на просторах строгановской империи найдена руда, из которой льют серебро, и из этого драгоценного металла не то чеканят потихоньку монету, не то изготавливают изделия всякие, которые потом сбывают мимо государевых интересов… Знал, что мехов добывается куда больше, чем сдаётся в казну. Что монопольная продажа соли в центральные земли царства приносит клану баснословный, не облагаемый налогом доход. Что беглых укрывают Строгановы, что вольницу поощряют, что вогулов и всякую другую нерусь обижают…

Впрочем, что вогулов обижают, на то воеводе наплевать, а  вот что ясак мимо его рук идёт – то другое.

Так вот, копил он компромат на Строгановых – создавших на границе земель царства своё удельное княжество, не подотчётное ему, воеводе! А откуда компромат берётся? Да от людишек, откуда ж ещё? Кого купишь, кого припугнёшь, кому что пообещаешь…

Выше уже говорилось, что изменников делу Строгановых среди дружинников не было и быть не могло. Это так. Однако не только от изменников можно узнать что полезное про нужного человека.

Дружина, собравшаяся в Каменке, едва не на половину, а то и на три четверти, состояла из людей, имевших в прошлом грехи, за которые вполне можно было попасть под кнут, а то и на дыбу, горящих веничков отведать. На землях Строгановых тати могли чувствовать себя в относительной безопасности от воеводиной власти. Однако всё в мире преходяще, всё относительно… Государи Иван Грозный и Борис Годунов благоволили Строгановым, многое прощали им… Да только нет их боле, упокой, Господь, их души многогрешные, государи – тоже смертны. А ну как что переменится, и приедут сюда посланцы нового государя, разбираться, кто это в строгановских землях укрывается и по какой причине… Что, не задумывались об этом бывшие тати, а ныне строгановские дружинники?.. Все – не все, а кто-то и задумывался. О завтрашнем дне многие думают – провидеть только его мало кому дано!.. Опять же, кто-то может на прощение от властей рассчитывает, желал бы вернуться домой, тем более, что мошну тугую за многие годы службы накопил… Вот такие человечки вполне могли бы стать осведомителями воеводиными.

Да и вообще, слаб человек, едва не любого можно к неверности склонить, если слабость верно определить. Известно же: корабль – игралище ветров и волн, а человек – игралище страстей!

Короче говоря, Павел хотя и не хотел верить в такое, а всё ж допускал, что имеется в остроге, а то и непосредственно в его дружине, осведомитель воеводы, который докладывает государеву приказчику о том, что в крепости делается.  Пусть затруднительно сообщение из Каменского острога с Соликамском, да только ничего невозможного нет, если человек задумает пакость ближнему своему сделать, или же корысть какая им движет.

…Да что там долго об этом говорить, в самом деле! Готовишь поход – о том никто лишний знать не должен! Не считай недруга бараном – считай волком, тогда не обманешься!

В секрете держал цель похода Павел. И ближайшим помощникам своим велел язык за зубами держать. Те и сами понимали всё, помалкивали. Старики учат: и за свою подоплёку не ручайся.

.

Строгановы: https://starodymov.ru/?p=20373

О Бабиновой дороге: https://starodymov.ru/?p=730