13 сентября 1804 года – родилась Мария Бороздина,

женщина с необычной женской судьбой.

К декабристам я отношусь по-разному – к кому-то с уважением, к кому-то с непониманием, ну а кому-то с искренним сочувствием, как к людям, которые не понимали, в какую историю вляпались. А вот к дамам, которые вошли в историю как декабристки, ко всем без исключения с искренним почтительным уважением – уж они-то свой шаг совершили вполне осознанно, и отправились за мужьями и возлюбленными в бесконечно далёкую Сибирь воистину как клялись под венцом, оставив родителей и детей.

И на этом фоне их подруги, такие же жёны и возлюбленные других декабристов, которые за мужьями за Урал не отправились, выглядят  вроде как не слишком привлекательно. Однако ж жизнь – это такая многоплановая штука, что двух равнозначных ситуаций в ней не случается; соответственно, и к оценке каждой следует подходить индивидуально.

Женщина, о которой хочу рассказать, родилась 13 сентября 1804 года в семье Андрея Бороздина, отставного генерала, участника нескольких военных кампаний и кавалера боевых орденов, но больше отметившегося на статской службе. Гражданский губернатор Таврической губернии, крупный землевладелец, внёсший значительный вклад в развитие сельского хозяйства и усадебного строительства в Крыму. В войне с Наполеоном ему участвовать не довелось, хотя по его прошению его вернули в армию, однако случилась беда, с которой ему же довелось бороться – эпидемия чумы в подведомственной ему Тавриде.

Современники над ним подтрунивали, что, де, губернатор больше внимания уделяет своим имениям, чем государственной службе, однако в целом относились к Андрею Михайловичу по-доброму. К тому же через жену он состоял в родстве с Давыдовыми (в том числе и с Денисом Васильевичем), Ермоловыми (в частности, с Алексеем Петровичем), с Раевскими (со знаменитым Николаем Николаевичем), и другими знатными семействами, что, в сочетании с гостеприимством также способствовало его популярности. В крымских усадьбах губернатора побывало столько известных людей эпохи, что одно перечисление их заняло бы много места. Нахову только три имени: у Бороздиных бывали и подолгу гостили два Александра Сергеевича – Пушкин и Грибоедов, а также Василий Жуковский. Со своим гражданским губернатором дружил и генерал-губернатор края славный Михаил Воронцов, к личности которого мы ещё вернёмся.

Вот в такой среде и подрастала Машенька, о которой и пойдёт речь в предлагаемой публикации.

Ей было двадцать лет, когда она встретилась с Иосифом Поджио (ударение на первое О) – случилось это в Каменке, в усадьбе Давыдовых. Романтичная девушка тут же всерьёз увлеклась тридцатилетним мужчиной: итальянец по происхождению, католик по вероисповеданию, воспитанник иезуитского пансиона, участник войны 1812 года и Заграничного похода… Вдовец, на руках которого осталось четверо детей… Интересный собеседник, немало уже повидавший в этой жизни, вольнодумец и фрондёр… О том, что Иосиф является членом тайного общества, и что он выступает за цареубийство и свержение монархии, девушка навряд ли знала, но остальные его качества вскружили ей голову.

И в январе 1825 года состоялась свадьба. Родители юной жены не приняли такого зятя, сочли, что их дочери не следует навешивать на себя заботу о четверых приёмных детях, но своенравная Мария решила твёрдо и бесповоротно… Бороздины-старшие объявили, что не дадут за дочерью никакого приданого; «Ну и не надо!», – ответила гордая дочь.

Ровно через год Иосифа Поджио арестовали и препроводили в Петербург. В общем-то, за его взгляды и выступления на заседаниях тайного общества Иосифа Викторовича могли бы и повесить, однако поскольку непосредственно в восстании он не участвовал… В общем, полагалась ему сначала одиночка в крепости, а потом каторга или ссылка.

Но мы всё же речь ведём о Марии Андреевне.

Как-то я уже высказывал своё мнение… По большому счёту, можно понять дворян, которые готовят свержение монарха – в истории таких случаев сколько угодно. Но как-то не увязывается в моём представлении понятия о дворянской чести с тем фактом, что эти вроде как все из себя такие благородные люди состоят в тайном обществе, осознают, что их могут признать преступниками и осудить, и при этом женятся, обрекая любимых на неопределённое будущее в случае своего поражения. С другой стороны, тот же Поджио тем самым обеспечивал будущее своих детей от первого брака, полагая, что в случае чего родители молодой жены их не бросят, позаботятся о них… Мог он так рассуждать?.. А почему бы и нет?..

В любом случае, трудно однозначно расценивать поступки человека, жившего два столетия назад в совершенно иной социальной среде, невозможно понять логику его мышления.

Тут ведь у ситуации имеется и ещё одна составляющая. Как могла отреагировать молодая жена, оказавшись в подобном положении: муж – государственный преступник, оставил ей своих детей… Как она могла отреагировать на ситуацию?.. Да как угодно могла – для нас куда важнее, как она отреагировала!..

Молодая женщина завалила письмами и ходатайствами всех, кого можно, вплоть до Бенкендорфа и Николая I. Она желала узнать судьбу своего мужа; она желала если не вызволить его из беды, то хотя бы облегчить его участь. Однако если и получала ответы, то уклончивые, без указания места его содержания. Параллельно её отец по своим связям (сенатор, генерал, губернатор) старался сделать всё, чтобы дочь ничего о суженном не узнала, чтобы не смогла писать ему или иметь какие другие контакты, и вообще, чтобы выбросила блажь из головы, развелась с бунтовщиком… И в конце концов поставил дочери условие: если она согласится на развод, оставленного мужа попросту отправят в Сибирь, а если станет упорствовать, его оставят в одиночке Шлиссельбургской крепости, где либо умрёт, либо сойдёт с ума…

Оказавшись перед таким суровым выбором, Мария согласилась на развод. Так же пришлось поступить и её младшей сестре Екатерине, муж которой, Владимир Лихарев, также оказался декабристом; в результате его сослали на Кавказ, где он и погиб в воспетом Лермонтовым сражении на реке Валерик (Лермонтов присутствовал при его гибели).

Обе сестры вернулись в Новороссию, где стали объектом пересудов местных кумушек. Однако их взял под своё покровительство Михаил Воронцов, генерал-губернатор края, в доме которого они и обосновались. Столь высокое покровительство сыграло свою роль: общественное мнение в отношение «вдовушек» мгновенно переменилось к лучшему. Со временем они обе вышли замуж повторно. Право, я не знаю, как это можно расценивать, но… Женились на сёстрах два приближённых к Воронцову чиновника: его адъютант князь Александр Гагарин взял в жёны Марию, а помощник Лев Шостак – Екатерину. Можно только предполагать, какую роль в этом сыграл Михаил Воронцов, которого, по моим представлениям, следует считать одним из благороднейших людей России той поры.

Когда весной 1826 года, после ареста Поджио, у Марии родился сын, его крестником стал знаменитый генерал Николай Раевский, дочь которого, Мария Волконская, стала самой первой декабристкой. Мария Николаевна оказалась в числе тех, кто в письмах отговаривал Марию Поджио ехать в Сибирь, приводя два основных аргумента: во-первых, потому что на тот момент ещё не было известно, какая участь уготована Иосифу Викторовичу, а во-вторых, оставить пятерых детей она не считала правильным…

Есть такая историческая легенда – уж не знаю, насколько она достоверна. Когда государь Николай Павлович направлял Михаила Воронцова наместником на Кавказ, он разрешил ему взять с собой всех чиновников, которых он сочтёт нужным. Так вот, желание ехать с глубоко уважаемым начальником из Одессы в Тифлис якобы выразили едва не все до единого его подчинённые. Понимая, что оставить край без людей, хорошо знающих местную специфику, Воронцов взял с собой только немногих приближённых. Князь Гагарин оказался в их числе – семья переехала в Тифлис. Где Мария Андреевна и покинула наш мир в 1849 году.

Такая вот женская судьба.

Воспитывалась в любви и холе. Вышла замуж вопреки родительской воле по искренней романтической любви за вдовца с четырьмя детьми. Когда его объявили государственным преступником, сделала всё возможное, чтобы облегчить его участь. Чтобы спасти мужа, отреклась от него. Чтобы избежать пересудов и обеспечить будущее детям – своим и приёмным, вышла замуж уж точно без любви. И странно умерла, принимая нарзанную ванну.

…По закону журналистики публикацию следует завершить каким-то заключением – итоговым или назидательным. А я, право, не знаю, что ещё добавить к сказанному. Кроме банального: да упокоится с миром душа ея!..

.

Декабристы: https://starodymov.ru/?p=26499

Иосиф Поджио: https://starodymov.ru/?p=42015

Михаил Воронцов: https://starodymov.ru/?p=38797

Николай Раевский: https://starodymov.ru/?p=38683