25 мая 1814 года – Александр I подписал

Указ об отправлении в отечество военнопленных всех наций, в России находящихся.

Наверное, со мной многие согласятся, что Отечественная война 1812 года пользуется в нашей историографии особой популярностью. Каким-то романтизмом от неё веет, что ли, хотя лично я и не люблю увязывать понятия «война» и «романтика»… Сколько славных (и не очень) военных кампаний вела Россия на протяжении веков, сколько подвигов совершали наши предки, сколько имён золотыми буквами вписано в перечень героических подвигов!.. Но при этом именно нашествие Наполеона с его «Великой армией» «двунадесяти языков» и его последующее изгнание занимают особое место в народной памяти.

И сколько замечательных литературных произведений посвящено событиям 210-летней давности!..

Вот именно от них, от прочитанных книг, я и поведу свой разговор.

Возьмём любую книгу, любое произведение о той войне, и непременно встретим тему пленных французов; особенно если речь идёт о заключительной фазе нашествия – когда оно обернулось для оккупантов трагическим исходом из земли русской. Не скрою, до поры до времени я вообще не особо задумывался о судьбе этих людей – ну, пленили их, и пленили, ну, отправляли в тыл… А что там с ними происходило, как-то не задумывался.

Впервые это своё упущение я отметил при прочтении мемуаров Фёдора Ростопчина, того самого губернатора Москвы, которого некоторые историки считают повинным в её сожжении. Потом встретил упоминание о пленных французах в Оренбургском крае при работе над биографией Яна Виткевича…  В весьма тенденциозной книге Софи Аскинофф «Московские французы в 1812 года»… В очень познавательной книге Самуила Штутмана «На страже тишины и спокойствия. Из истории Внутренних войск России». Ещё в каких-то источниках…

В общем, заинтересовался вопросом.

Мы же знаем: стоит только заинтересоваться вопросом, информация тут же начнёт подтягиваться едва не сама собою; нынешние возможности Сети позволяют отыскать нужную информацию без особых проблем – главное только в том, чтобы по возможности отделять семена от плевел.

Ну а тут подоспел и соответствующий информационный повод: в конце мая 1814 года Александр I подписал Указ, разрешающий пленным возвратиться на родину, в далёкую Францию или куда ещё; в июне документ начал поступать в места их содержания.

Вот и решил я рассказать о том, что сумел отыскать по данному вопросу в различных источниках.

Война без пленных не бывает. Причём, в плен попадают военнослужащие как проигрывающей стороны, так и победоносно наступающей армии. Количество разное, но – попадают.

В воспоминаниях Дениса Давыдова упоминается, что его отряд – партизанский или «летучий», их по-разному называли – пленял вражеских солдат ещё до Бородинского сражения, и сдавал их местным гражданским властям. Денис Васильевич отправлялся дальше в очередной рейд, и я следовал мыслию за ним, забыв о тех галлах и их союзниках.

Между тем, грядущее показало, что им, пленённым в самом начале войны, отчаянно повезло. Стояла прекрасная погода, на полях и в садах вызревал урожай, в народе не накопилось ещё ненависти к оккупантам, в обществе и в армии пока что теплились отголоски былого восторженного отношения к Наполеону… Так что пленные встречали если не радушный, то во всяком случае относительно благожелательный приём со стороны местных военных и гражданских властей.

Позднее, когда Москва сгорела, когда в городах и весях всё больше появлялось вдов и сирот, когда рекрутские наборы раз за разом мобилизовали молодых парней на войну в непонятный народу Заграничный поход, когда продукты дорожали, а рубль дешевел, когда оголодавшие и истрёпанные французы брели в плен толпами по разорённой и обезлюдевшей русской земле, когда замерзали на морозе и метели – вот тут им по-настоящему пришлось несладко.

Вспомним хотя бы картины Иллариона Прянишникова, Алексея Венеционова, Владимира Зворыкина, Дементия Шмаринова…

Но вернёмся чуть назад.

Эпоха Наполеоновских войн стала переломной по многим показателям. В частности, именно в ту пору вопрос пленных начал обретать остроту: армии становились всё более многочисленными, количество пленных возрастало – и как с ними поступать?.. Их же требовалось где-то как-то содержать, кормить-поить, охранять, выделять команды сопровождения…

Одним из итогов войны 1812 года стало создание Отдельного корпуса внутренней стражи. Но это случилось потом – его формирование завершилось в 1816 году. И функции Корпусу определили, и обязанности сформулировали, и нормы довольствия прописали – как для военнослужащих, так и для тех, кого они сопровождали или охраняли… Но в период непосредственно той войны никто не представлял, как следует поступать с таким неисчислимым количеством пленных.

К слову – с каким?.. У историков количественные оценки расходятся, но считается, что в русском плену оказалось от 150 до 200 тысяч человек едва не всех европейских наций. Напомню, что армия вторжения Наполеона насчитывала не менее 600 тысяч военнослужащих; пределы России в январе 1813 года покинуло, опять же, по разным оценкам, от 16 до 50 тысяч счастливчиков. Остальные сгинули под ударами «дубины народной войны».

…Итак, из команды пленных формировалась партия. Её сопровождала конвойная команда во главе с офицером, в чине – чаще всего встречается – поручика. Старшему вручались деньги на содержание: от 5 копеек в сутки на рядового до 3 рублей на генерала. И предписание: следовать в какую-то отдалённую глубинку империи – ну а таковых у нас всегда хватало.

Дальше всё зависело от командира партии – от его честности и добросердечия. Я прочитал несколько документов той поры, и встречал в них самые разные примеры отношения к поднадзорным: от «они ведь тоже люди, причём, подневольные» до «а кто их сюда звал, чего с ними панькаться»… Списать убыль команды на протяжении долгого пути пешим порядком на смертность от ран и болезней – нетрудно, с командиров этапов мало кто строго спрашивал… Особенно это относится к тем французским солдатам, которых гнали от Березины…

Идём дальше. Пришла партия в пункт назначения. А там – куда её девать?.. Зима – она и есть зима: что в Оренбуржье, что в Нижнем Поволжье, что в Предуралье, что в Сибири-матушке… Думай, губернатор – теперь это твоя головная боль!.. Где-то пленных размещали в солдатских казармах, кое-как уплотняя своих гарнизонных, где-то распределяли малыми партиями по приграничным крепостцам… Благо, об охране особо беспокоиться не приходилось – бежать-то некуда!

…Как водится, самым трудным оказался первый период пребывания в дальних землях, первая зима. Кто дошёл и выжил, как-то начал приспосабливаться. Да и местные власти сориентировались, что прибывших можно задействовать с пользой для дела и без ущерба для казны.

Среди пленных оказалось сколько-то мастеровых. Им разрешали заниматься привычным делом – например, строительством, крыши стелить, плотничать, слесарить… Не имевших профессии задействовали на чёрных работах: мостить дороги, копать канавы… Местным жителям разрешали брать пленных на наёмные работы… Сведущие в коневодстве или животноводстве подрабатывали на соответствующих фермах… Кто-то стал и гувернёром… Где-то из пленных сформировали городскую пожарную команду. Где-то их использовали в качестве городской полиции… Пожелавших могли поверстать в казаков – такие случаи известны.

Все эти работы оплачивались – уж не знаю, насколько щедро, но всё же копеечку-другую приносили.

Некоторые наиболее оборотистые мусью сумели даже организовать свой бизнес, и сколотили кой-какой капиталец. Ну и как тут не съязвить: французы не случайно же числятся галантной нацией – кто-то успел и жениться на русских барышнях-провинциалках.

В общем, жизнь и быт французских и иных наций пленных в отдалённых землях Российской империи постепенно кое-как упорядочился. Нет-нет, конечно же, не у всех – но тут уж как судьба распорядится, да руки из какого места растут, да голова как работает, ну и с начальством как отношения сложатся…

Тут-то и подоспел Указ Александра I об отправлении в отечество военнопленных всех наций, в России находящихся.

Следует отметить, что пленные иноземцы отъезжали из России и раньше. По мере того, как рассыпался блок союзников Наполеона, Александр I велел отпускать граждан стран, перешедших в стан врагов Бонапарта. Они-де больше нам не враги, и зла не принесут. Даже поляков отпустили!..

И вот теперь очередь дошла до французов.

Но тут ситуация наткнулась на препятствие, совершенно нежданное. А за чей счёт эта акция?.. Кто будет оплачивать банкет?.. Оказалось, что желающих оплатить отъезд и не видать.

Александр I рассудил весьма логично: мы вас сюда не звали, сами пришли, так что теперь сами и выбирайтесь – Россия слишком сильно пострадала от нашествия, чтобы финансировать обратный путь горе-оккупантов!.. Опять же, вполне логично стало бы, если бы возвращение сограждан на родину оплатила французская казна, особенно если вспомнить о том, что тот же Александр Павлович (известный позёр и лицемер) величаво отказался от причитавшейся России доли контрибуции, которую наложили на Францию остальные участники Антинаполеоновской коалиции. Уж от сэкономленных средств мог бы Людовик XVIII выделить толику монеток для оказания помощи своим согражданам, оказавшихся не по своей воле на чужбине!.. Не стал, пожадничал.

…Должен признаться, Луи-18 – один из самых неприятных мне французских монархов. Пока по всей Европе проливались потоки крови, он посиживал себе у родни в Лондоне, созерцая со стороны, кто ж победит. И вот когда союзники освободили Париж от Бонапарта и его семейства, новоявленный король вернулся из изгнания, приглашённый по единственной причине принадлежности к роду Бурбонов.

Вернулся, и провозгласил, что его воцарение – это промысел божий!.. Не русский штык, не полководческий талант Блюхера, не экспедиционный корпус Веллингтона, не красноречие хитрована Талейрана, не отказ от претензий на трон Бернадота – нет, всё это вторично!.. Промысел божий – и ни слова благодарности всем тем, кто претворял этот небесный промысел на грешной земле.

Ну не люблю я людей, которые не умеют быть благодарными за сделанное им добро!..

Как бы то ни было, история не сохранила данных о том, сколько ветеранов «Великой армии» в конце концов вернулось из России на родину. Я встречал в источниках упоминания о тех из них, кому оплатили возвращение родственники; о том, что некоторое количество французов, преуспевших в коммерции, смогли выехать за свой счёт… Правда, не встретил я ни одного упоминания о том, что кто-то из обогатившихся помог кому-то из земляков. Не сомневаюсь, что такие было – по той простой причине, что такого не быть не могло! Но не нашёл я упоминаний.

Так что оставшимся в России французам оставалось только одно: ассимилировать на чужбине. Правда, теперь они уже не имели статуса пленных и больше не были жёстко привязаны к месту заточения. Но как и всё на свете, это имело и обратную сторону: теперь им приходилось обо всё заботиться самим.

С момента выхода упомянутого Указа для всех ветеранов «Великой армии», волею судеб оказавшихся в России, начиналась новая жизнь.

.

Для начала – немного о войне 1812 года: https://starodymov.ru/?p=40791

Денис Давыдов: https://starodymov.ru/?p=19927

Ян Виткевич: https://starodymov.ru/?p=34035

«Московские французы в 1812 года»: https://starodymov.ru/?p=24092

Мемуары Фёдора Ростопчина: https://starodymov.ru/?p=25582

Отдельный корпус внутренней стражи: https://starodymov.ru/?p=36978

Людовик XVIII: https://starodymov.ru/?p=45335

Нужно уметь быть благодарным: https://starodymov.ru/?p=35944