МОЙ ОКТЯБРЬ 93-ГО

(Отрывок из биографической книги «Офицер эпохи перемен»)

… Я тогда учился в академии – которая ещё недавно называлась Военно-политической имени Ленина, на тот момент Гуманитарной, а нынче – Военным университетом. Как раз назревали события начала октября, когда Ельцин приказал расстрелять Белый дом.

То ли было время самоподготовки, то ли свободная пара – не помню точно. Мы, наша учебная группа, находились в классе, преподаватель отсутствовал. Потому общались свободно. Дело происходило в академическом корпусе на Садово-Кудринской (сейчас его уже продали) – совсем неподалёку от Белого дома. Конечно, мы и близко не могли оценить ситуацию в достаточной полноте, однако ж вполне естественно обсуждали её, спорили… Но спорили вяло, без какого-то напора. Наверное, наше чувство тогда можно было бы охарактеризовать как растерянность. Мы чувствовали, что происходит что-то кошмарное, но для того, чтобы понять, что именно, у нас элементарно не хватало информации.

Ходили слухи, что рассматривается вопрос о привлечении слушателей военных академий к мероприятиям вокруг Белого дома. Привожу столь нейтральное слово, потому что точно никто не знал, в качестве кого нас собираются использовать: не то в оцепление, не то, чтобы оттеснить народ, не то вообще для прочёски окрестностей… В общем, слухи – они и есть слухи, никакой конкретики. А что такое обсуждать слухи, каждый знает: трёп – он и есть трёп.

Тогда я встал и сказал, что ни в каких мероприятиях участвовать не стану. Что происходящее чревато гражданской войной, что мы являемся свидетелями верхушечной борьбы за власть, и в ней я не желаю участвовать ни на одной стороне… Я не помню дословно, какие именно фразы произносил, но смысл привожу точный: я как человек военный, готов воевать против любого врага, но внутри своей страны принимать ни одну сторону не желаю.

В классе на некоторое время установилась тишина. Потом все разом заговорили о другом – меня не поддержал никто.

Хочу быть понятым правильно. Я – не бог весть какой герой. Я никогда не выступал против Системы; промолчать – да, молчал я нередко, когда очень хотелось выступить. Но стародавняя присказка про динозавров («не высовываться») мне хорошо знакома. Тем более, при наличии солидной армейской выслуги.

Да, я могу привести несколько примеров из своей биографии, когда вступался на партийных собраниях за товарищей, которых ретивые активисты стремились наказать построже; когда просил начальников о снисходительности к своим подчинённым… Но всё же это – признаю откровенно – осталось эпизодами.

Но в данном, описываемом случае у меня внутри вдруг всплыл протест: меня прорвало – и я высказался.

Скажу даже больше: не могу поручиться, как бы я поступил, если бы и в самом деле нас построили и скомандовали «К Белому дому – шагом марш!».

Демонстративно вышел бы из строя? Громко отказался бы выполнять приказ?.. Не знаю. Быть может, и отказался бы… А может, и нет.

В чём я уверен: если бы кто-то отказался первым, я бы поддержал его непременно. Но хватило ли бы духа выйти из строя первым?.. Не знаю. Я ведь хорошо понимаю, что такое приказ, и что полагается за неповиновение оному, да ещё в период социальных катаклизмов.

Надеюсь, что всё же сделал бы этот шаг. Однако, чего уж тут перед собой лукавить – не уверен. Разговор из серии «я бы на твоём месте» вообще напрочь не приемлю: каждый человек поступает именно так, а не иначе в данный момент в данном месте и только сам.

Но точку зрения свою высказать сотоварищам я считал необходимым. Что и сделал.

А через несколько дней состоялся расстрел Белого дома. По своему парламенту стреляли российские (ещё вчера советские) офицеры, добровольно сформировавшись в экипажи боевых машин. Мы узнали об этом уже позднее. Нас, слушателей, вообще старались держать побольше в классах, а информацию мы могли получать только из телеящика.

…Помню, мы вновь находились в своём классе, и вновь я возмущался тем, что в этом постыдном расстреле участвовали офицеры. Подчеркну: возмущался не политической подоплёкой происходящего, а именно фактом того, что по Белому дому стреляли офицеры.

Опять меня никто не поддержал.

И только после ко мне подошёл один товарищ из нашей же группы и сказал – негромко, чтобы слышал только я:

- Знаешь, а если бы мне пообещали квартиру – и я бы стрелял…

Сказал без бравады, без вызова… Наверное, от осознания того факта, что и его можно было купить квартирой, и что в его адрес тоже раздавались бы голоса осуждения и презрения, его грызли на душе кошки… Но ведь возникла же у него потребность подойти именно ко мне, и признаться вполголоса в этом!..

Ныне его уже нет среди живых – и мир праху его!

…И в те дни, и впоследствии я много думал о том, правильно ли я поступил тогда, в октябре 1993 года.

По большому счёту, я изначально выступал против Ельцина, его политики, его команды (у меня в личном архиве хранятся вырезки из газет той поры с соответствующими публикациями). Однако и среди тех, кто возглавлял оппозицию, не оказалось ни одного руководителя, политического или общественного деятеля, за которым я бы мог пойти. Я убеждён, что если бы такой человек в Белом доме тогда оказался, гражданская война в России стала бы неизбежной. И я не знаю, как оценить тот факт, что эта гражданская война не началась. Если бы она разразилась, мы бы жили сегодня в другой стране. Какой она стала бы, можно только гадать. Но не такой, как мы видим – это однозначно.

Гадать… И в самом деле, не будем гадать. Просто констатирую факт.

Я не пошёл на баррикады. И многие тоже не пошли. Думаю, причин, почему так случилось, две – обе я уже называл.

Первая – растерянность, недостаточность информирования, слабая пропагандистская работа сторонников социалистического пути развития страны на фоне напористой ельцинской. Мы все, слушатели академии, приехали учиться из далёких гарнизонов, и в условиях тогдашней информационной идеологии не могли сориентироваться в достаточной степени в происходящем. Нас, большинстве своём настроенных консервативно, легко могли склонить к участию в событиях на стороне именно консервативных сил. Однако этого не случилось.

И вторая – у оппозиции не нашлось такого харизматичного лидера, вокруг которого могли сплотиться все антиельцинские силы. Руцкой, Хасбулатов, Бабурин или Макашов на эту роль не тянули.

Во всяком случае, сегодня я могу только этим объяснить пассивность абсолютного большинства народа в целом, и офицерства в частности.

Впрочем, вернёмся в 93-й.

Сегодня я знаю, что в каждом более или менее крупном коллективе, и уж в военном коллективе в особенности, и уж в учебной группе и подавно – обязательно имеется человек, который является информатором «компетентных органов». Не будем сейчас о морали или о целесообразности подобного положения дел, просто примем это как факт.

Нет сомнения, что те мои выступления стали известны «кому следует». Опять же, не вызывает сомнения и то, что в других группах, во всех военных вузах шли такие же разговоры, и там находились люди, офицеры, которые громко высказывались против участия в вооружённом противостоянии в стране.

Так вот, я считаю, что именно обобщённые данные о таком настроении офицеров убедили высшее руководство страны в том, что слушателей академий к событиям у Белого дома лучше не привлекать. Нас так и продержали в стороне от событий. Если бы нас направили туда, пришлось бы определиться, делать выбор. И это непременно привело бы к расколу в нашей среде, и нет сомнения, что ряды организованной оппозиции пополнились бы новыми сочленами. А так – определяться не было необходимости, и события прошли без нашего участия. Наверное, осознание такого положения дел нас всех, и меня лично не красит.

Однако повторюсь: лучше пассивное неучастие в подобных событиях, чем активное участие в гражданской войне, к которой нас подталкивали. Или всё-таки хуже?.. Ох, не знаю, не знаю…

Зато знаю другое. История не содержит понятия «если бы». Мы можем анализировать своё поведение и поведение других, строить какие угодно предположения о том, «что было, если бы», однако свершившееся уже свершилось и никаких вариаций не существует. Мы можем только гордиться своим участием в том или иной событии, а можем стыдиться его… Но исправить ничего, изменить, направить на другую колею – уже нет!

Конфуций как-то сказал, что невозможно вернуть только три вещи: слово, время, поступок. Ах, как мудр старик – восхищаемся мы. Но если подумать: а что остаётся на другой чаше весов?.. Что можно вернуть?.. Отвечу: НИЧЕГО!

И наши поступки – совершённые или нет – также останутся с нами навсегда.

.

Приведённый текст – отрывок из воспоминаний о моей жизни и службе «Офицер эпохи перемен». Выдернул я отрывок исключительно в связи с 30-летием тех кровавых событий. Чуточку подчистил текст, но кардинально править ничего не стал: это мои мысли стародавних пор. Сегодня я бы написал всё иначе.

Человек так устроен, что в любом случае стремится выглядеть в глазах других, даже посторонних, лучше, чем он есть. Я – не исключение.

Так вот, к своему поведению в октябре 93-го я просто не знаю, как относиться. До сих пор нет у меня чёткой точки зрения.

…Как-то в некоей передаче прозвучала информация, что американцы в тот период предусматривали вариант ввода войск в Россию. Думаю, что на тот момент это мгновенно прекратило бы нашу усобицу и заставило бы объединиться перед лицом общего врага. Вновь и вновь повторяю: я не люблю рассматривать вариантов «если бы», но коль уж затронули его по телевидению… На тот момент, думаю, мы были способны сплотиться против агрессора.

.

Книга «Офицер эпохи перемен»: https://starodymov.ru/?p=40826

Немного о последовавших событиях: https://starodymov.ru/?p=28830

«Если бы»:  https://starodymov.ru/?p=43313

Немного о Конфуции: https://starodymov.ru/?p=27876