БАРКЛАЙ-де-ТОЛЛИ:

ДОСТОЙНЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ, КОТОРОГО НЕВЗЛЮБИЛА ИСТОРИЯ

(На мой взгляд, так и было за что)

1.

История кого-то любит больше, кого-то меньше, а к кому-то она так и поистине предвзята, и стремится выставить вовсе уж в негативном свете. Почему так?,. И не ответит никто. Но просто примем это утверждение за факт, за аксиому, роптать против которой бесполезно.

Взять, к примеру, Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Какое издание о войне 1812 года ни возьми, всюду мы видим этого полководца в негативном свете. Нет-нет, есть, конечно, авторы, которые пытались показать лучшие качества Михаила Богдановича, да только нечастое это явление.

Так вот, возьму на себя смелость заявить следующее.

У генерал-фельдмаршала Барклая-де-Толли и в самом деле имелся один очень крупный недостаток, который здорово мешал общему делу защиты Родины, да и самому Михаилу Богданову весьма и весьма отравлял существование. Речь идёт о его патологическом неумении выстраивать с людьми добрые отношения; особенно с подчинёнными. Своим педантизмом, своей неизменной чопорной холодностью он раз и навсегда возвёл барьер между собой и окружающими, и мало и редко кому позволял через этот барьер переступить. Даже самые правильные и разумные решения, которые он принимал, доводил до подчинённых настолько безапелляционно высокомерным тоном, что порождал – если не у всех, то у большинства – стремление к противоречию. Он принимал логичные решения, отдавал разумные приказы, но не считал нужным просто и по-человечески, по-товарищески разъяснить соратникам, пусть и подчинённым, откуда и во имя чего его решение проистекает.

Мы прекрасно знаем, что любимец историков и ура-патриотов Кутузов, по большому счёту, лишь реализовал изначальный замысел Барклая, продолжив отступление и сдав в конце концов Москву. Но душка и лицемер Михайло Илларионович сумел подать происшедшее как ловкий, но вынужденный манёвр, проистекавший из ситуации, которую сформировали до него. «Вали на предшественника!», – эту заповедь из анекдотного «пакета №1» придумали не в наши дни.

Абсурд в том и состоит, что отступление, а со временем и сдачу Москвы считали неизбежной и даже необходимой они оба – и Барклай, и Кутузов. И изначальная обречённость авантюры Наполеона также не вызывала сомнения у обоих. Командуй войсками изначально Кутузов, продолжай руководство войсками Барклай – результат был бы один и тот же.

А вот отношение к каждому из названных полководцев, что у современников, что у потомков, сформировалось кардинально разным.

Барклая-де-Толли не любили. Скажете, что для военачальника отношение к нему подчинённых не имеет особого значения?.. Отвечу: до поры, до времени. А в какой-то момент эта нелюбовь может и перевесить положительные качества человека. Когда на кого-то нужно навесить ответственность за поражение.

Что в конце концов и случилось с Барклаем. Общество требовало жертвы – и оно таковую получило.

Пониженный после оставления Смоленска в должности, чрезвычайно этим уязвлённый, Барклай участвовал в Бородинской битве. Он сам бросался в самую сечу; под ним пало несколько лошадей, рядом погибли два адъютанта, и ещё несколько офицеров получили ранения… А у него – ни царапины. Дважды его со штабом окружали вражеские уланы (вроде как польские, но тут источники говорят по-разному), но он прорывался к своим – и опять без единой царапины.

Навряд ли он специально искал смерти – человек, любящий жену и любимый ею, вряд ли так поступит. Однако, судя по всему, он считал необходимым отвести обрушившиеся на него обвинения в трусости. Представляется, что он не искал специально смерти в столь жестоком сражении, но считал, что достоин её.

Однако смерть сочла, что рано ему покидать наш мир, что ещё придёт пора послужить России; после того, как уйдут два его главных соперника на Олимпе воинской славы – Багратион и Кутузов.

.

Михаил Кутузов: http://starodymov.ru/?p=11901

Пётр Багратион: http://starodymov.ru/?p=26933

Александр I: http://starodymov.ru/?p=35625