Николай ИВАНОВ,

военный писатель.

Идеологический фронт Великой войны

(Доклад на Пленуме Союза писателей России 17.10.2019 г.)

(См.: http://starodymov.ru/?p=31039 )

Когда Македонский подходил к городу и для того, чтобы с ним не воевать, он передавал горожанам: «Если вы не сдадитесь, я уничтожу ваш город. Я уничтожу ваши библиотеки, уничтожу все, что связано с вами. Вас не будут помнить никогда!».

Горожане были в ужасе от подобной кары. И зачастую сдавались, потому что потерю памяти, преемственности считали неприемлемым.

Можно вспомнить и более позднюю цитату про соху и бомбу, которую якобы произнес Черчилль в отношении СССР. На самом деле ее озвучил британский историк Исаак Дойчер и читается она так:

«Суть подлинно исторических достижений Сталина состоит в том, что он принял Россию с сохой, а оставляет с ядерными реакторами… Это не было результатом чисто материального прогресса и организационной работы. Подобные достижения не были бы возможны без всеобъемлющей культурной революции, в ходе которой всё население посещало школу и весьма напряжённо училось».

Квинтэссенцией данного посыла является Великая Отечественная война. Ее называют «битвой моторов», «битвой боевой техники», «битвой цивилизаций», но американский историк Дэвид Гланц нашел для нее, на мой взгляд, самое точное определение – «культур-кампф» – «Битва культур».

Что поразило немцев более всего в начале войны?  Не техника, не города и села, не территории. Удивило, в какой-то степени испугало массовое мужество советского солдата. Им внушали, что русские – это варвары, недочеловеки, загнанные в угол репрессиями, которые с хлебом-солью будут встречать освободителей. Встретили огнем! И великий Македонский на поверку впервые оказался глобально неправ: мы теряли свои библиотеки, людей, города, но приобретали и укрепляли значительно более весомое – генетическую память народа-победителя.

Основополагающее значение всей идеологической и политической работы во время войны состояло в том, что в основном законе страны — Конституции 1936 года, защита Отечества провозглашалась священным долгом каждого гражданина СССР. Главным героем литературы и искусства стал человек труда, защитник Родины, строитель нового общества. Такие книги, как «Поднятая целина», «Как закалялась сталь», «Хождение по мукам» воспитывали будущих героев, а не пораженцев. Это прекрасно понимали руководители страны, с началом войны многократно усилившие идеологическую работу среди населения и на фронте.

Но необходимо прежде определиться с самим понятием «Идеология». Как трактуют учебники и энциклопедии, идеология — это  совокупность системных, обязательно упорядоченных взглядов, выражающая интересы различных социальных классов и других социальных групп, на основе которой осознаются и оцениваются отношения людей и их общностей к социальной действительности в целом и друг к другу, и либо признаются установленные формы господства и власти (консервативные идеологии), либо обосновывается необходимость их преобразования и преодоления (радикальные и революционные идеологии). Звучит на первый взгляд заумно, но по сути все верно. Нам навязывали свою идеологию, мы, сопротивляясь, выражая интересы большинства населения, не признавали навязываемое. И сами шли в контрнаступление на этом фронте, вдруг оказавшемся тоже не то что важным, а и главным.

Итак, в простом понимании идеология – это, прежде всего, система взглядов и идей. Это очень важное общественное явление, которое формируется в строгой зависимости от реалий, характерных для той или иной эпохи. Идеология тесно связана с политикой, поскольку она – часть государственного устройства, от которого и зависит реализация той или иной системы взглядов.

Какой хотели видеть идеологию советского общества фашисты, вторгшиеся на нашу землю? Как она в подавляющем большинстве могла быть иной, если с момента новой государственной политики — советского строя от 1917 года, – прошло целых 24 года и выросло на ней, на советской идеологии, целое поколение советских людей. Которое в силу возраста и стало бойцами и защитниками Отечества. Которое по жизни руководствовалось главным принципом идеологии — выражению интересов определенного класса. В СССР этим классом был пролетариат. Колхозное крестьянство. Интеллигенция. То есть единое общество, которое, в свою очередь, проповедовало в том числе еще один постулат идеологии, пусть и идеалистический — мораль.

Во время войны идеология стала неотъемлемым участником сражений и битв. Она стала грубее, напористее, зачастую действовала в лоб, не оставляя времени на раздумья. Но только так и можно было, наверное, победить.

Пусть никому не покажется странным, но к декабрю 1941 года в стране не стало хватать… бумаги! В период подготовки к контрнаступлению под Москвой наряду с непрерывно работающими заводами по изготовлению вооружений и техники так же непрерывно работали и типографии. Миллионными тиражами выходили «Книжки красноармейца». Увеличились тиражи всех газет. Общий тираж только отправляемых в немецкий тыл газет, листовок перевалил за миллиард экземпляров. О значении печатного слова, вестей с Родины говорит тот факт, что в одном из оккупированных районов за один номер газеты «Правда» жители предложили партизанам корову! И это при том, что на многих газетах ставился штамп: «Не задерживай газету более 1 часа». На черном рынке прессу обменивали на продукты.

Учитывая важность печатного слова, до конца войны на заседаниях Политбюро ЦК ВКП (б) ежеквартально обсуждался и утверждался план распределения газетной и писчей бумаги. Решением партии и Совнаркома было предписано в 1942 году построить в Кировской области новый целлюлозно-бумажный комбинат – «осуществление этого строительства производить в отношении материально-технического снабжения наравне с оборонными стройками». В цехах этого комбината висели плакаты: «Одна тонна бумаги — это 1 млн. листовок во вражеский тыл!». Для непрерывного функционирования Владимирской типографии в кратчайший срок возводится 8-километровая узкоколейка, по которой сразу из леса на комбинат доставляют бревна для переработки в бумагу. За все время блокады Ленинграда лишь единожды не вышла к горожанам газета «Ленинградская правда» – и то по причине отсутствия электричества.

Композиторы и поэты, повинуясь внутренней цензуре, поставили для себя негласное табу на создание пессимистических песен. Писатели и журналисты из материала в материал рефреном повторяли фразы, «программирующие» слушателей и читателей на победы: «временно оккупированные советские территории», «временный успех противника», «наши временные неудачи». Главным лозунгом на все четыре года войны стал призыв Компартии: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Как бы сегодня в угоду времени иные историки, публицисты и политики ни старались скорректировать формулировки и понятия, сместить выводы и выбросить из системы победных координат факты, но отдадим должное правде: идеологический фронт составила партийно-политическая работа на фронте и в тылу. Да, в стране существовала однопартийная система, но это одновременно и накладывало ВСЮ ответственность на единственную партию, а не размазывала ее по «всем сестрам по серьгам». Ясно, что без партийного одобрения, особенно в первый период войны (принцип единоначалия в армии был утвержден в 1942 году и, кстати, именно по решению Политбюро) не проводилось в жизнь ни одно мало-мальски значимое решение.

Ради точного расставления акцентов требуется уточнение: Красная Армия не первая учредила институт военных комиссаров. Первые комиссары появились ещё во французской армии после Великой Французской революции, в начале XIX века они были в армии США: «Комиссар – назначенный правительством в воинскую часть чиновник, в чьи обязанности входит следить за моральным и политическим духом военных».

Но именно в Красной Армии слово «комиссар» стало синонимом слову «коммунист».

В Красной Армии партия сконцентрировала более половины своего состава, причем до двух третей этого количества — в действующей армии. Если в предвоенные годы 83,7 процента всех членов и кандидатов в члены партии были заняты в народном хозяйстве, то во время войны 81,8 процента коммунистов находились в армейских рядах в Вооруженных Силах и отраслях народного хозяйства, обслуживающих нужды армии и флота.

Партия была молодой по возрасту: 50-летний рубеж перешагнули менее 5% ее членов и кандидатов; самой многочисленной группой были 25–35-летние, которые вместе с молодежью до 24 лет составляли около 62%. Партия объединяла представителей практически всех народов СССР.

На поле боя, там, где было особенно трудно, часто звучал призыв, не предусмотренный никаким воинским уставом, — «Коммунисты, вперед!». У коммунистов была только одна привилегия и только одно право — быть на главном направлении в наступлении и на самом решающем участке в обороне. Вот почему среди удостоенных высокого звания Героя Советского Союза почти три четверти коммунисты. На фронте стало определенным ритуалом: перед наступлением, трудным боем проводить партийные и комсомольские собрания, на которых поднимался и укреплялся дух бойцов. Не легенда, не пропагандистские трюки есть в призыве «Считайте меня коммунистом». Эту фразу в записках стали находить у погибших бойцов, осознававших свою смерть, но не сдающихся в плен и не отступивших с родной земли, из своего солдатского окопа.

И вновь обратимся к воспоминаниям противника, которого трудно заподозрить в симпатиях к идеологическому аппарату советского правительства и Красной Армии в годы войны.

«Оберштурмбаннфюрер СС Шмидт (Пауль Карель), ставший после войны немецким военным историком, в своём труде «Восточный фронт» осмыслил их роль так: «Хотя в начале войны роль комиссара, возможно, и была неопределенной, со времени Курской битвы он все больше и больше воспринимался бойцами и командирами как опора в борьбе… Комиссары были политически активные и надежные солдаты, чей общий уровень образования был выше, чем у большинства советских офицеров… Он должен быть в состоянии самостоятельно решать чисто боевые задачи… политрук роты стать командиром роты, комиссар дивизии – командиром дивизии. Чтобы соответствовать такому уровню требовании, корпус политработников, естественно, должен состоять из жестких людей, преданных власти, и в первой половине войны эти люди, как правило, составляли главную движущую силу советского сопротивления и твердо следили за тем, чтобы войска сражались до последней капли крови. Они могли быть безжалостными, но в большинстве случаев они не жалели и себя».

Нет нужды раскладывать в кратком докладе все формы и методы воздействия партии через коммунистов на идеологическое состояние духа войск. Здесь и создание Политуправлений, и Военных советов с огромными полномочиями (достаточно сказать, что среди членов Военных советов фронтов и армий трое были членами Политбюро ЦК ВКП(б), 10 — членами ЦК партии и 26 — кадровыми политработниками. Можно представить, какой вес был у Военных советов! И именно они предъявляли к руководителям всех рангов требование к умению критически анализировать и объективно оценивать события, выявлять и устранять недостатки, разрешать возникающие противоречия, организовывать свою деятельность и работу других с учетом конкретной обстановки. Центральный Комитет не раз напоминал о недопустимости благодушия и недооценки врага.

Говоря о значимости того или иного аспекта нашей деятельности, для более точной оценки явления важно знать мнение противной стороны. В этом плане характерен один из приказов Вермахта, отданный именно в отношении комиссаров — здесь следует понимать всех политических, идеологических работников Красной Армии — как названо в приказе, «этих подлинных носителей сопротивления».

Приказ о комиссарах

(Richtlinien fur die Behandlung politischer Kommissare)
Верховное Главнокомандование Вермахта
Штаб оперативного руководства,
отдел обороны страны
№ 44822/41
Совершенно секретно
Главная Ставка Фюрера
6.6.41г.
(Только для командования)
Передавать только через офицера.

…В борьбе с большевизмом на соблюдение врагом принципов гуманности или международного права рассчитывать нельзя!

1. В нынешней войне пощада этим элементам (комиссарам — Н.И.) и соблюдение в отношении их международных правил неуместны. Они представляют собой угрозу нашей безопасности и быстрому освобождению нами населения захваченных областей.

2. …против них следует немедленно и без всяких задержек действовать со всей беспощадностью. Если же они оказывают вооруженное сопротивление, следует немедленно устранять их силой оружия.

…никакая международно-правовая защита к ним не применяется.

… После произведенной сортировки их надлежит уничтожить.

Казнь политических комиссаров после их отбора из общей массы военнопленных в войсках вне зоны боевых действий, (производится) незаметно, по приказу офицера.
Подписал: Браухич».

Таковой видели угрозу фашисты от главных борцов с проявлениями пораженчества, от людей, которые личным примером и словом составляли идеологию победы. Ведь война в который раз подтвердила положение, что победа во многом зависит от силы духа и высоких морально-боевых качеств личного состава армии. «Во всякой войне, — утверждал В.И. Ленин, и с ним невозможно не согласиться, — победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь».

Не случайно «состояние духа» стоит здесь на первом месте.

21 июня 1941 года труппа Малого театра под руководством Николая Александровича Анненкова играла шефский концерт в Волынской области на северо-западе Украины — недалеко от Ковеля, где располагался один из воинских гарнизонов. С первого дня Великой Отечественной войны они невольно оказались в зоне боевых действий. И тем не менее руководством труппой было принято решение не отменять гастроли, остаться среди бойцов. По сути, именно актеры Малого театра стали первой фронтовой бригадой — выездным театрально-концертным коллективом, выступавшим в годы войны в прифронтовых районах и военизированных учреждениях тыла.

В «Обращении ко всем творческим работникам» Пленума ЦК профсоюза работников искусств, обнародованного 23 июня 1941 года, подчеркивалось: «Где бы ни находились части нашей Красной армии и Военно-Морского Флота, работники искусств разделяют с бойцами фронтовую жизнь. Отныне наше искусство, как никогда, будет служить могучим и боевым средством победы коммунизма над фашизмом».

Один из солистов-баритонов Большого театра Алексей Иванов записывает в дневнике:

«22 июня. Сегодня последний день сезона, но отпуск отменен. Оказывается, и наша театральная работа тоже служит делу обороны: ведь нужно поддерживать бодрость духа и способствовать мобилизационной готовности армии и флота. А это основная работа работников культурного фронта… 13 октября. Сегодня в 3 часа дня срочно предложено театру эвакуироваться в Куйбышев. Завтра в 8 часов утра отправляется эшелон первой очереди»…

В силу ограниченности пространства, отсутствия декораций, постоянных бомбежек выработался у артистов и свой репертуар. Он строился по принципу сборного концерта: сценки, монологи, отрывки из драматических произведений, номера артистов цирка, сатирические скетчи, кукольники, оперные арии. Особым успехом пользовались чтецы. Основной передвижной площадкой для выступлений стал грузовик с откидным кузовом, который на полтора часа — не дольше, ровно столько, как правило, длилось выступление — становился сценой. Но сценой становились и палубы кораблей, и госпитальные палаты, и теплушки.

Народный артист СССР, лауреат Сталинской премии второй степени Петр Александрович Константинов вспоминает такую поездку на одном из санитарных поездов:

«Состав шел медленно. Пройдет километров пять-шесть — остановится. Открывают двери на правую сторону, левую держат на запоре. Баянист бригады становится на подножку и начинает играть. Из окон, из дверей высовываются раненые, а в это время с другой стороны санитары выносят в простынях умерших в пути, тут же, у полотна, хоронят и ставят дощечку на холмике. Поезд трогается, потом снова остановка».

Всего за годы Великой Отечественной войны было организовано около четырех тысяч фронтовых бригад, которые сыграли 1 миллион 350 тысяч спектаклей и концертов. В работе бригад приняли участие 42.000 актеров, некоторые из них выступали на различных фронтах по нескольку сот раз.

Вместе с военнослужащими участники фронтовых бригад и театров прошли весь путь до Берлина. 2 мая 1945 года, ровно за неделю до окончания войны, Вторая группа Второго Фронтового театра сыграла в столице Германии спектакль «Так и будет» по пьесе Константина Симонова. 12 мая у стен Рейхстага состоялся большой Концерт Победы, в котором приняли участие знаменитые советские артисты, прибывшие в Берлин спецрейсом, организованным по приказу Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Среди них были Клавдия Шульженко, Нина Русланова, Иван Козловский, Василий Петров и многие другие.

Потом мы узнаем, что представители творческих профессий постоянно собирали деньги на закупку военной техники для действующей армии.

Например, исполнительница народных песен Лидия Русланова подарила Первому Белорусскому фронту две батареи «Катюш» и четырнадцать ракетных установок. Артисты Малого театра собирали деньги на самолеты, артисты Свердловского театра музыкальной комедии — на танки. Два боевых истребителя летчикам Первого Украинского фронта подарил Леонид Утесов, в годы войны постоянно выступавший с концертами перед советскими солдатами. Это была красивая с нравственной точки зрения история всеобщего противостояния врагу и одной на всех победы.

Но вернемся вновь к конкретным фактам и к первому периоду Великой Отечественной, как самому характерному в плане мобилизации сил и определения стратегии в идеологической работе.

В ноябре 41-го вышла директива Наркомпроса РСФСР «О сборе материалов Великой Отечественной войны» – для экспозиций существующих и будущих музеев. В это же время Центральное радио создает выездную редакцию фронтового вещания «Говорит фронт», которое ведет трансляции практически на всех языках народов СССР и со временем доводит объем вещания до 51 часа в сутки. Голосом героического Ленинграда становится Ольга Берггольц со своей удивительной доверительной интонацией. И это тоже элемент идеологической работы — уметь расставить на ключевые позиции, в нужное время и в нужном месте тех, кто поведет за собой, кому будут безоглядно доверять. «Мы защищаем город наш любимый/, Все испытанья поровну деля/, Клянусь тебе, что мы непобедимы/, За нами наша русская земля!» – так говорила она умирающему, но не сдавшемуся городу, оставаясь порой единственной ниточкой связи с Большой Землей. И Ленинград остался непобедимым в том числе и потому, что эту веру в него вложила хрупкая женщина-поэт.

Понимая силу слова, придавая великое значение его эмоциональному воздействию, уже через 2 месяца после начала войны выходит постановление ЦК ВКП (б) «О работе на фронте специальных корреспондентов». Солдатские шинели надевают писатели М. Шолохов, К. Симонов, Б. Полевой, В. Вишневский, А. Толстой, А. Сурков, чьи имена затем прогремят на весь мир в литературе.  В один строй со «Священной войной» становятся «Жди меня», «В землянке», «В лесу прифронтовом» и сотни других стихов и песен. Наряду с творческой составляющей в прессе возникает новый жанр — боевая фотопублицистика, когда фотографии бьют врага даже более зримо, чем слово. Не случайно открываются новые печатные издания – «Фронтовая фотоиллюстрация» и «Фотогазета». К 1943 году в армии издается 64 газеты на национальных языках (!) тиражами от 5 до 8 тысяч с расчетом один номер на 5-10 человек. А ведь это изготовление шрифтов, это наборщики, это корректора, это журналисты и переводчики — целая армия идеологических работников. Тем не менее страна пошла на подобное, хотя каждые сутки только на чисто военные нужды тратилось в среднем 388 млн. рублей! И мы видим эффект: любое эмоциональное, профессионально поданное сообщение о зверствах фашистов, о сожженных деревнях вызывает массовый приток в военкоматы добровольцев. На этом фоне в редакциях отделы пропаганды и последних известий объединяются в отделы политической агитации. А в 1943 году — словно ЦК ВКП (б) больше заниматься нечем, – выходит его постановление «О районном местном радиовещании».

Мы упоминали о возникшем дефиците бумаги, но 23 декабря 1941 года некоторую брешь закрывает собой выпустившая первую продукцию Московская спичечная фабрика, где на этикетках изображались побеждающие врага советские танки. Все для фронта, все для победы!

И это отдельная и очень зримая страница идеологической работы — изолетопись войны, представленная в живописи, ваянии и зодчестве. Враг рвётся к Москве, он под Сталинградом, на Кавказе, окружен Ленинград, бои в Заполярье. Мир замер в ожидании страшной развязки. Весь мир, но только не Советский Союз. Москвичи из уст в уста передают новости — продолжается строительство метрополитена, декорируются новые станции. Не для врага же? Значит, победим?

Художественно-документальную летопись войны по праву начинает плакат. Уже на третий день войны, когда москвичи еще только шли на призывные пункты, а их со всех афишных тумб, дверей зданий сопровождали первый плакат Кукрыниксов (М.В. Куприянова, П.Н. Крылова и Н.А. Соколова) – «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!». Похожий на крысу Гитлер разрывает Пакт о ненападении между СССР и Германией, но ему уже втыкается в лоб красноармейский штык. Значит, не так страшен враг, хотя он и вероломен? Значит, победим?

Вышедший мгновенно плакат И.М. Тоидзе «Родина-мать зовет» до сих пор, спустя несколько десятилетий, будоражит воображение и не оставляет равнодушным. Плакаты, вне сомнения, помогли избежать паники, пораженческих настроений. Тем более, что во многих плакатах читалась связь времен: на многих рисунках мы видим Александра Невского, Дмитрия Донского. Во всех жанрах изобразительного искусства стремительно развиваются два направления. Одно показывает страшный лик фашизма, ступившего на нашу землю, второе — самоотверженность и героизм советского солдата и тружеников тыла. Было и третье направление — едкая сатира и юмор, которые заставляли людей улыбаться. А где улыбка — там нет уныния, нет неверия. Издательство «Искусство» за войну только в двух столицах печатает более 200 авторов портретистов тиражом до 33 млн. оттисков. Плакат В.Корецкого «Воин Красной Армии — спаси!», на котором окровавленный штык-нож со свастикой направлен на молодую мать с ребенком на руках, затронул сердца миллионов, издается тиражом в 14 млн экземпляров, с него началась перепечатка наших плакатов во многих странах мира.

И уж совсем невероятным кажется то, что в 1942 году, наряду с тем, что в осажденном Ленинграде печатались карты Берлина, скульпторами и архитекторами разрабатываются проекты памятников защитникам Отечества и монументов Победы. Создаются проекты восстановления разрушенных городов, взорванных мостов, железнодорожных вокзалов. Советская идеология настраивала общество на то, что будет после неизбежной победы. Это как в кун-фу: для того, чтобы разбить ребром ладони кирпич, боец точку удара намечает обязательно ниже самого кирпича. И, устремляя основную силу удара к ней, просто проламывает преграду. Сконцентрируйся советская пропаганда только и исключительно на войне, вне всякого сомнения, победа пришла бы позже и значительно с большими жертвами и разрушениями.

Есть у того времени, в идеологической работе партии и правительства еще один штрих, который оказался крайне важен. Во время самых кровопролитных боев на фронтах, когда, казалось бы, каждая печатная буква, каждое слово в эфире должны были говорить о сражениях, на газетных полосах и в эфире… постоянно освещалась культурная жизнь страны. Ежедневные анонсы того, какие спектакли проходят в театрах и цирке. Рецензии на новые книги. Заметки об открытии новых прачечных и мастерских по ремонту обуви. Здесь и информация о начале работы эвакуированной труппы Большого театра в Куйбышеве. И об открытии в Армении, в Ленинакане, выставки «Героика русского народа».  В Казахской ССР открывается национальный уйгурский театр. А театр Красной Армии Юго-Западного фронта приступает к постановке пьесы Корнейчука «Партизаны в степях Украины». В Алма-Ате и Ташкенте начинают работать эвакуированные из столицы «Мосфильм» и «Ленфильм». В журналах «Работница» и «Крестьянка» регулярны рубрики о моде. Кандидат исторических наук Ольга Германовна Жукова, страстный исследователь войны «без пушек и снарядов» вводит понятие «Культурная жизнь СССР как феномен ПОВСЕДНЕВНОСТИ Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Именно эта повседневность культурной жизни страны давала людям в тяжелые дни войны ощущение родственной связи со всей страной, со всем народом.

Сам термин «идеологический фронт», «идеологическая борьба», «боец идеологического фронта» впервые появились в советском политическом лексиконе в 1919 году, в разгар гражданской войны — в противовес идеологическим диверсиям, которые подрывали становление молодой Советской республики, разлагали сознание людей так называемой буржуазной моралью.

***

До Великой Отечественной в какой-то степени был оправдан лозунг: «Когда говорят пушки, музы молчат». В Великой Отечественной пушки вдохновили советских мастеров всех жанров литературы и искусства на создание воистину нетленных произведений. Только стихи Константина Симонова в 1942 году вышли общим тиражом более 9 млн экз. на 17 языках народов СССР.  Тиражом 600 тысяч экз. вышли книги зарубежной классики — Данте, Шекспир, Гейне, Драйзер. Потому вовсе не случайно именно советский солдат спас подвергшиеся варварским бомбардировкам союзников сокровища Дрезденской галереи, подвигом нашего солдата сбережен от уничтожения древний польский Краков, остановлено истребление по решению Гитлера жителей Берлина в метро.

Так что вовсе не случайно еще в дни контрнаступления наших войск под Москвой генерал Альфред Йодль в директиве командирам войсковых подразделений вермахта раздраженно констатирует идеологический проигрыш: «Советский противник в области пропаганды развивает исключительную деятельность… Поэтому невыполнение приказа о сдаче или уничтожении вражеских листовок может повлечь за собой тяжелые последствия и даже смертельную опасность для армии и народа. Необходимо инструктирование личного состава на то, чтобы борьба с пропагандой противника велась также беспощадно, как и против всякого другого оружия врага».

Важнейшей составляющей идеологической работы во время войны считалась политическая работа среди населения временно оккупированных советских территорий и ведение контрпропаганды среди солдат и офицеров врага. Для этого создавались спецотряды с тщательным подбором людей, способных вести агитационную работу в тылу врага. Только спецотряд «Боевой», действовавший на территории Белоруссии, за 10 месяцев пребывания в тылу врага провел около 150 собраний, на которых присутствовало не менее 10 тысяч человек. В этот же период участниками отряда распространено около 500 сводок Совинформбюро, газет, брошюр.

Активно участвовали в пропагандистской работе бойцы спецотряда «Славные», спецгруппы «Храбрецы». Всего участниками спецгруппы «Храбрецы» распространено около 5 тыс. сводок Совинформбюро, листовок, газет, брошюр и патриотических изданий, публиковавшихся по линии русской православной церкви. Эту литературу участники спецгруппы получали из-за линии фронта. Она оказывала серьезное влияние на верующих. Руководил этой работой, как и всей контрпропагандой группы, Карл Карлович Линке, патриот-интернационалист, комиссар «Храбрецов», который сам часто ходил во вражеские гарнизоны для проведения личных бесед среди немецких и чехословацких солдат.

Не потому ли Белоруссия оказала столь серьезное сопротивление врагу даже будучи оккупированной? Слава белорусских партизан, народного сопротивления легли в основу воспитания целого поколения мальчишек и девчонок. И отнюдь не случайно именно на территории Беларуси, в Минске над зданием музея Великой Отечественной войны до сих пор развевается красное знамя Великой Победы. Было бы правильно с исторической точки зрения, правильно по правде и совести, в память о погибших поднять над вновь созданным Музеем Оружия на Прохоровском поле именно Красное знамя Победы. Копию Знамени Победы. Потому что оружием победы были и слово, и Знамя в том числе. И тогда не будет возникать в пылу спора российских и германских историков фраза, которая за неимением аргументов вырвалась у немецкого господина: «А давайте переиграем войну, и тогда посмотрим, кто победит».

«Враг был сильней. Но победили мы!» – эта фраза из стихотворения Николая Рачкова из города на Неве ставит одну и единственную точку в сражении за наше право быть свободными.

Видную роль в развёртывании борьбы в тылу врага в первые месяцы войны сыграли комсомольцы, направленные в захваченные районы политорганами воинских частей и соединений. Сформированные в июле 1941 г. спецотделения забрасывали на оккупированную врагом территорию значительное число партийных отрядов и групп. В их состав входили исключительно добровольцы, смелые, преданные и устойчивые люди, преимущественно – молодёжь. Ценой больших усилий и жертв к концу 1941 г. на временно оккупированной территории удалось организовать разветвлённую сеть комсомольского подполья, вовлечь в партизанские отряды тысячи юношей и девушек. 1 213 командиров партизанских отрядов были комсомольцами. В тылу врага стали активно действовать 300 подпольных горкомов и райкомов комсомола. Особенно широко подготовка комсомольских подпольных работников развернулась с осени 1942 года. Только ЦК ВЛКСМ подготовил 670 организаторов партизанского и подпольного движения.

Одной из главнейших задач партизанского подполья было не только истребление живой силы и техники врага, добывание сведений о противнике, но и агитационно-пропагандистская работа среди населения.

Крупнейшие издательства страны наладили выпуск различного рода агитационной литературы. Началось издание листовок, плакатов, информационных бюллетеней. Формы и способы реализации печатных агитационных материалов были разнообразны: листовки и обращения вывешивали на досках объявлений, оставляли у водоёмов, где жители брали воду. Придумывали и более хитроумные приёмы доставки газет и листовок в сёла, города. Например, молодые партизаны Кубани запечатывали агитматериалы в пустые бутылки и направляли их по течению рек в сторону вражеских гарнизонов. В Смоленской области комсомольцы распространяли газеты с помощью воздушного змея. Партизаны Калининской области использовали для этой работы церковные богослужения.

Направленность агитационно-пропагандистской литературы видоизменялась в зависимости от конкретных факторов и условий, возникающих в оккупированных районах. Часто использовалось обращение к молодёжи от лица советских людей, побывавших в фашистских концлагерях, от лица героев партизанской борьбы, известных писателей.

Великая Отечественная война показала, что никто никогда не воспитает самоотверженность, самопожертвование ради Отечества на второй или третий день опасности. Алгоритм «Сегодня война — завтра выпустили газету — послезавтра после ее прочтения все становятся героями» – не сработает. Для справки: в Израиле всех (!!!) офицеров стараются провести через экскурсию в Освенцим. Через что проводит искусство сегодня у нас молодое поколение? В кино — через сплошные «Штрафбаты» и «Левиафаны», в литературе — через «Солдата Чонкина», в театре — через «Нуреева» и т.д.

После подобных «шедевров» вдруг оказалось, что победа слишком уязвима, она не может жить в окружении или без поддержки. Сколь бы значима она ни была, ее сломают, переиначат, укроют бронированным саркофагом, если не будет каждодневного сопротивления фальсификаторам истории, потокам лжи и дезинформации, подменам ценностей. Если не будет каждодневного влияния на умы и чувства человека. В Англии издали 40-томную историю Второй мировой, где 90% текста посвящено, естественно, британцам. Японская история войны — это уже 110 томов, из них только 3 тома посвящено не японской армии.

Советская история Второй мировой — всего 12 томов. Мы надеялись, что о нас кто-то напишет? Что этого достаточно? Что все будут помнить о подвиге советского солдата и это незыблемо? При этом хорошо, что нет Российской истории о Великой Отечественной, потому что те историки-ревизионисты, которые вдруг оказались при деньгах, грантах, заказах, способны перевернуть все с ног на голову. Вспомним наполеоновскую эпоху, когда устами императора говорилось: три вражеские газеты опаснее 100 тысяч враждебного войска. Сейчас, с учетом скорости распространения информации, опасность возрастает в разы.

В Вооруженных Силах России недавно прошло очередное реформирование военной прессы, в итоге из печатных средств у военных осталось менее десятка. И для сравнения: у армии США — более 400 всевозможных СМИ. Голливуд платит сотни тысяч долларов сценаристам и продюсерам, чтобы они слетали в Афганистан, Ирак, другие горячие американские точки с надеждой, что там они смогут провести мастер-классы с солдатами, которые завтра смогут попробовать себя в роли авторов новых американских боевиков. И создают. Это долгоиграющая пластинка, которая у них никогда не кончается. Это стрельба не по площадям, а через десятилетия. Это дальновидная стратегия, а не тактика одного дня. Когда в 2015 году началась операция в Сирии, я лично писал письмо зам министра обороны с просьбой: вы отправляете, условно говоря, на базу «Хмеймим» частушечников, балалаечников, чечеточников, артистов разговорного жанра — но только не писателей и поэтов! А ведь завтра, когда войска будут выведены, мы будем на коленке из третьих-пятых уст писать воспоминания об этом походе. Что, собственно, и случилось: американцы, за ними французы более всех говорят об ИХ победе над ИГИЛ, мы устами МИДа пытаемся их поправлять и вразумлять, но поезд уходит все дальше. Практика показывает: история — это не то, что происходило на самом деле, а то, как это осталось написанным на бумаге. Тактически мы забросали на первом этапе телеэкраны картинками, но за картинкой не пошли художественные полотна — ни у художников, ни у писателей, ни у кинодраматургов. Опыт Великой Отечественной с ее отправкой в «горячие точки» военных писателей, к сожалению, словно растворился в песке. Какое-то время во время афганского похода это еще действовало — вспомним те же выездные концертные бригады, как правило, организованные и благословляемые Иосифом Кобзоном (именно по ходатайству командования 40-й армии он был представлен к званию Народного артиста в 1987 году). При современных «горячих точках» Союз писателей также был готов к подобной работе, но всего лишь дважды — в 1999 году писатели провели выездной Пленум в Гудермесе — причем как среди бойцов федеральных войск, так и местного населения, и еще выезд в Цхинвал в 2009 году — но уже через год после известных событий.

Идеологическая работа во время Великой Отечественной — читай, партийно-политическая на тот момент, – понятие столь объемной и многогранное, что одно освещение ее аспектов заняло бы десятки страниц. Это и работа с верующими, и кинематограф, и мощнейшая серия плакатов, и работа с сиротами, и решения Политбюро, и соцсоревнования в трудовых коллективах. Но именно решение задач в комплексе, системность в данной работе позволили выстроить единственно верный и кратчайший, на мой взгляд, путь к Победе. Если сложить расстояние от Бреста до Москвы и обратно до Берлина и разделить эти километры на 1418 дней и ночей войны, то получится, что наш солдат шел к Победе по 1,9 км в сутки. Скорость и расстояние вроде бы ничтожные, но если учесть, что на одном только Невском пятачке погибло 18 советских бойцов на 1 квадратный метр, то цена победы становится недосягаемой для обывателя и наших идеологических противников. А мы просто знаем, за что воевали и кого защищали наши отцы и деды. И что им в этом помогало, кроме оружия. Потому и мы — поколение победителей, самого высокого звания на земле. А наши родители дали и оставили нам не только отчество, но и Отечество.