ПРИЮТ ПОСЛЕДНИЙ…

Всегда ли он гарантирует вечный покой?

Николай СТАРОДЫМОВ

Два чувства дивны близки нам,

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

А.С. Пушкин

В Жизнеописании Св. Тихона Задонского, епископа Воронежского и всея России чудотворца (Ф.М. Достоевский вывел его в «Братьях Карамазовых» в лице старца Зосимы, а в «Бесах» как архиерея Тихона)  приводится такой пример. «Часто плакал святой Тихон над гробом своим, который был [заблаговременно] приготовлен вместе с одеждами, плакал о падении человеческом. “Вот до чего довел себя человек: будучи сотворен от Бога непорочным и бессмертным, как скот зарывается в землю”»… Скончался святой чудотворец, выдающийся проповедник, талантливый писатель-богослов и замечательный (говоря современным языком) публицист утром 13 августа 1783 года и тело его было предано земле. Точно так же, как и любого другого человека – грешника, героя или безродного бродяги. Что после пребывания в земной оболочке происходит с душой, неведомо – отлетает ли она на небо, растворяется в мировом эфире, переселяется в другое тело или же попросту перестает существовать… Оставшиеся же на этом свете люди считают своим долгом заботиться о месте погребения тела, видя в этом свой долг перед ушедшим.

Людям военным смерть доводится видеть чаще других. Не поэтому ли именно у них столь обострено чувство долга перед памятью о павших? Не потому ли именно ветераны Афганистана и Чечни из Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство» выступили с инициативой в каждом населенном пункте страны создать Аллею Памяти, посадив в честь каждого павшего на войне дерево?.. На Богородском кладбище в Подмосковье захоронены останки солдат, павших в первую чеченскую кампанию, которые остались неопознанными. По-прежнему каждое лето десятки и десятки отрядов поисковиков отправляются в места боев Великой Отечественной, где ищут останки бойцов Красной армии, чтобы предать их земле со всеми воинскими почестями…

И все же нельзя не поговорить и о другом. О варварстве, о вандализме, о надругательстве над прахом умерших. Таких ведь случаев сколько угодно. Сейчас как-то принято в том винить советские времена, что, мол, эпоха беспамятства началась лишь в октябре 17-го. Увы, гораздо раньше! Причем, инициатива надругательства над могилами исходила не от простого люда – от властей, как светских, так и духовных!

Вот лишь один пример. Как-то дщерь Петрова, императрица Елизавета, будучи в Москве, ехала из своего Головинского дворца, что на Яузе, в Кремль. И ее царственному оку не понравилось, что на пути встречаются кладбища – не хотелось ей, вопреки старинной заповеди, помнить о смерти. И 2 июля 1748 года последовал указ: вдоль дороги, по которой она ездит, при церквах больше никого не хоронить, а те могилы, что уже существуют, сравнять с землей! Но поскольку хоронить покинувших этот мир где-то нужно, справедливая Елизавета повелела отвести место для кладбища и построить там церковь за ее счет.

Среди духовных иерархов не нашлось никого, кто посмел бы возразить дочери императора, который нанес православию сильнейший удар, отменив институт патриаршества. И вот уже Московская духовная консистория предписывает: вдоль улиц, ведущих от Спасских и Никольских ворот, похороны прекратить, существующие могилы снести, а надгробные камни использовать в церковном строительстве. Произошло это 2 августа 1748 года.

Впрочем, данное требование поначалу соблюдалось не слишком строго. Ограничения на погребение вводились и раньше – при Михаиле Федоровиче, при Алексее Михайловиче, при Петре Алексеевиче… Однако они быстро забывались.

Теперь было иначе. Требование императрицы выполнялось. Новое, «централизованное», кладбище было устроено в районе Марьиной рощи, рядом с т.н. «немецким», существовавшем здесь уже давно. Здесь 21 декабря 1750 года и была освящена церковь во имя Лазаря Четверодневного – того самого Лазаря, которого оживил Иисус Христос. Москвичи, как утверждает автор книги «Седая старина Москвы» известный историограф Иван Кондратьев (1870-1904), относились к кладбищу «с озлоблением», что, в общем-то, неудивительно, если сделать поправку на предысторию его создания. (К слову, Иван Кузьмич, сообщивший нам эти подробности, сам был похоронен на этом же кладбище).

Впрочем, вернемся к делам ратным. В пределах Москвы, на Дорогомиловском кладбище, находится братская могила, в которой нашли покой воины, получившие ранения во время Бородинского сражения.

Об этом начинании вспомнили вскоре после начала Первой мировой войны, когда  стала очевидной потребность в создании подобного же кладбища. Инициатором такого деяния стала Великая княгиня Елизавета Федоровна. Назвать его решили Братским. Для этого в районе села Всехсвятского (ныне – близ метро «Сокол») был выделен специальный участок. В разные времена эти земли принадлежали князьям Милославским, царям Грузинским, греческим князьям Маврокордато (Черногорским), графской семье Санти… Выбор пал именно на этот участок по той причине, что он удобно располагался: рядом находилось Ходынское поле, где устраивались военные лагеря, кроме того, поблизости было два убежища для инвалидов – Александровское (для престарелых ветеранов) и Сергиево-Елизаветинское (для участников русско-японской войны). Кладбище замышлялось как мемориальное, для всех участников войн. Попечителем его стал доктор Сергей Пучков, ученик знаменитого врача и выдающегося гуманиста Федора Гааза. Открытие кладбища и часовни, а также первое захоронение на нем состоялось 15 февраля 1915 года. К сожалению, нынче это кладбище не сохранилось…

В заключение хочется привести еще один факт, уже из истории совсем недавней. Полвека назад, в 1953 году, завершилась война в Корее. В той войне принимали участие и наши интернационалисты. Среди них находился мой старинный знакомый, художник и писатель из Ашхабада, Виктор Павлович Швейкин. Он рассказал, что в районе н.п. Ганьчжулин, что в Маньчжурии, побывал на кладбище, на котором были похоронены русские воины, павшие в годы русско-японской войны и после 1917 года. Виктор Павлович был искренне удивлен, что японцы, оккупировавшие Маньчжурию в 30-е годы, не осквернили памятника и могил врагов, с которыми воевали четверть века назад. Еще больше он был удивлен, когда увидел, что бок о бок с русским располагается японское военное кладбище!..

В центре русского погоста располагался конусообразный монумент с христианским крестом и надписью:

“Воинам, жизнь свою положившим

За Веру, Царя и Отечество

В русско-японскую войну 1904 – 1905 гг.”

А за оградой – непонятное для русского глаза сооружение, увенчанное фашистской свастикой.

Так и лежат они рядом, воины, которые при жизни воевали и убивали друг друга. Им больше не за что и незачем воевать.

…Когда я слышу о том, что где-то кто-то оскверняет могилы, всегда вспоминаю этот рассказ Виктора Павловича. А еще – прах великого Багратиона, который выбросили из могилы. И указ Елизаветы, о котором шла речь выше. И Братское кладбище, которое не смогли уберечь от вандалов Все Святые, во имя которых была заложена на нем церковь…

Так, может, и в самом деле прав был святой Тихон, допуская по отношению к человеку столь неблагозвучное сравнение?.. Право же, есть тут о чем подумать, есть!