О КИЗЫЛ-АРВАТЕ И 58-й МСД

Как-то так получилось, что к периоду службы в Кизыл-Арвате и к 58-й мотострелковой дивизии в своих воспоминаниях я обращался меньше всего. А это ведь почти пять лет жизни, как ни говори!

Причина тому, в общем-то, вполне понятна. Из Кизыл-Арвата я отправился в Афганистан, потом был Ашхабад, крушение моей Родины… В ярких сполохах этих событий тихая тягучая жизнь в отдалённом гарнизоне, затерявшемся на границе песков Кара-кумов и гор Копет-даг, ретроспективно становится совсем незаметной.

Попробуйте описать повседневность домохозяйки! Каждый день до отказа заполнен нескончаемой работой, постоянно возникают какие-то вопросы, требующие немедленного решения… А вот начнёшь описывать – и уже на второй странице поймёшь, что взялся за пустое дело. Вернее, описать-то, конечно, можно, да вот кто читать-то станет? Со скуки помрёшь!

И всё же…

Повторюсь: пять лет жизни!

В конце декабря 1980 года я оказался в Ташкенте. Нас, группу выпускников факультета инженерных войск Донецкого высшего военно-политического училища, которых в своё время направили служить в строительные войска, отозвали в боевые части – Ограниченный контингент Советских войск в Афганистане требовал кадровых офицеров нашего профиля. Однако судьбе оказалось угодно, чтобы я «за речку» попал пятью годами позже, уже в качестве журналиста. Так получилось, что мой добрый товарищ Анатолий Королёв случайно услышал, как офицеры отдела кадров Политуправления Туркестанского военного округа обсуждают вопрос о том, где взять сотрудника дивизионной газеты. Анатолий сказал им обо мне – и моя дальнейшая судьба оказалась решённой. Об этом поворотном событии в моей судьбе я уже писал в своих воспоминаниях, и не стану повторяться.

Мне выдали предписание отправиться в город Кизыл-Арват. Не скрою: этого названия я до того не слышал вообще ни разу. Да и то: мало ли на просторах нашей страны имеется населённых пунктов, о которых мы не знаем ничего! И это сейчас, когда от нашей страны отрезали огромные куски территории! А уж в 80-е на сколько больше их имелось, да со столь экзотическими для европейского уха названиями!..

Опять же: сколько же в соответствующих списках значилось населённых пунктов, в которых дислоцировались наши воинские формирования!.. Я как-то обнаружил в интернете перечень дивизий Советской армии, и оказалось, что практически все они к сегодняшнему дню прекратили своё существование. А ведь полвека назад это были мощные действующие соединения, в каждом из которых служило по десять тысяч человек! А вот поди-шь ты – даже мы, военные, о многих из них даже и не слыхали!

…Сейчас у писателей-фэнтезистов и кинематографистов популярны т.н. параллельные миры. Где они находятся и как взаимодействуют с нашим – тут насколько у автора хватит фантазии.

Но я вот о чём иной раз думаю. Так ведь таких параллельных миров вокруг нас – сколько угодно! Мы проходим мимо какого-нибудь здания, а ведь там, внутри – целый мир! Мы проезжаем мимо какого-то населённого пункта на поезде – и воспринимаем проплывающую за окном картинку не как частичку всеобщего мирозданья, в котором нам довелось увидеть свет, а как некую декорацию непонятной постановки, на фоне которой промелькнут не реальные конкретные люди, а просто фигурки, мало чем отличающиеся от манекенов в витрине.

Но ведь это – не манекены, не декорации. Это – живые люди и обстановка, в которой они живут! Чтобы понять, прочувствовать это, нужно сойти на некой станции и шагнуть в этот мир. Пока ты стоишь на перроне, ты ещё являешься представителем мира-вагона, мира-поезда. Чтобы выпасть из этого измерения, нужно сойти с перрона! Скажи, читатель: разве не ощущал ты это чувство, покидая вагон (самолёт, теплоход), как будто ты вдруг перестаёшь тут быть «своим», как будто некая аура транспортного средства, обволакивавшая тебя ещё только что, вдруг оставляет тебя, высвобождает от своего поля – и испытываешь при этом когда облегчение, а когда и сожаление?.. Не испытывал? Тогда прислушайся к своим ощущениям в следующий раз, когда приедешь куда-нибудь – и тогда поймёшь, о чём веду речь.

Сейчас модное слово – «портал». Так вот, любой вокзал, перрон, причал – это портал между мирами.

Причём, заметьте: мирами не какими-то искусственно рождёнными фантазией писателя, не мистическими, а реальными, принадлежащими к единой материальной основе!..

Когда я шёл от железнодорожного вокзала Кизыл-Арвата к штабу дивизии, окружающий мир я воспринимал ещё не будучи его полноправным сочленом. Я словно попал в чужую пьесу и не понимал окружавшие декорации. Или наоборот, сам являлся непонятным элементом в привычном и устоявшемся мирке.

Не знаю уж, насколько внятно я описал. Но только нечто подобное я ощущаю и теперь, оказываясь в незнакомом месте. Когда идёшь в неком городе в составе экскурсии, то смотришь на окружающий мир не как на место обитания других  людей, а как на объект созерцания. Именно поэтому одно и то же приезжий и местный житель воспринимает по-своему.

Но вернёмся от абстрактных рассуждений к нашим баранам.

Итак, мне предложили отправиться служить в должности корреспондента-организатора  многотиражной газеты 58-й мотострелковой дивизии. Газета называлась «Красное знамя». А дивизия дислоцировалась на территории Красноводской области Туркменистана, со штабом в городке Кизыл-Арват.

Сначала расскажу о дивизии. 58-я  Рославльская Краснознамённая мотострелковая дивизия была сформирована осенью 1941 года в Поволжье. Правда, во время войны она именовалась 344-й стрелковой, но только не в формальном наименовании дело. Боевое крещение соединение приняло в самом начале 1942 года на Юхновском направлении под Москвой, а завершило войну под Кёнигсбергом. Участвовало в освобождении Белоруссии и Прибалтики… Обычная дивизия, каковых имелось в Действующей Красной армии сотни и сотни.

Любая армия состоит не из героев, а из солдат. Именно простой рядовой воин выносит на своих плечах всю тяжесть войны. Случится – он совершит подвиг! Только война – это в первую очередь не череда подвигов, а тяжкий, каторжный, смертельно опасный труд.  Да, каждого солдата на войне можно безошибочно назвать героем. Но это всё же станет метафорой. Потому что официально считается, что для слов «герой» и «подвиг» данный человек должен совершить некие действия, которые учтут, оценят и зафиксируют в официальных документах.

То же можно сказать и о воинских частях и соединениях. Каким-то из них выпало оказаться на направлении главного удара – своего в наступлении и противника при обороне. А другие оказывались на второстепенных участках фронта. Но у кого повернётся язык что-то нелестное сказать в их адрес? Второстепенными те участки можно назвать только с точки зрения высшей стратегии или учебника истории. А на деле люди и здесь умирали и терпели лишения не меньше. Быть может, даже и больше, если говорить о лишениях, потому и снабжение в первую очередь ориентировалось на «ударные» части, а не на те, которые оказывались где-то на флангах.

344-й стрелковой дивизии не довелось участвовать в освобождении столиц союзных республик или крупных городов. Самым значимым на её пути оказался городок Рославль, в честь которого дивизия и получила своё почётное наименование.

Вскоре после окончания Великой Отечественной дивизия стала 58-й, и её передислоцировали в Среднюю Азию…

Теперь – о том, как дивизия выглядела на момент, когда я приехал в неё служить.

Туркменистан, в котором мне довелось отслужить почти 12 лет, по территории занимал четвёртое место среди республик СССР. Однако более или менее обжитой среди этих просторов являлась едва не пятая часть: полоска земли вдоль Аму-Дарьи на востоке республики, часть побережья Каспийского моря в районе Красноводск–Кизыл-Атрек, да полоска предгорий Копет-Дага между ними. Остальные просторы занимает пустыня Кара-Кумы.

В конце XIX века, когда край отошёл (как тогда представлялось, окончательно) к России, от Красноводска до Ташкента срочно, ударными темпами, протянули железную дорогу. Вдоль неё располагались основные населённые пункты Туркестана.

Так вот, расстояние от Ашхабада до Красноводска составляет, насколько я помню, километров 500. От Ашхабада до Кизыл-Арвата, расположенного на этой же трассе, – километров 150. 58-я мотострелковая дивизия являлась единственным более или менее боеспособным соединением на этом направлении.

Штаб дивизии и основные части соединения дислоцировались в Кизыл-Арвате. Танковый и мотострелковый полки, сокращённого состава, располагались в городке Казанджик, километрах в 70 западнее. И третий мотострелковый полк, вовсе уж кадрированный, стоял в городе Небит-Даг, в предгорьях хребта Большой Балхан, километрах в 150 от Кизыл-Арвата.

Надо сказать, что, несмотря на постоянное ослепительно яркое солнце, сияющее в Туркмении, служба в дивизии выглядела довольно мрачной. Как-то, вскоре по прибытии в дивизию, я в кругу новых знакомых высказался что-то в том духе, что надолго застревать в ней не собираюсь. На что мой собеседник ответил, что все приезжающие так думают, однако большинство как раз и застревают надолго. Так оно и получилось. Хотя… Кто сказал, что пять лет – это «надолго»?.. Всё относительно, как нам убедительно доказал старик Эйнштейн!

Я уже неоднократно писал, что в целом жизнь советского периода видится мне более комфортной, чем нынешняя. Вернее, конечно, не комфортной, а изначально более справедливой, что ли, социально гарантированной.

Однако специфика офицерской службы в те времена просто разила своей несправедливостью. «Блатных» офицеров называли «инвалидами» (мол, сам он здесь, а «рука» где-то там) или «позвоночными» (потому что служба их протекала по телефонному звонку «сверху»). Офицеры, которые не принадлежали к их числу, так и кочевали по отдалённым гарнизонам, с трудом докарабкавшись до полковничьих, в лучшем случае, звёзд только к пенсии…  А проверять их службу приезжали из столиц не испытавшие подлинной службы в войсках лощённые юные полковники в шитых фуражках и сапогах – по этим атрибутам можно было отличить представителя вышестоящего штаба.

И все мы знали, что если у тебя нет никого в «верхах», то карьеру тебе особую не сделать. Конечно, исключения случались, однако они и оставались исключениями!

Так вот, наша дивизия. Она была сокращённого состава, однако в её задачу входило прикрытие «в случае чего» Госграницы на довольно-таки значительной протяжённости её.

Как на каком-то совещании сказал нам начальник политотдела:

- Вы привыкли думать, что есть где-то могучая Красная армия, которая в трудную минуту придёт и разобьёт врага. Так вот, вы и есть та самая Красная армия, на которую надеется наш народ.

Запомнились мне эти слова – своей образностью.

Надо сказать, что несмотря на все огрехи и недостатки, боевая учёба в дивизии велась как подобает. Индивидуальная подготовка, подготовка в составе отделений… Боевые стрельбы взводов… Ротные и батальонные тактические учения с боевой стрельбой. Полковые… Дивизионные… Даже учения всего Туркестанского военного округа проводились – летом 85-го года, если не ошибаюсь. Учения дивизии всякий раз проходили по новой «легенде»: мы выдвигались на прикрытие Государственной границы в район Кизыл-Атрека, совершали марш через горные перевалы, устремлялись в район Кушки и в автоколонне, и железнодорожным транспортом… А основным местом, где проходила у нас «война», являлся полигон в Келяте, близ Ашхабада.

Когда сегодня я вижу, что по телевидению показывают и рассказывают о том, что где-то провели учения, меня охватывает досада. В наше время подобные учения являлись нормой, они проводились регулярно. А тут, в нынешний период, нам их демонстрируют как некое достижение.

И когда начинают что-то вещать про новый облик… Какой новый облик? В чём он заключается?.. Армия должна учиться воевать – это и есть её облик, что новый, что старый. А если вместо этого она бесконечно реформируется, переодевается, распродаётся, сокращается, переходит на новые финансовые взаимоотношения, это новым обликом назвать трудненько.

Опять сбился, да что ж такое…

Сам по себе Кизыл-Арват представлял собой обычный среднеазиатский городок тысяч 30 населением. В нём, помимо нашей дивизии располагалась ещё военная авиабаза и ряд других воинских частей. Местные жители проживали в частных домах, а военные – в нескольких городках. Самым привилегированным считался 3-й городок, при штабе дивизии, в котором стояли четырёхэтажные дома с квартирами неплохой планировки, но ужасного качества строительства.

…Есть такое выражение: «начать жизнь с чистого листа». Обычно это только образная фраза, потому что начинать всё заново просто невозможно – мы не перестаём быть самими собой, у нас остаётся окружение, образ жизни… Однако в последние дни 1980 года у меня действительно началась совершенно новая жизнь.

Судите сами. До того я служил в строительных войсках, и о службе в боевом соединении имел представление весьма опосредованное. До того я проживал и служил только в краях с умеренным климатом и со славянским населением. Я перешёл служить в редакцию газеты, в систему средств массовой информации, не имея представления о кухне этого процесса.

То есть всё в службе у меня начиналось заново! Более того, я даже попытался воспользоваться ситуацией и отказаться от некоторых своих огрехов, которые имели место в период предыдущей службы.

Разумеется, получилось не всё. Вернее, всё, конечно, в жизни поменялось, но не всё так, как хотелось бы.

Сначала – о хорошем.

Стремление к писательству во мне жило едва не с пелёнок. И тут вдруг это моё стремление получило возможность осуществиться. Я начал писать! Более того, это мне вменялось в обязанности, и за это я получал денежку!

Я с равным удовольствием начал писать всё подряд: заметки, корреспонденции, репортажи, даже фельетоны. Не всё, не сразу, не всегда удавалось, но желание имелось, и я его реализовал.

Повторюсь: 58-я дивизия являлась хотя и дивизией сокращённого состава, однако боевая учёба в ней шла непрерывно. А я, особенно поначалу, с интересом наблюдал, как организованы занятия по боевой подготовке, по технической… Меня привлекли к проверке караулов – я каждый раз писал материал о проверке караулов. Меня привлекли к проверке политподготовки – я писал об итогах. Меня брали в инспекторские поездки в другие гарнизоны – я готовил материалы и оттуда…

Тут следует учесть вот что. Дело происходило в первой половине 80-х годов – закат эпохи Брежнева и чехарда стремительно сменявшихся Генсеков, сопровождавшаяся хаотичной сменой галсов государственной политики. А у нас, в отдалённом гарнизоне, менялась только словесная ряска на поверхности заболоченной жизни.

Следует рассказать о людях, с которыми меня тогда свела судьба. Сам себе удивляюсь, но когда не так давно я начал вспоминать своих кизыл-арватских сослуживцев, поразился, насколько мало я могу вспомнить!

Газета, в которой мне довелось тогда служить, называлась «Красная знамя». Редактором её поначалу являлся майор Владимир Васильевич Нагорный. Человек он был хороший, спокойный, благожелательный… Мне с ним привелось прослужить не так долго, так что и сказать о нём могу не так много. Он умел как-то сгладить взаимоотношения между редакцией и её интересами с одной стороны и запросами начальника политотдела, являвшегося нашим вышестоящим начальником. Эти взаимоотношения оставались непростыми всегда – но об этом позже.

Ответственным секретарём редакции у нас некоторое время служил Сергей Дышев – ныне широко известный писатель и киносценарист. Так случилось, что с тех пор мы постоянно пересекаемся по жизни. По возрасту Сергей на полгода моложе меня, однако как тогда, в январе 1981 года, он взял по отношению ко мне покровительственный тон, так придерживается его и поныне. Человек несомненно талантливый, имевший специальное образование, он был самым пишущим среди нас троих, причём, пишущим не как я (всё подряд), а разрабатывавшим тему избирательно, зато очень качественно. Как-то не вызывало сомнения, что он у нас не задержится – так оно и вышло: очень скоро Сергея перевели в Ташкент, в редакцию газеты Туркестанского военного округа «Фрунзевец».

Александр Шелестов (в штатском), Александр Котов, я и ребята нашей типографии

Летом 1981 года на место уехавшего Владимира Нагорного в редакцию пришёл Александр Шелестов. Вообще-то фамилия у него была Шелестов-Триандофилиди, но так мы, его, понятно, не называли. Он приехал и сразу обозначил свою позицию. Через год он должен был поступить в Военно-политическую академию (именно так: поступить, а не поступать), а потому считал своей главной задачей, чтобы не возникло никаких препятствий на этом пути. Он ни с кем не ссорился, он выполнял все распоряжения… С другой стороны, он и с нами держался ровно и благожелательно… Запомнился такой момент. На рабочем столе у него лежал какой-то учебник (не то журналистики, не то ещё какой), который Александр временами брал в руки и начинал готовиться к поступлению в академию. Однако дошёл он за год страницы до 17-й только. Потом он уехал в академию, мы с ним попрощались, пожелали ему успеха – и больше не встречались.

А на его место в редакцию главным редактором приехал Александр Котов. Ничего о нём писать не буду.

Олег Исмагилов

Меня назначили ответственным секретарём газеты. А корреспондентом прислали Олега Исмагилова. Олег был оборотистым и пробивным человеком, который умел решать возникающие проблемы. Мы с ним сдружились – пусть без особой теплоты, но понимали друг друга. Он попал в Кизыл-Арват после одного случившегося в Ташкенте происшествия, о котором рассказывать я не считаю себя вправе. Однако со временем выправился и опять пошёл в гору. Уметь выправиться после каких-то неприятностей, не опустить руки – качество, которое я в людях глубоко уважаю; главное, чтобы при этом не страдали другие. В конце концов Олег Исмагилов оказался в Санкт-Петербурге в качестве главного редактора газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины». Не сгибаться под ударами судьбы, и не сдавать своих товарищей – эти качества Олега Романовича хочу отметить. Правда, говорили о нём и иное, но только тут уж – чего про каждого из нас не говорят!.. Я отвечаю только за то, что сам пишу.

Сергей Тютюнник стал "Человеком года" в Ростове-на-Дону

Ну а в 1985 году на место редактора нашей дивизионной газеты пришёл Сергей Тютюнник. Наша дивизия вообще считалась в Туркестанском округе ссыльной, и ехать в неё желающих не находилось. Сергей до того служил ответственным секретарём дивизионной газеты в Афганистане, в Шинданде. Зарекомендовал себя отлично. Когда его перевели в Ташкент, предложили отправиться в Кизыл-Арват, чтобы навести порядок в нашей редакции. Сергей имел звание старшего лейтенанта, и оказаться на майорской должности ему, конечно, льстило. Вот и сложилась у нас парадоксальная ситуация: старший лейтенант на редакторской майорской должности Тютюнник, я капитан на капитанской должности, и майор Исмагилов на должности старшего лейтенанта.

Когда в августе 1985 года я получил приказ отправляться в Афганистан, провожая меня, Сергей сказал мне что-то в том духе, что рад, что я уезжаю – мол, человек я хороший, но не должно в армии быть подобных парадоксальных ситуаций.

По мере рассказа я назову ещё несколько человек, с которыми доводилось сталкиваться в период службы в том чрезвычайно отдалённом гарнизоне.

Нынче, в век компьютеризации, может показаться невероятным, однако всего-то три десятка лет назад наша газета набиралась ещё вручную. Дивизионная газета выходила три раза в неделю, и полностью, от первой до последней буквы её набирали по литерам, собирали в столбцы, зажимали в раму, печатали тираж, а потом также каждую литеру раскладывали по своим ячейкам кассы. ВСЁ – ВРУЧНУЮ! По штату в редакции полагалось трое солдат, однако реально их было десять. И каждый день, с утра до вечера они набирали тексты, а потом рассыпали их. Оттиски набранных текстов вычитывали, вносили в них исправления, солдаты специальными шильцами выколупывали одни литеры и заменяли их другими… Работа нудная, кропотливая, требующая крепких нервов и умения отрешиться от окружающего.

Редакция и типография занимали половину длинного строения барачного типа, расположенного в стороне от штаба дивизии. Более просторного помещения для размещения издания у меня не имелось никогда и нигде. Солдаты наши спали здесь же, в отдельной комнате. Это было удобно для всех.

Редакция подчинялась политотделу дивизии. За время службы у меня бывали разные начальники. Но самые тягостные воспоминания остались после самого первого начальника политотдела 58-й дивизии (для меня первого, разумеется) – это был полковник Иван Николаевич Кулан.

Об Иване Николаевиче можно говорить много, однако воздержусь. Какой смысл прошлое ворошить?.. Только несколько штрихов для портрета. Время от времени он намечал кого-то из подчинённых и начинал его целенаправленно и зло допекать. Человек – когда за дело, а когда и невесть по какой причине – вдруг оказывался мальчиком для бития, на которого вдруг начинали сыпаться все шишки. Каждый вечер у нас проходили совещания, и эти совещания превращались в то, что Кулан распекал одного из нас, остальным, впрочем, при этом тоже доставалось, но так, слегка. Было у нас несколько офицеров, которым всё было как с гуся вода, однако остальные сильно переживали происходящее.

Сменивший Кулана на посту начальника полиотдела Василий Иосифович Петраковский… В общем, это для нас стало как избавление, как будто мы в другой мир попали.

Мне в жизни ни разу не доводилось встречаться с людьми, о которых можно было бы сказать, что у них нет недостатков. Огрехи имеются у всех и у каждого. И они, эти огрехи, не могут не отражаться на окружающих. Вполне понятно, что недостатки начальника рикошетом бьют по подчинённым. И человека мы оцениваем в первую очередь по тому, как его душевные качества оказывают влияние на нас самих.

Так вот, некоторые решения Василия Иосифовича, жертвой которых оказался я, трудно назвать справедливыми. И всё же я понимал и понимаю, что не всё в этой жизни зависит от человека, что обстоятельства слишком часто оказываются сильнее нас, и принимает человек подчас решение, повинуясь не себе самому, а привходящими извне факторами. Я это понимаю – а потому не держу на него обиды.

Признаться, начиная писать данный раздел воспоминаний, я рассчитывал, что уложусь в один текст. Однако постепенно понял, что принял неверное решение. И решил поступить иначе. Предложенный текст пусть так и остаётся, типа вступительной публикации. А дальше стану выставлять не такие крупные фрагменты, зато каждый посвящён какой-то теме.

Так что дальше последует примерно двадцать главок. В процессе подготовки каждую из них я для себя как-то называл, и в списке файлов они автоматически расставились по алфавиту. Вот как сработала компьютерная автоматика, в таком порядке и предложу их вниманию читателей.

Первой оказалась главка «Авария». Вот с неё и начнём!