- Проблема увольняющихся в запас военнослужащих не так давно обсуждалась на одном из заседаний Совета безопасности России. Для подготовки материалов для него решением вице-премьера Правительства Валентины Матвиенко в декабре прошлого года была создана специальная рабочая группа, завершившая свою работу 15 марта. В наработанных ею документах категория лиц, принимавших участие в боевых действиях, выделена особо. В частности, речь идет о необходимости внесения дополнений в Федеральный Закон о ветеранах, распространив предусмотренные в нем социальные гарантии на участников боевых действий в Чечне. Кстати, в предложениях Комиссии говорится и об участниках боевых действий в Чечне в период 1994-96 годов – данная категория граждан осталась обделенной вниманием государства…

Об условиях, в которых ныне живут военнослужащие, нагляднее всего говорят цифры. За прошлый год уровень инфляции в стране составил 22 процента. При этом среднедушевой прожиточный минимум вырос более чем на 34 процента, в то время как для военных этот показатель равняется 19,6 процента. В результате на 1 января 2001 года численность семей военнослужащих с доходами ниже прожиточного минимума составила 48 процентов. Подчеркну: речь идет о прожиточном минимуме! Люди, которые в любой момент могут получить приказ лететь на войну, элементарно недоедают.

Только по Министерству обороны нуждаются в жилье 169,5 тысяч семей, из которых 94,5 тысяч вообще не имеют своего угла. Плюсуйте к этому 160 тысяч семей уволившихся семей, которые до сих пор его не получили… В общем, картина не слишком радостная. И такое положение нельзя признать терпимым.

Еще одна громадная проблема – медицинское обеспечение военнослужащих. Ныне она финансируется лишь на 30 процентов от потребного, в результате чего материальная база и лечебно-диагностическое оборудование военной медицины оказалась изношенной на 80 процентов. Парадокс: поликлиники Минобороны обслуживают около 7,6 млн. человека, в то время, как собственно военные составляют из них только 20 процентов – остальные ветераны и гражданские лица, которым государство предоставило такую льготу. Реальные возможности военной медицины таковы, что она в силах обслуживать только военнослужащих; при этом каждый второй ветеран и трое из четырех членов семей не могут такой помощи получить. Что же касается санаторно-курортного лечения, военные здравницы могут принять лишь семь человек из ста прикрепленных категорий граждан, а летом и того меньше – чуть больше полутора человек.

И еще один крайне важный вопрос остается нынче без внимания. Хочу обратить внимание на то, что без должного внимания со стороны государства остаются семьи военнослужащих, погибших в Чечне в 1994-96 годах.

Станислав Кавун, заместитель главнокомандующего Внутренними войсками МВД России:

- Начиная с 1989 года при выполнении служебно-боевых задач погибло более 2.000 военнослужащих Внутренних войск, около 10.000 ранено. В семьях погибших осталось 303 вдовы, 377 детей-сирот, 156 одиноких родителей. В то же время государственная работа по улучшению положения военнослужащих и членов их семей ведется в основном декларативно. И все это в комплексе не может не отражаться на социальном самочувствии военнослужащих – согласно опросов, трое из четверых не удовлетворены степенью своей защищенности.

Взять, к примеру, наш воюющий Северо-Кавказский округ внутренних войск. 69 процентов военнослужащих имеют доход на члена семьи менее тысячи рублей. Не планируют в течение года приобретать товары длительного пользования более 70 процентов офицеров. На питание у них уходит 65 процентов дохода семьи, а у тех, кто не имеет жилья, и того меньше, остальные 40 процентов идут на подъем временного угла.

В настоящее время основное внимание приковано у нас с Чечне. Это вполне понятно. Но ведь нашим людям приходится служить и в других местах, где есть свои трудности. Скажем, в районах Крайнего Севера военнослужащим не выплачивается надбавка, введенная Федеральным законом от 31 декабря 1999 года. И подобных примеров можно приводить еще не один.

Ну а теперь вернемся-таки на Кавказ. На 2001 год денежных средств на обустройство 46-й бригады выделено 22 процента от потребного. А ведь это та самая часть, которая будет размещаться в Чечне на постоянной основе и которая нынче размещается в палаточных городках! Или другой парадокс, которым несть числа в “горячей” точке. Офицер, который служит во Владикавказе, получает двойной оклад и двойную же выслугу; у человека же, воюющего в Чечне, эти льготы равны полутора окладам и выслуге…

Впрочем, у нас градация не только в окладах, но и в смерти. От души сочувствую семьям погибших на подлодке “Курск”. Политики, в том числе и те, кто не имеет никакого отношения к социальным проблемам, вокруг помощи им раздули такую шумиху… А что, семьи гибнущих в Чечне, или погибших в кампанию 1994-96 годов, менее достойны такой памяти и помощи? Или вот еще: жена павшего военнослужащего какими-никакими льготами пользуется, а у матери их нет – разве это справедливо?

Короче говоря, считаю необходимым в срочном порядке либо разработать закон об участнике боевых действий, либо внести соответствующие изменения и дополнения в Закон о ветеранах.

Владимир Заборовский, начальник Главного управления воспитательной работы Федеральной пограничной службы России:

- Хочу затронуть проблему того, почему мы теряем молодых офицеров. По прибытии офицера к месту службы, если он приехал с семьей, ему в течение трех месяцев обязаны предоставить жилье, пусть временное или служебное. Это его право не реализуется. И результат: многие, столкнувшись с данной проблемой, тут же пишут рапорты на увольнение. Сегодня в жилье нуждаются около 14 тысяч семей пограничников. Ситуация осложняется тем, не хватает денег на обустройство войск на российско-грузинской и самой протяженной для страны российско-казахстанской границах. Военнослужащие и их семьи лишены здесь элементарных условий для жизни и быта, вынуждены приспосабливать для жилья палатки или землянки – и это без электричества, отопления, водоснабжения.

Как известно, пограничники служат в основном в местностях отдаленных. И оттуда, как в песне, “только самолетом можно долететь”. На Дальнем Востоке в ряде пунктов прекратили прием воинских требований. А один билет стоит от 6 до 9 тысяч рублей. Как в этих условиях отправить детей летом на отдых? И не отправляют, по несколько лет не отправляют! От души спасибо Военно-страховой компании – хоть как-то помогает в организации детского отдыха.

Еще проблема. В отдаленных гарнизонах очень трудно трудоустроить жен. Наверное, нужно ввести какие-то квоты для предприятий для обустройства членов семей военнослужащих.

Все это вместе приводит к распаду семей военнослужащих. 11 процентов жен заявили при опросах, что они готовы к разводу, столько же поделились, что не верят, что со временем их жизнь станет лучше, и еще столько же выразили разочарование от того, что вышли замуж за военного. В сумме получается ровно треть семей находится на грани развала!

Вадим Никольский, заместитель начальника Главного квартирно-эксплуатационного управления Минобороны:

- Общеизвестно, что каждый десятый всех военнослужащих Вооруженных сил нуждается в жилье. Тот минимум жилплощади, которые нам выделяется, позволяет лишь удерживать количество бесквартирных в прежних объемах. В условиях нового грядущего сокращения напряженность еще больше возрастет. Что касается жилищных сертификатов, то они себя не оправдали, а потому и доверие к ним в глазах военных оказалось подорванным.

Большая проблема состоит еще в том, что жилье, которое получает офицер, автоматически становится муниципальным. Военнослужащий за время службы меняет по 5-6 мест службы, всякий раз получает там квартиру, которую потом сдает городским властям. Так мы теряем до 25 процентов жилья. Если бы имели возможность самостоятельно заселять эти квартиры повторно, это позволило бы несколько ослабить проблему.

Есть у нас еще одно важное предложение. Давайте запишем в контракт, что офицер, прослуживший 10 лет, имеет право, скажем, на 40 метров жилья, после 20 лет – на 80 и т.д. Понятно, я не о цифрах, а о принципе. Уже одно это коренным образом повысит заинтересованность военнослужащего в качественной службе.

Михаил Моисеев, генерал армии, инспектор Генерального штаба Вооруженных сил:

- Проблема, конечно, очень большая и острейшая. Чтобы ее смягчить, имеется интересный проект по строительству жилья и созданию рабочих мест, разработанный совместно Минобороны и МВД. В местах пересечения федеральных дорог предлагается построить небольшие городки из 60 коттеджей со всей инфраструктурой – школа, детский сад, больница. Стоимость каждого коттеджа – около 20 тысяч долларов. Заниматься люди в них будут всесторонним обслуживанием автомобилей. Это 120-150 рабочих мест. Затраты окупятся за 2 года. Чем плохой вариант?

Вопросы трудоустройства данной категории граждан и в самом деле решаются без поддержки государства. Однако в стране существуют центры переподготовки увольняющихся в запас военнослужащих. Скажем, в Саратове он успешно функционирует на базе Дома офицеров. В прошлом году все 274 выпускника центра, действующего на базе Ростовского государственного строительного университета, были трудоустроены… В 2000 году подобные центры открыты во Владивостоке, Хабаровске, Мурманске.

Уже два выпуска сделала учебно-реабилитационная академия, где проходят подготовку к гражданской жизни военнослужащие, получившие ранения. С ними беседуют психологи, проводятся занятия по ряду учебных дисциплин… Статистика свидетельствует, что у тех, кто обучается в академии, процент заживления ран на 30 процентов выше… Могу привести пример. В госпитале Вишневского одного старшего лейтенанта буквально вытащили с того света: у него были перебиты ноги, оторвана рука, один глаз имеет лишь 30 процентов зрения… Он окончил нашу академию, получил диплом и сейчас сам работает в том же госпитале, помогает тем, кто не может поверить, что сможет подняться с больничной койки. Недавно парень женился…

Михаил Трофимов, генеральный директор Центра переподготовки военнослужащих Минобороны:

- В свое время в качестве компенсации за вывод наших войск из Германии, немецкая программа предусматривала создание и финансирование центров переподготовки для уволившихся в запас военнослужащих. Программа закончилась в 1995 и с тех пор центры оказались брошенными на произвол судьбы. Какое-то время мы еще перебивались за счет резервных фондов и денег, которые как-то доставали. С 1995 по 1997 годы преподавателям деньги еще выплачивались, но на содержание техники средств уже не было. Между тем только компьютеров было поставлено, если не ошибаюсь, на 167 миллионов марок. Они устаревают, нуждаются в обслуживании и модернизации… На это требуется примерно 15-20 процентов от первоначально затраченной суммы, иначе мы компьютеров просто лишимся. Однако денег нет.

С марта этого года финансирование центров осуществляется через Минтруда. Возглавляемый мной центр в этом году должен получить 1,8 млн. рублей. На сегодняшний день с боем получено 600 тысяч. В центре занимается 353 офицера запаса – членов семей мы обучать не можем, хотя они тоже желают учиться, особенно те, кто не имеет работы. Кроме того, мы вынуждены отказывать офицерам, которые готовятся к увольнению и уже сейчас желают приобрести гражданскую специальность.

Многие уволившиеся кадровые военные устраиваются работать простыми вахтерами или охранниками. Между тем мы готовим профессионалов по десяти специальностям. Среди наших выпускников около 15 процентов работают в налоговой полиции, причем, занимают должности на уровне начальников управлений. В строительных корпорациях, в юридических фирмах – где только ни работают наши выпускники! Это говорит об отдаче, которую дают вложенные в центры средства.

И еще. Необходимо ввести практику квотирования рабочих мест для увольняемых военнослужащих и членов их семей. На сегодняшний день законодательно это не закреплено.

Подготовил Николай Стародымов

(Материал подготовлен в 2001 году)