Из личного архива.

Публикация из газеты Краснознамённого Туркестанского военного округа «Фрунзевец» от 15.04.1989 года. По данному материалу на меня тогда жалобу написали медики того гарнизона. Проверка показала мою правоту, однако главный редактор газеты попросил мне передать, чтобы я с подобными острыми темами не высовывался. Хотя гласность кипела тогда вовсю.

Тем не менее, сейчас я фамилии офицеров заменил буквами. Чего уж теперь-то? Дело прошлое…

По следам несостоявшегося ЧП

ОШИБКА,

или Сколько надеяться на «авось»?

Все началось в пятницу вечером. Произойди эта ис­тория в другой день недели, возможно, потекла бы она по иному руслу. Но сейчас гадать о том, что было бы, пожалуй, не стоит.

Итак, в пятницу вечером в госпиталь, где инфекцион­ное отделение возглавляет майор медицинской службы Евгений Р., поступил новый больной — рядовой Рызван Фазылов. Осмотрев его, дежурный врач поставил диагноз: «ТПЗ, ОРЗ» — и вопросительный знак. Что такое ОРЗ, наверное, знают все, а аббревиатуру ТПЗ, пожалуй, следует расшиф­ровать: тифозно-паратифозное заболевание — брюшной тиф в просторечии.

«Брюшной тиф (паратифы) необходимо дифферен­цировать от острых респира­торных инфекций, острых пневмоний… и других забо­леваний, протекающих с по­вышением температуры те­ла».

(Здесь и далее выдержки взяты из брошюры «Брюш­ной тиф, паратифы А и В. Указания по диагностике, лечению и профилактике»).

Как и положено в таких случаях, у больного взяли кровь на анализ и… положи­ли ее в холодильник. Пото­му что своего бактериолога в госпитале нет (и это тоже проблема!), а на городской санэпидемстанции у специа­листа, который обслуживает военное медицинское уч­реждение за полставки, суббота и воскресенье — выходные. Таким образом, как минимум, двое суток диагноз должен был оста­ваться под тем же самым вопросом.

Есть у медиков такое по­нятие — гипердиагностика. Иными словами, сверхдиаг­ностика. Это когда при на­личии симптомов, характер­ных для нескольких болез­ней, ставится диагноз наи­более опасного из них. Та­кой шаг понятен и оправ­дан — у врачей должна быть постоянная насторожен­ность, готовность принять меры по своевременному пресечению наиболее опас­ных видов болезней. Сча­стливые случайности в та­ких случаях принято остав­лять на потом…

Таким образом, ясно, что даже неопределенность диагноза и трудности с опре­делениями результатов ана­лиза вовсе не оправдывали бездеятель­ность работников данного медицинского учреждения. Ведь врачи даже не связа­лись с подразделением, где служил рядовой Фазылов, чтобы узнать, нет ли там солдат с аналогичными сим­птомами.

Не известили медики о возможности возникнове­ния вспышки инфекции и командование гарнизона.

Как сказал позднее ис­полняющий обязанности на­чальника медицинской части госпиталя подполковник ме­дицинской службы В.Ш., «госпиталь не обя­зан информировать руковод­ство гарнизона в подобных случаях. Мы доложили о больном своему руководст­ву, изолировали его, назна­чили курс лечения…».

Итак, подведем итог всту­пительной части публикации: появился больной с подоз­рением на брюшной тиф, его изолировали и, никого не предупреждая, стали ждать понедельника, чтобы проверить диагноз анализом.

«Восприимчивость людей к брюшному тифу различ­ная, но при массовом зара­жении в эпидемических оча­гах может заболеть до 40— 50 процентов людей».

Пожалуй, на этом и тормознулось бы вмешательство местных медиков, и даль­нейший ход событий разви­вался бы самотеком. Но все изменил случай… Находив­шийся в командировке в этом гарнизоне врач-эпиде­миолог капитан медицинской службы Евгений Жайворонок, наткнувшись в журнале регистрации на диагноз «ТПЗ», сразу поинтересовал­ся принятыми мерами. И узнав, что мер практически не было принято никаких, начал действовать.

Для Жайворонка необхо­димость срочного вмеша­тельства была очевидной: любую эпидемию легче пре­дотвратить, чем бороться с ней потом, когда болезнь выйдет из-под контроля.

«Эпидемиологическое об­следование проводится в слу­чае появления больного брюшным тифом… Необ­ходимо установить предполагаемое место, время и условия заражения больно­го… Следует определить круг лиц, подвергшихся риску заражения».

Определив по записи в ис­тории болезни место служ­бы Фазылова, капитан Е. Жайворонок и его помощник старший лейтенант С. Ефре­мов немедленно отправились в подразделение. Но тут случилось неожиданное. В указанном подразделении ря­довой Фазылов в списках не значился. И даже после того, как были подняты на но­ги начальник штаба, дежур­ный по части и другие дол­жностные лица, поиски не увенчались успехом. Ответ был единым:

— У нас такого нет.

Эпидемиологи поехали об­ратно. Нашли самого боль­ного. И тут вскрылась еще одна небрежность. Оказа­лось, что в истории болезни было неправильно указано подразделение части, где служит солдат.

А дальше последовало от­крытие, подобное грому сре­ди ясного неба. Выяснилось, что служит солдат… на объ­екте питания.

«Хроническая пищевая эпидемия может развиться вследствие длительного за­ражения пищи работниками объектов питания».

Медики тотчас же устре­мились по новому адресу. Всех, имевших непосредст­венные контакты с заболев­шим, срочно обследовали.

Напряжение достигло пре­дела: все постоянно ждали возможного сообщения о но­вых заболеваниях. Тогда бы справиться с тифом было куда сложнее.

Но тут наступила счаст­ливая развязка. Наконец выяснилось, что при приеме больного и его диагностиро­вании медики госпиталя ошиблись. ОРЗ! Все с об­легчением вздохнули: про­несло…

Да, в этот раз тревога оказалась ложной. Усилия врачей-эпидемиологов, на­ходившихся здесь в коман­дировке, оказались профилактическими. Но нена­прасными… Ведь сколько можно надеяться на «авось»? Неужели для избавления от благодушия мало уроков Чернобыля, Элисты… Не пора ли начать проверять свою работу прежде всего здравым смыслом, степенью реальной угрозы, а не толь­ко многочисленными, подчас противоречащими друг дру­гу инструкциями. Да и в су­ществующей документации следует искать не повод для бездеятельности, а подсказ­ку к действию.

Ведь вдруг завтра не пронесёт? И не окажется здесь врачей, которые бы взяли на себя работу по пресечению эпидемии? Из­влекут ли из прошедшего случая медики гарнизона для себя урок?

Хочется написать: «время покажет». Но, честно гово­ря, неуютно становится от одной только мысли о том, что в гарнизоне может появиться настоящий боль­ной.

Николай СТАРОДЫМОВ