ОМСК

Изначальная публикация: https://starodymov.ru/?p=49136

Предыдущая публикация: https://starodymov.ru/?p=49398

Таким образом, с началом Первой мировой войны Николай Николаевич с семьёй оказался в эвакуации, в Омске. По возрасту и состоянию здоровья призыву в армию он не подлежал, а вот на железной дороге его опыт оказался востребованным — здесь он служил в местном управлении участка Транссибирской магистрали.

На ту пору именно Омск являлся крупнейшим российским городом за Уралом; в Степном генерал-губернаторстве (именно так называлось административная единица империи со столицей в Омске) проживало более миллиона жителей. Городским головой в описываемый период служил статский советник Василий Морозов — человек энергичный и болевший за дело. В период его правления в городе начали действовать водопровод, трамвай, освещение улиц, построены кирпичные заводы, что дало толчок к каменному строительству… Да и много других добрых начинаний сделано усилиями и энергией данного чиновника.

Что касается железной дороги, то она работала весьма напряжённо, перевозя значительные объёмы грузов. Через реку Омь к тому времени возвели только разводной железный мост — на стационарный средств пока не нашлось. При транспортном узле имелись вокзал, железнодорожные мастерские, депо, пакгаузы…

Что там говорить: Омск — не Варшава. Однако ж и не Петрозаводск, и уж тем более не Повенец. Семья Волковых обустроились и здесь, пока на съёмной квартире. Человек ведь существо, которое умеет приспособиться к перемене мест.

Сведений о том, как они жили в военную пору, не сохранилось. Судя по всему, поначалу и вихри революции пронеслись, не затронув наших героев.

Проблемы начались во второй половине 1919 года, когда Николая Николаевича Волкова мобилизовали в ряды администрации адмирала Колчака. Он оказался словно как полувоенным: с одной стороны, вроде как мобилизованным, обязанным подчиняться начальству согласно законам военного времени, но с другой — подчинялся Обществу Красного Креста, организации сугубо мирной и милосердной, охраняемой многочисленными международными договорённостями; канцелярским языком говоря, оставался нонкомбатантом. Ему поручалось формировать «санитарные поезда» — под этим понятием подразумевались не только собственно железнодорожные эшелоны, но и гужевые обозы для эвакуации раненых и больных военнослужащих из района боевых действий.

Как я уже обещал, по окончании публикации данного повествования я помещу подлинные записи Николая Николаевича — очень интересные и познавательные записки. Но сейчас всё же приведу небольшой фрагмент из них, чтобы стало понятно, о чём дальше пойдёт речь. При этом я беру на себя смелость чуточку текстуально подкорректировать фрагмент, привести его к привычному для нашего времени написанию.

***

«Приступая к изложению виденного и пережитого мною зимою 1919 г. я имею в виду не описание в целом этой прискорбной эвакуации, т. к. едва ли это может сделать самостоятельно один из её очевидцев, а только к описанию отдельного эпизода из него, в котором я непосредственно принимал участие. Но по нему можно заключить, что ни о какой планомерности там не могло быть и речи, что это было беспорядочное постыдное бегство, а не регулярное отступление войск, которых, при известных условиях, было бы вполне достаточно, чтобы не только задержать наступление красных войск, но и чтоб опрокинуть их. О Колчаковском правительстве и о нём самом многое уже написано, и я коснусь их постольку, поскольку они будут иметь отношение к моему рассказу. Не хочу напрасно тревожить праха этого несчастного адмирала, который по какому-то недоразумению очутился в роли бутафорского «правителя». Я только намерен, как выразился В. В. Шульгин в предисловии к «Дням», записать те дни из моей жизни, которые, полагаю, могут представлять интерес не только для меня одного, но и для других. Может быть, и будущий правдивый историк почерпнёт из этого очерка что-нибудь для себя полезное и посмотрит и оценит происшедшие тогда факты, не с узкой точки зрения заинтересованных в них генералов-мемуаристов, а с беспристрастной — очевидца, не заинтересованного в искажении фактов и в оправдании и обелении своей деятельности, как этим позорно бежавшим «героям», стремящимся теперь реабилитировать себя в глазах эмиграции и иностранцев. Нам, очевидцам их «доблести и патриотизма» они очков не вотрут, и, сваливая вину друг на друга, они только больше разоблачают всю ту грязь и пошлость, в которой завязли. Но подрастающему поколению не мешает знать правду, чтобы не увлекаться подобными «героями» и не верить им. В этот очерк мне пришлось поместить некоторые подробности, имеющие чисто семейный характер, но избежать которых я, к сожалению, не мог, т. к. без них рассказ был бы не совсем ясен и общая картина царившей тогда разрухи не полна».

***

После этой преамбулы я и вернусь к пересказу-изложению жизнеописания своего героя. Обращаю внимание читателей на самое главное: тональность и факты взяты из первоисточника, который прилагается в конце моего текста. Я ничего не придумываю и только излагаю прочитанное, оставляя за собой право исключительно на реплики и уточнения по событиям и фактам.

.

Василий Шульгин: https://starodymov.ru/?p=35603