ЕСТЬ ЛИ ШАНС У РУССКОГО НАРОДА?

Памяти Льва Гумилёва,

покинувшего наш мир 30 лет назад, 15 июня 1992 года

1.

Помню, ещё когда я учился в школе, задумывался вот над каким вопросом. Почему история человечества столь неровна? Размеренно плывут века покоя, когда народы относительно мирно обитают в пределах освоенных территорий, а если случаются войны с соседями, то они ограничиваются небольшими пограничными стычками – пограбили друг друга немного, невест умыкнули, стада угнали, да и опять торгуют себе. А потом вдруг словно вихрь срывает с насиженных мест миллионы людей и бросает их куда-то – неважно куда: к «последнему морю», на освобождение Гроба Господня, на поиски Земли Санникова, Эльдорадо и прочих Terra Incognita… Почему народы, которые ещё вчера создавали огромные могучие империи, перед которыми трепетала вся Ойкумена, вдруг безропотно позволяют себя обратить в рабов, продавая своё первородство за чечевичную похлебку?

Почему одни люди руководствуются принципом «Или грудь в кустах – или голова в кустах», а другие «Лучше быть живым шакалом, чем мёртвым львом»?

В не столь уж давние времена все исторические процессы советская наука пыталась объяснить теорией классовой борьбы. Сегодня говорить об этом даже как-то неловко. Классовая борьба, несомненно, сопровождала всю историю человечества, но она может объяснить далеко не все социальные и межэтнические столкновения. Спокойно кочевали по Великой степи монголы (приведем самый яркий пример, хотя и не единственный из тех, которые можно было бы привести), а потом вдруг объединились вокруг вчерашнего раба, провозгласили его Чингисханом – и отправились через всю Евразию к «последнему морю». Какая тут классовая борьба?.. Или бедуины аравийские – зачем им понадобилась Испания? А война между гвельфами и гибеллинами, которая расколола Европу в Средние века и уничтожила по, в общем-то, не столь уж важному для простого человека поводу миллионы людей?..

Нет, классовой борьбой тут всего не объяснишь.

Другое объяснение этому явлению состоит в наличии демографического фактора. Мол, некая территория может прокормить строго определенное количество людей, и когда это число превышается, излишки биомассы следует куда-то выплеснуть. К этой теории история иллюстраций может привести немало.

Взять, к примеру, викингов. Кто они такие, откуда взялись? Чего им не сиделось на месте? Дело в том, что фьорды балтийского побережья Скандинавии не могли обеспечить пропитанием и кровом увеличивавшееся население. Подрастающим юношам здесь попросту нечем было заняться! И вот все, не имевшие наследства молодые люди собирались в ватаги, строили когги или драккары и отправлялись искать счастья за морем. Они или продавали свои мечи и воинское умение богатым правителям (Новгороду, Ганзе или Византии), или попросту грабили всех и вся. В 841 году викинги (немецкий хронист Адам Бременский называет их по латыни «пиратес») захватили и разграбили Руан, в 845-м – Париж. Примерно в 860 году балтийские «джентльмены удачи» обогнули материковую Европу с запада, ворвались в Средиземное море и опустошительным смерчем пронеслись по побережью Франции, Италии, Малой Азии, Северной Африки…

Но вот ведь что любопытно.  Завоевав новые земли, викинги обычно утрачивали наступательный импульс, ассимилировались с местным населением. Знаменитый Вильгельм Завоеватель после победы 14 октября 1066 года под Гастингсом стал королём Англии. Норманнский герцог Роберт II одним из Пап Римских (трудно сказать, кто персонально в череде боровшихся за престол Св. Петра – Гонорий II, Иннокентий II или Анаклет II) был провозглашен королём Сицилии. Следовательно, не сама по себе идея как таковая двигала значительную часть викингов в неизвестное – желание вырваться из тесного фьорда, который мог обеспечить лишь полуголодное прозябание.

Ещё одно объяснение фактору, который сдвигает в путь огромные массы людей – это изменение климата. И этому аргументу в истории можно найти немало подтверждений. Например, историки напрямую связывают нашествие гуннов на Европу с изменение климата в центре Великой степи Евразии… Но ведь есть и примеры другого рода, когда начинались движения народов, казалось бы, в совершенно стабильной климатической обстановке. Более того, ещё бы понятно, если бы народы стремились перебраться в местность с оптимальной природой. Но ведь проживают и в местностях, где не то что жить – выживать тяжело!

Так в чем же тут дело?

Ответ на этот вопрос попытался дать замечательный (я бы даже сказал «великий», но только подобный эпитет имеет право давать только Ее Величество История) учёный Лев Гумилёв. У его теории пассионарности очень много противников. Скажу даже больше! Когда я сам в не` уверовал, мне стало грустно.

В чем её суть? Постараюсь пересказать теорию как можно проще, как сам понимаю.