СРАЖЕНИЕ МЕЖДУ КАХЕТИНСКИМ И ОСМАНСКИМ ВОЙСКОМ

7 октября 1604 года

г. ДЗЕГАМИ

Царевич Георгий, Татищев

7 октября 1604 года, четверг

(Продолжение. См.: http://starodymov.ru/?p=28106 )

Так как они сеяли ветер, то пожнут бурю.

Осии, 8:7

Боярин Татищев широко перекрестился, поклонился на север, в сторону далёкой Москвы.

- Прости меня, государь Борис Фёдорович! Готов ответить за свои действия. Только не могу нынче поступить иначе. Совесть не велит…

- Спасибо тебе, князь! – прочувственно отозвался царевич Георгий. – Вовек тебе этого не забуду. И народ грузинский до скончания века благодарить станет, что не оставила Москва нас в трудную минуту…

Татищев обречённо махнул рукой: мол, чего уж там, дело сделано, решение принято, так и действуй, дерзай! Георгий, суровый, но с каким-то просветлённым, и вроде как помолодевшим, лицом, торопливым шагом поспешил к войску. За ним последовал и стрелецкий голова – тоже озабоченно нахмуренный, но явно довольный предстоявшей схваткой.

- Ох, грехи мои… – боярин вновь перекрестился – не мог успокоиться.

- Ты, Михал Игнатьич, будь в надёже, – твёрдо сказал стоявший рядом подьячий Андрей Иванов. – Решение вместе принимали. Вместе и ответим, ежели что. Я не отступлюсь от этого своего слова.

- Решение принимали вместе, – согласился Татищев. – Но отвечать, Андрейка, ежели что, – он голосом подчеркнул, что намеренно повторяет слова помощника, – придётся всё ж таки мне одному.

- Господь правду видит, милостью не оставит, – перекрестившись, постарался ободрить боярина Иванов. – Поймёт государь твою правоту!..

- Дай-то бог…

Сказал-то боярин с сомнением. Однако чувствовалось, что такая твёрдая поддержка со стороны пользовавшегося в Москве авторитетом подьячего его хоть немного успокаивает.

Между тем к выходу из города рысью проскакал отряд стрельцов. Над ним колыхалось алое полотнище знамени с гербом Москвы. Татищев широко перекрестил его вслед.

- Дозвольте, Михаил Игнатьевич, со стрельцами пойти, – попросился Сашка.  – Чего я здесь-то…

Татищев задумчиво поглядел на него.

- Поезжай, – после паузы решил он. – После мне всё расскажешь. Только в сам бой не лезь, в свите царевича держись.

- И в московском платье оставайся, – добавил Андрей. – Пусть видят басурмане, что мы союзника поддерживаем…

- Да уж, – вздохнул Татищев. – Пусть видят…

Сашка радостно бросился к выходу.

Причиной переполоха стало сообщение о вторжении в пределы царства турецкого войска. Это стало полной неожиданностью для всех.

Персидско-турецкая война (она вошла в историю как Четвёртая, и длилась с 1602 по 1612 годы) началась с успехов шахских войск. Аббас I стремился вытеснить османов с Кавказа, и первые результаты кампании обнадёживали. Шахские полководцы совершили несколько успешных походов на территорию современного Азербайджана,  сам же монарх с основным войском осадил Ереванскую крепость. Там же, на берегу Раздана находились и войска подвластных Аббасу христианских царей Багратидов – Александра Кахетинского и Георгия Картлийского. Для Турции ситуация складывалась тревожной – союзные государства, расположенные на каспийском побережье Кавказа, оказывались отрезанными от Османской империи. А тут ещё воевода Бутурлин с войском начал наступление с севера на шамхальство…

В этих условиях османы приняли решение нанести удар по Кахетии, обойдя основные силы персов с севера. Из причерноморской Колхиды (см.: http://starodymov.ru/?p=7686 ) османское войско вышло в долину Куры, миновало Боржомское ущелье и вскоре оказалось у границ Кахетии. Турецкие полководцы не сомневались в успехе – у грузинского царства не имелось сил, чтобы им противостоять, а царь с войском отделён от своего государства хребтом Малого Кавказа.

Всё, что мог выставить против османов царевич Георгий – это шеститысячный отряд, да и тот собранный с бору по сосенке. Вся надежда заключалась только в том, чтобы суметь разбить турецкое войско по частям. Даже не разбить – о том не могло идти и речи – хотя бы ослабить, задержать продвижение, а там, глядишь, и подмога поспеет!.. С этой целью и выступил Александр навстречу янычарам – чтобы нанести удар по авангарду, ослабив тем самым основное войско.

Место сражения Георгий выбрал очень удачно. Всё же это были его родные края, он тут знал всё и вся. Слева бурлила река – как и все горные реки, стремительная, через неё не переправишься. Правый фланг упирался в возвышенность, так что и за него можно было оставаться спокойным.

Георгий очень точно рассчитал манёвр своего малочисленного войска. Турецкий авангард оказался в долине, в которой предстояло произойти сече, выехав из горной теснины, и ещё как следует не изготовился к тому, чтобы тотчас ударить. Грузинская армия тоже выходила в долину, навстречу туркам. Это делалось для того, чтобы османский предводитель не смог определить реальную численность противостоявшего ему войска. Грузинский отряд вышел на намеченный рубеж и остановился, опираясь крыльями в природные препятствия – продвижение на открытый простор стало бы для него самоубийством. А турки, заранее уверенные в победе, не останавливаясь,  начали разворачиваться к атаке сходу.

Тут-то и произошла неожиданность, которая в конечном итоге решила исход сражения… Впрочем, говорить о неожиданности неправильно. Не неожиданность, а очень точно рассчитанный манёвр.

Для сопровождения и охраны царёва посольства команду в Москве выделили не сказать, что многочисленную, всего сорок стрельцов – горстка. Правда, в состав сопровождения посольства вошли лучшие рубаки, закалённые в боях. В большинстве своём в поход они отправились с охотой – и края новые поглядеть любопытно, и денежки заработать, что нечасто выпадает служивому. Так что ни страха, ни робости у них не было – знали, на что шли… Да только опыт опытом, умение умением – а числом их всё же мало выступило против турецкой конницы.

К стрелецкому голове подошёл Сашка.

- Ставь и меня в строй, – решительно сказал он.

Тот насмешливо взглянул на него.

- Что, посольский, пострелять захотелось? – он не скрывал издёвки.

- Ну, что мне захотелось – не твоя забота, – отрубил Кривоустов. – А тебе сейчас каждый человек нужен.

- Что верно, то верно, – согласился голова – что тут с очевидным спорить!.. Однако не удержался, ещё раз поддел: – А стрелять-то ты хоть умеешь? – кивнул он на самопал, который держал в руках Сашка.

- Не сумею – просто так, для числа постою, – отшутился Сашка.

Стрельцы, возбуждённо гомонившие перед боем, засмеялись.

- А то из рогатки пальну, – под ещё более дружный смех добавил Кривоустов, показывая свою сошку.

Самопал у него имелся. А вот бердыша не имел – ни к чему секира секретарю посольства. Между тем оказалось, что теперь-то он ох как понадобился бы! Стрельцы при выстреле использовали свой боевой топор для того, чтобы, воткнув древко в землю, на вырез в его широком лунообразном лезвии опирать длинный ствол ружья, удержать которое на весу попросту невозможно. Неоднократно бывавший на Западе, Сашка видел, что иноземцы-мушкетёры поступают иначе – они носят с собой специальную сошку с рогулькой на конце, наподобие рогача-ухвата, которым бабы из печи чугунки достают, только поменьше. Видеть-то видел, да кто ж мог подумать, что такая сошка может ему пригодиться! Потому он теперь, отправляясь к стрельцам, и прихватил с собой обычную палку с рогаткой-развилкой на конце. Выглядело смешно и нелепо, да только выстрелить-то придётся раз, в лучшем случае два – а потом в ход пойдёт оружие холодное: либо тот же самопал в качестве дубины-ослопа, либо сабля.

- Ладно, становись в строй, парень! – принял Сашку в своё подчинение голова – прав посольский: лишний ствол не помешает.

- Держись меня, паря! – сказал ему могучий пожилой стрелец с пышной, лопатой, бородой.

- Спасибо, дяденька!..

К ним подлетел верховой гонец-грузин.

- Пора, московиты! – на корявом русском языке крикнул он, указывая шашкой. – Царевич зовёт…

Стрелецкий голова снял шапку, перекрестился.

- Помогай нам, святой Георгий и пресвятая Богородица!..

Поснимали шапки и другие стрельцы. Крестясь, торопливо творили молитву. Молебен отслужили накануне, так что теперь это много времени не заняло.

Сашка тоже тихо и торопливо шептал:

- Отче наш и пресвятая богородица, спаси и сохрани…

Что и говорить, волновался он. Первое сражение, что ни говори…

Выстроившееся впереди грузинское войско раздалось, освобождая коридор для прохода стрельцов.

- Вперёд! С богом, братцы!..

Полусотник пошёл первым. За ним знамёнщик нёс стяг Москвы. Оно плыло меж флагов и значков грузинского войска. На некоторых из них также виднелось изображение Святого Георгия – покровителя и Москвы, и Грузии, на других была выткана серебряная праща царского рода Багратионов…

Стрельцы шли в своих алых форменных кафтанах, доспехи решили не надевать. Это они сделали умышленно, расчётливо, а вовсе не из пренебрежения к собственной жизни.

Горцы в большинстве своём одевались в тёмные одежды. Даже доспехи предпочитали чернённые. На этом фоне стрельцы должны были, по замыслу царевича Георгия и посла Татищева, произвести психологический эффект – хотя и не знали они таких слов.

Стрельцы шли неторопливо. Однако раздавшееся войско грузин прошли быстро – уж очень оно оказалось малочисленным. Оказавшись на открытом месте, голова дал команду значковому. Тот качнул древком влево-вправо, потом указал вперёд. Московские ратники умело развернулись в цепь и скорым шагом пошли на сближение с накатывавшейся на них конницей врага.

Это стало действительно шоком для пришельцев. По их рядам прокатилась волна замешательства, скач замедлился…

Значок качнулся. Одновременно по шеренге волной прокатилась команда:

- Стоять!.. К бою.

Спокойно и размеренно, словно на учёбе, стрельцы остановились. Воткнули древка в землю. Как будто и не видели скакавшей на них кавалерии.

Вместе со всеми остановился Сашка. Установил свою самодельную сошку. Приладил в развилку самопал. Заметил, что руки немного дрожат.

- Спокойно, парень! – подбодрил стоявший рядом бородатый стрелец. – Фитиль поправь, пороху подсыпь…

Большинство стрельцов имели современные кремнёвые пищали. Однако кое у кого, и у Сашки в том числе, оказалось старое фитильное ружьё, на Запале именуемое аркебузой.

- Готовсь! – донеслась команда.

Сашка открыл латунную лядунку, в которой в специальном пенале тлел заблаговременно запалённый фитиль, достал едва теплившийся трут. Покачал его, раздувая.

- Залпом!..

Сашка поднёс трут к фитилю ружья. С лёгким треском едва видимый огонёк перекочевал на фитиль.

Всё, готов!

Кривоустов слегка наклонился, припал щекой к ложу ружья. Плотная масса вражеской конницы уже совсем близко, можно различить оскаленные морды лошадей – почему-то именно эти лошадиные морды с жёлтыми зубами навсегда накрепко впились в память юноши. Поднял ствол ружья чуть выше, чтобы ненароком не попасть в лошадь. Жалко лошадок-то…

- Пли!

Выстрелы сорока стволов слились в единый трескучий грохот. Залп получился на редкость слаженным. Даже Сашка сумел запалить заряд вовремя. Шеренга стрелявших окуталась клубами порохового дыма.

- Готовсь! – донеслась новая команда.

Это была ещё одна хитрость, которую применило кахетинское войско.

Из самопала в начале боя успеваешь выстрелить только один раз – на то, чтобы зарядить его по-новому, требовалось много времени. Потому мушкетёры и стрельцы обычно применяли нехитрый приём: выстрелив раз, они отходили назад, уступая место второй шеренге стрелков.

Чтобы ввести турок в заблуждение относительно численности стрельцов, московиты тоже решили сделать два залпа. Для этого стоявшие сзади грузинские ополченцы сразу после залпа передали им свои заблаговременно заряженные ружья. И едва рассеялся дым после первого залпа, турки увидели всё ту же шеренгу стрельцов – союзников грузин, изготовившуюся к новому выстрелу.

- Пли!..

И горный воздух расколол новый залп.

Он и решил исход боя. Турецкий авангард, в центре атакующей лавы которого образовалась брешь, начал поворачивать коней и спасаться бегством. Вслед за ним, обтекая стрелецкую шеренгу, устремилась кахетинская конница.

- Все бы сражения так заканчивались, – довольно проворчал стрелец-бородач, снимая с бердыша пищаль.

Сашка не ответил. Он смотрел вперёд, где в клубах пыли терялась ускакавшая преследовать турок грузинская конница. Там, совсем близко, виднелось несколько лежавших на земле тел. Взор Кривоустова приковывало одно из них – ему почему-то казалось, что этот турок пал именно от его руки. Разумом он понимал, что при таком плотном залпе определить, чья именно пуля выбила из седла человека, невозможно. Однако взгляд от тела оторвать не мог.

- Пошли, парень, – хлопнул его по плечу стрелец. – Мы своё дело сделали… – А потом вдруг понял: – Ты что, первый раз в бою?

- Первый, – признался Сашка.

- Ну, значит, с боевым крещением тебя! – засмеялся стрелец. – Магарыч с тебя причитается!..

Стрельцы возвращались триумфаторами.

Военная история знает немало примеров того, как неожиданный тактический ход одной из армий обращал в бегство войско куда более многочисленное и мощное. Военное столкновение, которое произошло 7 октября 1604 года близ столицы Кахетинского царства, города Дзегами, – в их числе. Увидев горстку стрельцов в рядах грузин, турки решили, что на помощь единоверцам пришла многочисленная московская рать. Для осман ведь не являлось секретом, что 50-тысячное войско боярина Бутурлина стоит совсем близко от границ грузинского государства! И в момент замешательства довольно оказалось двух залпов четырёх десятков стволов, чтобы сначала авангард, а потом и всё огромное турецкое войско обратилось в паническое бегство, за которым гнался малочисленная грузинская конница!

Царевич Георгий был в полном восторге.

- Спасибо, боярин, спасибо! – возбуждённо повторял он Татищеву. – Вовек грузины не забудут помощь вашу!.. Святой Георгий – свидетель тому!..

Михаилу Игнатьевичу эта радость была приятна. Однако не оставляла тревога – как на такое самоуправство поглядит государь? Не должны послы вмешиваться в чужие войны!

Между тем вдохновлённый столь лёгкой победой царевич задумал развить достигнутый успех.

- Боярин, нам бы с твоими стрельцами пройтись вдоль реки Кумы, – уговаривал он Татищева. – Там множество разбойных аулов, которые только грабежом и промышляют. Если увидят, что московский царь нас поддерживают – враз присмиреют! Помогай, боярин, сделал первый шаг, так не бросай дело на середине!..

- А-а, семь бед – один ответ! – махнул рукой посол. – Потерявши голову – по волосам не плачут!..

Его и самого охватил азарт – непозволительная роскошь для дипломата. Но только ведь и в самом деле, теперь уж поздно отступать. И с другой стороны: он осмелился выступить против Османской империи, и это столкновение вполне может спровоцировать войну. А карательный поход против полуразбойных аулов на этом фоне – вовсе уж безделица!

…Сашку Татищев встретил выговором:

- Говорил же тебе: в драку не лезь!

- Так ведь, Михаил Игнатьевич, хоть на две пули, а больше в турка ушло, – оправдывался Кривоустов.

- А самого бы убили?.. – пенял ему посол. – Что бы мне Афанасий Иванович сказал?.. У каждого человека своё предназначение: одному из пищали палить, другому бумаги писать.

Узнав о намечавшемся карательном походе, Сашка начал проситься в него. Однако тут Татищев оказался непреклонен.

- Находиться при мне! – приказал он Кривоустову. – Какой-нибудь абрек сдуру пульнёт в тебя – а мне перед дьяком Власьевым ответ держать… (О выдающемся дипломате времён Бориса Годунова Афанасии Власьеве: http://starodymov.ru/?p=3507 )

Расчёт царевича оказался верным. Появление русского отряда в грузинском войске впечатление на жителей горных селений произвело огромное. Произошла только одна стычка с крупным разбойничьим отрядом, но и для него оказалось достаточно только залпа, который произвели стрельцы.

Промышлявшие набегами на селения Кахетии абреки на какое-то время присмирели.