О ЛЁТЧИКАХ

В книге «Реквием «Вымпелу» автор, Валерий Киселёв http://starodymov.ru/?p=24762 , описывает эпизод, когда задачу на полёт получал вдрызг пьяный авиатор… А потом блестяще выполнил боевую задачу.

Должен признаться, за время службы мне также доводилось становиться свидетелями того, как в полёт отправлялись пилоты, хорошо до того «принявшие на грудь».

Как-то, оценив, насколько основательно выпивают авиаторы перед самым вылетом, я выразил опасение: а следует ли им лететь в таком состоянии. На что пилот только хохотнул:

- Не боись! В небе гаишников нету!..

За время службы мне доводилось много летать на самых разных аппаратах – от Ми-8 до Ил-76. Какие только задачи мы ни выполняли – какие только картинки я ни наблюдал! И не раз видел, что экипаж оказывался в разных степенях подпития.

Правда, хочу твёрдо и однозначно заявить: случаев, когда лётчики были абсолютно трезвы значительно больше. Примеры, которые я хочу привести – это только исключения из правила!

Но всё же имевшие место. Четыре на примерно сотню полётов.

Итак, случай первый.

Дело было в Афгане. Шла большая полномасштабная операция в провинции Герат. Я тогда летел с группой мотострелков 101-го полка – нам предстояло высадиться в тыл душманам, отрезать отход в горы группировке моджахедов, и продержаться до подхода основных сил дивизии.

Перед посадкой в вертолёты нас инструктировал командир подразделения авиаторов. Он был здорово пьян, и речь его звучала примерно так (каждому читателю предоставляю возможность заменить слова и междометия, приведённые в квадратных скобках на матерные аналоги):

«[Глубокоуважаемые мотострелки], [я уважаю ваших родственников по материнской линии], рассаживайтесь в вертолёты! Через пятнадцать минут наши вертолёты [отправляются в путь]. Если какой-то [нерасторопный солдат] не успеет [переместить своё тело и отдельные его составляющие] в салон, мне [всё равно] – стартуем в указанное время. Мы будем [лететь] на предельно низкой высоте, задевая вашими [конечностями] верхушки деревьев. И если [у кого проявится слабость желудка], [будет иметь неприятности]. Когда я приземлюсь, вы [обязаны немедленно покинуть борт], я секунды лишней на этой [благословенной] земле не задержусь. И при этом ни один [солдат с неверной ориентацией] не должен забегать спереди вертолёта, потому что я буду [вести огонь] из всех [стволов]…».

При этом следует особо подчеркнуть, что полёт прошёл отлично, и высадили нас точно в указанное место.

Случай второй.

Тоже в Афгане. Я готовил материал для газеты о военных лётчиках. И приехал на нашу авиабазу в Шинданде. И вскоре уже беседовал с боевым лётчиком-штурмовиком, если не ошибаюсь. Именно с тех пор я знаю, чем отличается РУС (ручка управления самолётом) от РУД (ручка управления двигателем), что такое лампа СОРЦ (сигнализация опасных режимов централизованная) и боевая кнопка…

По ходу разговора на столе появилась фляжка со спиртом… И в конце беседы мой собеседник предложил мне прокатиться на «спарке».

Скажу откровенно: я бы на такое предложение согласился в любом состоянии, а не только под тем «градусом», что мы уже употребили.

В это можно верить, а можно нет, но, как оказалось, у нас имелись все шансы таки взлететь. Нас уже на лётном поле перехватил командир полка моего приятеля. Выслушав объяснения, что мы тут делаем, он вполне спокойно посоветовал полёт перенести на завтра. Впрочем, вполне допускаю, что командиру на нас «настучал» кто-то… А так те же лётчики мне, веселясь, рассказывали, как уже катали кого-то, и какие от этого случались курьёзы.

Но ещё раз подчеркну: я описываю только как дело было, а что и как происходило за кулисами, не знаю.

Случай третий.

Это уже в Союзе было. Довелось мне принимать участие в перелёте по ряду авиабаз, организованном для журналистов. Перелёт с посадками длился почти неделю. Экипаж нашего самолёта к рюмочке прикладывался регулярно. Хотя норму не превышали ни разу.

Случай четвёртый.

Тот самый, с которого я начал свои записки. Дело было в Чечне. Группа журналистов, в которую входил и я, возвращалась из поездки по районам боевых действий. И вот к вечеру за нами прислали вертолёт.

В ожидании вылета в Хан-калу, экипаж плотно пообедал… И при этом ребята преизрядно употребили спиртика. Вот тут-то я и услышал заверение, что «в небе гаишников нет».

Зато уж тот полёт я запомнил навсегда! Вертолётчики порезвились, так уж порезвились! Что они вытворяли в небе!.. То стрелой взмывая к тучам, то крылом волны касаясь… Терек там протекает в глубокой промоине, так что когда винтокрылая машина падала с километровой высоты к самой воде, а слева вырастала стена обрыва, это впечатляло. И когда мы мчались над самой землёй, а потом «перепрыгивали» через деревья или провисшие между столбами провода, тоже впечатляло…

Летевшие в салоне журналисты эти кульбиты переносили стойко – я им сказал, что это всё противоракетные манёвры. Ну а сам я… Да что там! Когда вертолёт закладывал особенно крутой вираж, напрягался – я-то знал, сколько градусов в каждого из них влилось…

…К лётчикам, на каких бы машинах они ни летали, я отношусь с глубочайшим уважением.

И данные случаи упомянул не с целью бросить на них тень, а чтобы подчеркнуть, насколько это высококлассные мастера своего дела.

Особенно лётчики военные.

Спасибо им!