ИСТОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ «БОЕВОЕ БРАТСТВО»

Итак, с осени 2001 года моя судьба оказалась прочно увязанной с Всероссийской общественной организацией ветеранов «Боевое братство». Как я уже отмечал, за время своего существования эта структура неоднократно меняла свой статус, а потому буду использовать, чтобы не путать читателей, именно данное название, которое является утверждённым на III съезде Организации на сегодняшний день. Ну и сокращение «ББ» – исключительно для простоты.

Впрочем, сказанное выше вовсе не значит, что я не принимал участия в ветеранском движении и ранее. Своё участие в мероприятиях, проводимых «афганцами», я числю года примерно с 1988-го.

Я тогда служил в Ашхабаде, и примерно в те же времена по всей стране начали активно и стихийно формироваться клубы и другие объединения ветеранов. В том же Ашхабаде «афганцы» начали проводить свои мероприятия: ухаживали за могилами погибших, оказывали помощь родственникам павших и инвалидов, организовали кадетский класс при одной из местных школ… И

1987 год. Одна из моих первых публикаций о проблемах инвалидов Афгана

тогда же обозначились точки конфликтов между ветеранами и государственными структурами. Впрочем, конкретно в столице Туркменистана они не приобрели какой-то особой остроты. Просто государственные структуры в те времена были заняты другими проблемами: страну (большую страну – СССР) всё явственнее раскачивали горбачёвские новации, и партийным и советским органам было не до копошения разрозненных групп «афганцев».

Именно разрозненных, потому что уже тогда между отдельными лидерами и различными самозародившимися структурами начали нарастать трения. В очередной раз повторюсь: в Туркменистане какие-то трения имели место, как и всюду, однако не носили характер острого противостояния.

Вот ведь парадокс. Вернее, даже гроздь парадоксов. Это как виноградная кисть: она вроде как единое целое, но ведь и каждая ягодка в кисти – тоже самостоятельная данность. Так и в ветеранском движении: множество отдельных противоречий-проблем образуют единую и неделимую проблему движения в целом.

Итак, начнём снизу, от рядового ветерана.

Что заставляет человека принимать участие в ветеранском движении? Казалось бы: ты свой долг перед Отчизной выполнил…

Вот не могу удержаться от того, чтобы опять не уклониться в сторону.

Меня давно уже занимает смысловая нагрузка этого словесного оборота «выполнить свой долг перед Родиной». Вот что данное выражение означает? Когда говорят, что служба в армии – священная обязанность каждого гражданина, это ещё как-то понятно. Любое мало-мальски серьёзное государство обязательно содержит свои Вооружённые силы. Даже Швейцария, которая, казалось бы, застрахована от нападения извне, безопасность которой гарантирована всем миром, и та провела референдум и определила, что армия ей всё-таки нужна. Даже самые карликовые страны содержат свои крохотные бутафорские армии, которые, случись что, просто не в силах будут противостоять могучим соседям…

Однако ведь содержат – армия является неотъемлемым атрибутом государства. А коль уж Вооружённые силы существуют, обязательно должен существовать и механизм комплектования её рядов. Принципы комплектования могут быть разными. У нас в стране провозглашён принцип всеобщей воинской обязанности. Хорош он или плох – отдельный разговор. Главное, что он закреплён в Конституции!

То есть служить должны все без исключения мужчины соответствующего возраста. В советские времена этот принцип более или менее соблюдался. Система отсрочек существовала, однако по истечении срока отсрочки практически все оказывались в рядах Вооружённых сил – кто рядовым, а если после института, то и лейтенантом. От службы не мог уклониться никто. Вполне понятно, что речь идёт о юношах, у которых не имелось проблем со здоровьем. Право (впрочем, лучше скажем возможность) не служить имели всего ничего молодых людей – список их состоял всего из нескольких пунктов.

(Мне ещё в те времена рассказали такую историю. Некий молодой человек, чтобы не служить, через какое-то знакомство оформил себе документы о наличии у него психического заболевания. А потом столкнулся  с проблемой, что не мог устроиться на работу, которой страстно хотел, но на которой требования к здоровью работников, особенно психическому, предъявлялись очень высокие. Затем он по той же причине не смог получить водительские права… Тогда он попытался пройти переосвидетельствование, что, мол, выздоровел. Не получилось – психические заболевания тянутся за человеком всю жизнь. Даже поднять вопрос о подлоге пытался, но тут уж ему популярно объяснили, что в этом случае и его, и тех, кто помог ему оформить липовую справку, могут привлечь к ответственности… Не знаю, чем закончилась та история, но как иллюстрация к декларируемому тезису она подходит очень наглядно).

В очередной раз приходится повторять одну и ту же мысль, которая представляется мне принципиально важной. Кардинальная разница между нашей нынешней жизнью и жизнью в период моей молодости заключается в следующем. В те времена, при всех грехах и недостатках советской системы, основная тенденция деятельности государства имела общесоциальную направленность. Нынешняя система, при всех её положительных моментах, заточена на обеспечение интересов некоторой группы преуспевших наших сограждан, в то время как народ отодвигается на второй план. Соответственно, то же случилось и с обязанностями граждан перед государством: если раньше сама система была устроена таким образом, что работать и приносить пользу обществу приходилось всем и каждому, то нынче такой обязаловки нет.

Так вот, в какой-то момент список категорий молодых людей, которые на вполне законных основаниях имели возможность не служить, начал пополняться новыми и новыми графами, и в конце концов оказался слишком большим. Служба перестала быть обязательной. И после этого случилось вполне объяснимое: в стране началось повальное уклонение от службы. Логика проста: каждый юноша, видя, что большинство его сверстников под тем или иным предлогом в армию не идут, неизбежно задаётся вопросом «а мне-то оно надо?»… Этот вопрос обретает ещё большую остроту в условиях того потока грязи, которая изливается на армию и вообще на человека в погонах. Ну а о том, что у каждого призванного велика вероятность оказаться в «горячей точке», и говорить нет необходимости.

И в этих условиях если слова про обязанность ещё как-то можно воспринимать, то вот насчёт долга… Если это долг, то почему обязанность его отдавать навешивают только на некоторую часть молодёжи?! Причём, именно на ту часть, которой Родина, будем уж говорить откровенно, дала куда меньше, чем сынкам и зятькам наших олигархов, чиновников и депутатов, для которых эта Родина – не мать родная, а дойная корова?

Воспитанники клуба "Патриот". Руководитель - ветеран Афгана Игорь Лукаш

Таким образом, говорить о том, что российский парень в «горячей точке» выполняет «свой долг», абсолютно неправильно. Он выполняет здесь сразу три долга: свой, того олигархическо-депутатского чада, которое укрылось от призыва «за бугром», и долг уклониста, который в период призыва попросту прячется от специально создаваемых бригад (военкоматовско-прокурорско-милицейско-полицейских)… Погодите, а как же ещё та неисчислимая армия молодёжи, которая имеет официальное право не служить?.. А многочисленные объявления в метро, где открытым текстом русским по белому предлагается организация «отмазки» от призыва?.. Нет, пожалуй, какой-то неверный ход я избрал, пытаясь подсчитать, за скольких молодых людей тянет лямку сегодня каждый призванный. «Один с сошкой, а семеро с ложкой» – про них сказано!

И повинно в том государство, только государство, и никто более. Никакие облавы на уклонистов не смогут исправить ситуацию, при которой служба в армии является не обязанностью всех, а каторжной лямкой для некоторых (как в той детской присказке: кто, мол, не спрятался – я не виноват!). Пока не будет восстановлена необходимость, обязанность отслужить в армии каждому юноше без обеспеченного папиными хлопотами исключения, уклонизм останется процветать.

…Но вернёмся на торную тропу, с которой мы свернули для того, чтобы попытаться разобраться в смысловом содержании выражения «выполнить свой воинский долг».

Итак, человек вернулся с войны. Живой и здоровый. Устроился на работу, женился, построил дом, посадил дерево, родил сына… То есть берём идеальный вариант. Казалось бы, живи, и радуйся!.. Ан нет, этот человек в свободное время не ищет дополнительный приработок, не отправляется с удочкой на речку, не садится с друзьями за пиво и домино. Он отправляется на кладбище и приводит в порядок могилу погибшего в Афгане или в Чечне солдата, идёт к вдове или матери павшего товарища и помогает им в решении каких-то вопросов, стучится в кабинеты чиновников, чтобы добиться чего-то не для себя, а для менее преуспевших ветеранов. Почему он так поступает, говорить можно много, и не о том я пишу.

Я пишу о том, что такие люди есть.

Сколько конкретно проживает в России участников войн, не может сказать, наверное, никто. Во всяком случае, если такие точные статистические выкладки существуют, то мне о них неизвестно. И опять же, если такие данные есть, то ещё большой вопрос, насколько они достоверны.

Михаил Кибакин

В конце 2009 года мне довелось участвовать в мероприятии, которое проводил Михаил Кибакин – заместитель лидера Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане Андрея Чепурного. Так вот, там был озвучен прелюбопытный факт. Оказывается, в разных государственных официальных документах число инвалидов боевых действий и военной службы в России различается на порядок, т.е. в десять раз! В публикации, которая вышла по итогам того мероприятия, я высказал крамольную мысль, что причина такого вопиющего факта заключается в том, что Минздрав получает от государства средства на помощь этой категории инвалидов по большому списку, а реально оказывает её по малому, оставляя образовавшуюся «маржу» себе.

Так вот, если с учётом инвалидов положение дел обстоит именно так, что уж говорить о статистике воевавших?..

Виталий Юркин проводит Урок Мужества

Впрочем, я опять отвлёкся. Речь пока идёт о том, что среди ветеранов всегда находятся люди, которые не могут спокойно жить, зная, что другие ветераны, инвалиды, члены семей погибших нуждаются в помощи. К тому же люди, прошедшие войну, чувствуют в отношение других участников боевых действий какое-то родство душ, что ли… Человек, по которому стреляли, который поползал под огнём, который вытаскивал из-под обстрела раненых, который хоронил убитых – такой человек относится к жизни несколько иначе относительно того, кто из-под маминой юбки перебрался в уютный кондиционированный кабинет.

Слёт поисковиков. Сидит ветеран Афгана Александр Ешану

Короче говоря, возвращавшиеся из Афганистана юные ветераны начали повсеместно объединяться в клубы, в советы… Где-то они просто вспоминали пережитое, сопровождая разговоры обильными возлияниями, где-то ухаживали за могилами и помогали другим, где-то брали на себя патриотическую работу, где-то организовывали кооперативы и занимались бизнесом… Но главное, что имеет отношение к нашей теме, очень скоро стихийный процесс организации множества разрозненных ветеранских клубов привёл к стремлению их к объединению в более крупные структуры.

Таким образом, буквально за пару-тройку лет к моменту распада (развала) СССР  движение «афганцев» обрело реальную силу. Только вот беда: оно не было единым. Предоставленные государством льготы на коммерческую деятельность ветеранским организациям с «заграницей» спровоцировали настоящие бандитские войны между ними. Вчера они были готовы отдать жизнь друг за друга – сегодня они этого же друга убивали!

Деньги, деньги, проклятые деньги! Рубли, доллары, еврики, фунты, юани, крузейро, песо… Сколько вы жизней погубили, сколько судеб разрушили!..

А впрочем, сами по себе эти рубли и песо – только радужные бумажки, условно принятый эквивалент при обмене товарами… Человек сам губит своего ближнего, а нередко и себя самого – своей алчностью, стремлением к власти, к удовлетворению личных амбиций и потребностей…

Франц Клинцевич - в центре

Как-то в начале 90-х мой стародавний приятель Володя Кошелев, с которым мы познакомились в Афганистане, пригласил меня на какое-то торжество в организацию Франца Клинцевича. Франц Адамович тогда уже был авторитетным лидером «афганского» движения, однако тогда ещё не чванился, не оторвался напрочь от рядовых ветеранов, как мы это наблюдаем сегодня. Так вот, он предложил мне войти в его команду в качестве пресс-секретаря. Я ответил ему в том смысле, что я в «афганское» движение активно войду только когда ветераны перестанут поливать друг друга помоями (грешен, я сейчас смягчаю слова, которые произнёс тогда, я тогда упомянул, хотя и сидели мы за накрытым столом, несколько другую субстанцию).  Не знаю, как отреагировал Франц на мой ответ, однако сколько мы с ним

Владимир Кошелев (справа)

впоследствии встречались (и по сей день встречаемся), он ни разу больше не возвращался к той теме. Впрочем, он уже и забыл о ней. Что касается Кошелева, он назвал меня за тот отказ дураком – но я на Володю не в обиде, он ведь искренне желал мне добра, потому и пригласил на то мероприятие.

Так вот, о том разговоре я вспомнил в ноябре 1996 года, когда в результате взрыва на Котляковском кладбище погибло 14 и ранено несколько десятков человек. Я не хочу ворошить то дело, с подробностями которого сегодня легко может ознакомиться любой, скажу только, что, по официальным данным, борьба шла за перераспределение миллиардов долларов. К слову, тот же Володя Кошелев должен был присутствовать на том мероприятии на кладбище, да опоздал…

Со всей очевидностью стала очевидной необходимость наведения порядка в рядах ветеранов Афганистана.

Заметим, что к этому времени начали увольняться в запас ребята, которые прошли Первую Чеченскую кампанию. Кое-где они принялись организовывать свои структуры. Однако в абсолютном большинстве случаев вливались в уже существовавшие организации «афганцев».