Инесса пишет:

А я знала Федора, когда ему было всего 23 года, он закончил учебу в Иркутске, приехал в Киев и искал работу. Моя мама работала в издательстве “Техника” начальником отдела кадров и Федя – молодой, веселый, озорной и даже уже женатый – пришел к ней с просьбой взять его на должность редактора. Поскольку моя мама родом из Иркустка, она не смогла отказать земляку и уговорила директора издательства принять молодого и с виду какого-то слегка непутевого Сизого на работу. Мне тогда было 16 лет:) Федя подружился с моей мамой и однажды пришел к нам в гости. Все дамы, присутствовашие за столом, пришли в восторг от удивительного его обаяния (о котором, кстати, упоминает и автор этой статьи, и авторы многих других статей-некрологов). Я была еще слишком юна, конечно, и мне показался он чересчур уж взрослым и опытным мужчиной, которого я почему-то стала сразу называть “дядя Федя”. А потом… Прошли годы, дядя Федя уехал из Киева и потерялся с нашего горизонта, а я повзрослела, тоже начала работать в том же издательстве “Техника”, и как-то раз, лет 7 спустя после нашего первого знакомства он снова приехал в Киев и пришел в издательство. Мы опять встретились. И как-то очень неожиданно для меня начался у нас роман:) Я даже должна была стать Фединой женой и уехать к нему в Тюмень. К тому времени он уже был холост, невероятно удачлив, популярен и обрел имидж, устоять перед которым было просто невозможно. В то лето мы поехали в Москву, шикарно жили в гостинице Россия, (тогда у него еще не было в столице своего жилья, поскольку он был собкором Комсомолки по Тюменской области и жил сначала в Надыме, потом в Тюмени), Федя кормил меня яствами, которых я в то время и в глаза не видела, кружил мне голову своими ухаживаниями, одновременно (возможно, даже вдохновленный моим присутствием) писал свои бесконечные острые статьи, спал мало, по ночам скрипел зубами (сказывалась напряженная и вечно неустроенная его журналисткая жизнь “на острие”), поэтому я иногда даже укладывала его спать днем, чтобы он немного отдохнул, а сама читала его статьи и каике-то запрещенные в то время книги, которые он возил с собой. И все было так сумасшедше, так неповторимо, так… – ну даже не знаю, как это объяснить вообще! – что трудно было поверить, что так вообще может быть. А был это тот самый 1989 год, год, когда Федя был на пике творческой удачи, сил, молодости, мужественности и… бесконечных преследований из-за своих правдивых острых статей. Вероятно, именно поэтому у нас так ничего и не сложилось тогда. Я должна была прилететь к нему в Тюмень, уже взяла билет на самолет, и тут он исчез, как будто его и не было… Ни звонка, ни привета, ни ответа – я писала письма по какому-то адресу в Надыме, но мне пришел ответ “Адресат выбыл”… Объявился он через год – просто открылась дверь в моей рабочей комнате в издательстве и вошел Федя – улыбающийся, красивый, с двумя билетами на самолет до Тюмени… Вспоминать это и горько, и смешно. Вот такой он был – Федя Сизый. Добрый, красивый, бесшабашный, талантливый до невозможности и совершенно не созданный для семьи. Не знаю, была ли у него потом семья или личной жизнью его так осталась работа, но мне всегда хотелось, чтобы он был счастлив. Узнала я о его смерти не так давно – тоже, как и некоторые его знакомые, задала имя в поисковике и с ужасом увидела строки “Умер Федор Сизый”. До сих пор не могу в это поверить, потому что более жизнелюбивого и стойкого человека я в своей жизни не знала. Как мало пожил! Как много бы еще успел сделать! Нет слов, чтобы выразить тоску и печаль. Светлая память тебе, дядя Федя! В моем сердце ты останешься навсегда…

Инесса пишет:

Николай, вроде бы как и не хочется вам надоедать, но и хочется еще поговорить:) Раскажите мне, что вы знаете о Феде. Была ли у него семья в Москве, чем он был болен… А может быть вы знаете, где он похоронен. Вы знаете, что-то так душа болит и никак не могу избавиться от мыслей о нем… Если эта тема для вас тяжела, можете не продолжать. Я не обижусь:) И спасибо вам за то, что отозвались.