1998 год

ДВАЖДЫ – НА ОДНИ ГРАБЛИ…

Так уж получилось, что погоны я снимал дважды. И буквально коротко, по мере возможности, конечно, о том придётся рассказать.

Во второй половине 90-х годов в редакции газеты «Красная звезда», в которой я имел счастье и честь служить на тот момент, прошло несколько волн сокращений штатов.

Впрочем, это сказано неправильно, неточно. C начала 90-х годов наше родное государство вплотную занялось своей армией в целом. А именно: такое ощущение, что Вооружённые силы попросту было решено уничтожить! Вернее, добиться того, чтобы они сами разбежались.

Военным не платили получку по нескольку месяцев, а то и по полгода. За долги по всей стране отключали военные объекты и городки, в том числе и ракетные части, военно-морские базы, госпитали… – имеется в виду отключали воду, электричество… В армии одно за другим проходили сокращения. И при этом в казне не находилось денег, чтобы при увольнении рассчитаться с офицерами по долгам. При этом офицеров, которые служили в гарнизонах, не могли обеспечить жильём… Редакция газеты «Красная звезда» оказалась заваленной письмами из гарнизонов (именно заваленной бумажными письмами, т.к. Интернета ещё не было) – письмами отчаяния, от людей, брошенных на произвол судьбы. В районах с более или менее благоприятным климатом части перешли на натуральное хозяйство, разводили огороды, выращивали скот, птицу… На флотах корабли с атомными энергетическими установками вырабатывали электричество для обеспечения баз и городков. Если авиабазе вдруг выделялась толика топлива, им заправляли один самолёт и все лётчики по очереди совершали на нём 15-минутный полёт («взлёт-посадка»), чтобы не терять квалификацию, и чтобы в лётной книжке не возникало зияющих лакун… Обеспечение материальными ресурсами шло только на группировку, которая воевала в Чечне. А когда Первая кампания окончилась, хоть какие-то средства поступали в Северо-Кавказский округ, но средства эти всё же были недостаточными… Именно тогда был дан старт оголтелому разворовыванию военного имущества, апофеозом которого стала череда коррупционных скандалов, связанных с Западной группой войск.

Не могу удержаться, чтобы коротко не остановиться на этом вопросе. Как уже говорилось, мой отец в молодости служил в Группе Советских войск в Германии (позднее переименованной в ЗГВ).  В те времена это была самая мощная и высокоподготовленная группировка Советской армии. По сути, она держала в заложниках всю Западную Европу на случай, если бы вдруг США или НАТО в целом попытались бы развернуть войну против СССР и его союзников. В этом случае советский могучий танковый клин по прекрасным дорогам прорывался бы до Ла-Манша, Бискайского залива и Средиземного моря. И эта задача представляется вполне выполнимой.

Однако наступил период горбачёвских реформаций, распад Союза, безвременье 90-х… На повестку дня стал вопрос сначала об объединении Германии, и, соответственно, о выводе группировки вчера советских, а сегодня российских войск.

Хм, вот ведь странно… Начал писать о воровстве и махинациях, в которых погрязли военные чины группировки, и остановился. Ведь никого по итогам тех скандалов не судили, никого не признали виновными, следовательно, и не было нарушений закона… Таково вот время, в котором мы живём! Все знают, что там творилось беззаконие, а сказать о том нельзя, потому что оно не осуждено. Как известно, просто быть вором – недостаточно, нужно, чтобы этот факт признал суд. Ну а если за миллиардные махинации никого не осудили, значит, эти махинации государство и судебные инстанции не считают нарушением закона. Такая вот софистика!

Так вот, пару лет назад мне довелось побывать на конференции, которую проводили генералы-ветераны ЗГВ. И тут очень большой начальник, имя которого сильнее всего замарано как самого главного расхитителя группировки, посетовал: мол, почему о выводе войск из Афганистана пресса пишет, а о них, тех, кто последними покидал Германию, в СМИ тишина?.. Признаться, я был просто шокирован такой постановкой вопроса. Из Афганистана люди выходили воевавшие, а тут?.. Не воЕвавшие, а воРОвавшие!.. Военнослужащие, особенно высшего звена группировки, на заключительном этапе пребывания на территории Германии занимались чем угодно, но только не службой. Через Польшу непрерывным потоком шёл поток автомобилей и другого имущества, которое скупали по дешёвке наши сограждане на немецкие дойч-марки, «шмотки» вывозились вагонами, самолётами… Для выводимых из более чем комфортных условий войск на территории России возводились благоустроенные городки (платили немцы, строили турки)…

И в то же время из Закавказья и Средней Азии приезжали оставшиеся не у дел такие же военные, только не имевшие за душой ничего.  Вот это – действительно несправедливость!.. Все мы помним, как Ельцин дирижировал берлинским оркестром – и он, наверное, воображал, что так же дирижирует политикой. Так вот, если бы он и в самом деле заботился о стране, просто обязан был поставить перед Германией вопрос о том, чтобы она построила городки для всех войск, выводимых из новоявленных государственных образований бывшего СССР. Да только куда уж там – до того ль, голубчик, было, коль под каждым кустом был стол готов…

Что ж за государство у нас такое – что правителям нашим плевать на простых людей, за счёт которых они, правители, весьма неплохо нагуливают жирок сами и обеспечивают безбедную жизнь за границей деткам?!.

Павел Ширшов, ветеран 5-й гвардейской

Но и это ещё не всё! Нынешнее руководство объединения ветеранов ЗГВ (ГСВГ)  сейчас озабочено строительством музея группировки, для чего регулярно совершает вояжи в Берлин. Вот мне, как журналисту, интересно писать о том, что ветераны Афганистана бывают «за речкой» и сегодня, что мой сослуживец Павел Ширшов участвовал в экспедиции по восхождению на какую-то горную вершину на территории Афгана, что мой приятель писатель Андрей Дышев выпустил красочную книгу «20 лет спустя» о нынешнем Афгане, что некий моджахед разыскивает через мою коллегу Марию Козловскую советского солдата, которого пожалел

Мария Козловская

и не убил когда-то… А вот о том, что всласть пожившие «а бугром» и замаравшие свою репутацию господа (не товарищи!) совершают вояжи в Берлин, мне писать не хочется.

(Сейчас только обратил внимание. Два словесных оборота: «за бугром» и «за речкой»… Вроде как сходные и нейтральные – а насколько смысл получается разный!).

…Больше всего в жизни я не люблю фарисеев. Человек, предъявляющий претензии к другому человеку, должен отдавать себе отчёт, в какой степени он имеет на это моральное право. Заключительный период существования Западной группы войск – это позорная страница нашей страны и нашей армии. Понятно, что эти слова не относятся к тем честным военным, которые, как их коллеги из других регионов, оказались в конце концов жертвами ситуации в стране. И всё же в целом об этом даже говорить неловко. Сравнивать условия, в которых жили и служили военнослужащие в Афганистане и в Германии, просто кощунственно. Предъявлять претензии к СМИ, что отношение к ветеранам этих двух воинских группировок разнится… Скромнее надо быть, господа «германцы», скромнее! Вам повезло материально – так не претендуйте на большее!..

Но вернёмся к нашим баранам.

В сложившихся условиях середины 90-х годов офицер, имевший крышу над головой, старался найти за пределами армии работу. Государство легко расставалось со своими профессиональными защитниками, коммерческие структуры столь же охотно их принимали на службу, причём, на условиях, которые оказывались несопоставимо более выгодными. При погонах оставались только люди, которые рассчитывали от армии ещё что-то получить. Например, у кого не хватало выслуги лет для получения полномасштабной пенсии. Или у кого не имелось жилья.

Повторюсь и подчеркну: с начала 90-х годов наше государство проводило целенаправленную политику по выдавливанию из армии и других силовых структур наиболее активной и профессионально подготовленной части офицерского корпуса.  Я жилья на тот момент не имел, а потому ни о каком увольнении из армии речи идти не могло.

Вид из окна моей квартиры

И вот в 1997 году я получил квартиру. К тому времени у меня имелось 23 календарных года выслуги и более 25 лет в льготном исчислении (за счёт Афганистана и службы в Кара-кумах) – т.е. вполне достаточно, чтобы увольняться с полной пенсией.

Нет, это вовсе не значит, что я тут же кинулся искать тёпленькое местечко за пределами армии. И тем не менее…

Словами трудно передать это ощущение, которое рождается в душе военного человека, который вдруг обретает право распоряжаться своей судьбой самостоятельно. На протяжении всей службы ты знаешь, что по рукам и ногам связан путами, которые в целом можно назвать «системой уставных требований». Ты служишь там, где тебе предписано, ты едешь туда, куда прикажут, ты всё время под прессом обязанностей. Причём, вполне понятно, что, будучи журналистом, лично я этот пресс ощущал куда в меньшей степени, чем строевой офицер. И всё же в момент обретения жилья я вдруг почувствовал, что как будто разорвалась какая-то тяжкая цепь, приковывавшая меня к необходимости… Необходимости всего: быть обязанным, терпеть безденежье, не иметь права на проявление собственного мнения… Дальнейшая жизнь показала, что это ощущение освобождения в значительной степени оказалось преувеличенным, что и в дальнейшем в жизни человека обязанности преобладают над правами. И всё же сам по себе факт возможности выбора дальнейшего пути имеет огромное значение. А такое право даёт только наличие жилья.

…Как-то весной 1998 года мне позвонил один старый знакомый. Пятью годами ранее он оказался ключевым человеком среди тех, из-за которых мы с Валерием Рокунцом не попали в газету «Граница России». Когда мы с Валерием, ещё будучи слушателями академии, решили подстраховаться и предпринять дополнительные шаги, чтобы гарантированно оказаться в штате этого издания, именно он (человек, о котором веду сейчас речь) резко выговорил нам:

-  Прекратите дёргаться! Я (он упирал на это «Я!») сказал вам, что вы будете работать у нас! Вот места для вас уже готовы (он указал на стоявшие в кабинете столы и кресла)!.. А пойдёте в обход меня – пеняйте на себя!..

После такой выволочки, мы, естественно, присмирели. Чем тогда дело окончилось, я уже писал – мы ему поверили, нас прокатили на вороных, и никто из начальников-пограничников пальцем не пошевелил, чтобы нам помочь, в том числе и тот, который громче всех стучал себя в грудь. Оно ведь известно: лучше десять раз ударить себя в грудь, чем один раз по голове!

И вот теперь он позвонил мне и предложил идти к нему заместителем редактора отдела «Парламентской газеты». Несмотря на то, что однажды он уже подвёл меня, я это приглашение принял – ведь не я к нему просился, а он сам отыскал меня, и позвал в команду. Как тут не поверить?..  Когда я дал согласие, он мне и сказал: мол, срочно увольняйся из «Красной звезды» и место для тебя уже готово. И я снова поверил ему.

В редакции нашей газеты шла очередная волна сокращений (официально это называлось организационно-штатными мероприятиями). Так что когда я пришёл со своим вопросом к заместителю главного редактора «Красной звезды» Анатолию Докучаеву  (которого глубоко уважал и уважаю – и как глубокого историка, и как хорошего журналиста, и как требовательного, и в то же время справедливого руководителя, и просто как порядочного человека), он только обрадовался, что обнаружился офицер, который хочет уволиться сам. Дело в том, что все, кто хотел, уже ушёл из редакции, и теперь увольнять было попросту некого!..

Чуть забегая вперёд, хочу рассказать об одной курьёзной ситуации, связанной с моим увольнением. Когда приказ об увольнении состоялся, в течение какого-то времени армия со мной не могла рассчитаться, так как в кассе не имелось наличности. И тогда мне предложили компенсацию за продпаёк за прошедшие год или два получить не деньгами, а продуктами. Естественно, я согласился – продукты по госцене куда дешевле, чем в магазине. Однако оказалось, что на складе нет ни круп, ни консервов (складской начальник, с которым я вёл дело, прямо отсоветовал мне брать «бомбажные» банки с бесконечно просроченным сроком хранения) не имеется. И мне пришлось брать 22 мешка сахару. Хотел было завезти их и сдать оптом торговцам на рынке, однако побоялся, что со столь солидной вырученной суммой потом далеко не уйдёшь – ведь 90-е годы шли!.. Да и вообще: какой из меня, право, коммерсант!.. Короче говоря, привёз всё это «богатство» домой, и потом жена распродала по соседям по дешёвке прямо мешками – в коридоре, где какое-то время стояли эти мешки, еще с полгода линолеум пола, как помоешь, становился липким. Вырученных денег хватило ровно на хороший двухкамерный холодильник.

Но это было позже. А пока в ожидании приказа министра обороны я на службу приходил не каждый день, и больше времени проводил в «Парламентской газете».

Каждый человек, который по тем или иным причинам оказывался в новой для себя среде, наверняка поймёт то, о чём я сейчас расскажу. Для меня же проблема, о которой пойдёт речь, оказалась открытием, причём, открытием не слишком приятным.

Однако об этом чуть позже. А прежде всего скажу о том, что тот самый человек, который меня позвал, опять меня подвёл. Своим заместителем он меня брать и не собирался, на это место был назначен другой человек, объективно говоря, значительно более опытный и лучше ориентировавшийся в сфере гражданских СМИ. То есть, я признал, что это объективно правильное решение, однако не мог понять, с какой целью мне предлагали кусок пирога, который изначально предназначался для другого. Я же занял должность обозревателя отдела. Что, повторюсь, было вполне логично.

Но опять же, и эту должность я не занял. Вторым неприятным для меня сюрпризом стало то, что в штат зачислять меня никто не торопился, никакого договора со мной также никто заключать не собирался, никакого хотя бы временного удостоверения выписывать никто не спешил. Получилось, что меня вроде как пригласили на роль рядового заштатного автора для выполнения разовых заданий руководителя, а не штатного сотрудника редакции!

А теперь – о том неприятном открытии, о котором я писал двумя абзацами выше.

Отслужив четверть века в армии, я себя чувствовал в военной среде как рыба в воде. И вдруг оказавшись в гражданской среде, столкнулся с пониманием, что тут придётся учиться жить по другим законам! Нет, не так – по законам, это понятно. Я имею в виду, что как журналист должен изыскивать совершенно новые для себя, незнакомые темы. Что нужно осваивать информационное поле, на котором успешно трудятся другие, и изыскивать для себя незанятые этими другими участки. Что нужно нарабатывать авторский актив, формировать его практически с нуля, что нужно раскручивать своё имя в среде, которая тебя ещё не знает. Вот это-то оказалось самым сложным, к этому я оказался неготовым.

В «Парламентской газете» я подготовил несколько неплохих публикаций, одна из которых даже достаточно громко прозвучала и занимала целую полосу, став центральным материалом номера… Однако этого оказалось недостаточно. Реальных заданий я получал мало, а темы, которые находил, не всегда встречали понимание. Я хотел взять на себя направления, на которых у меня имелись связи и наработки: армия, милиция, налоговая полиция… Однако на этих темах уже сидел человек и ему конкурент был, естественно, без надобности. Не добавляла оптимизма и неопределённость положения в редакции – по истечении месяца работы я не получил, естественно, ни копейки, и разговора о каком-то узаконивании наших отношений даже не заходило.

В общем, тот человек, который заманил и кинул меня один раз, точно так же поступил и теперь. На какое-то время он получил рабочую лошадку, и при этом сохранил незанятой штатную клетку… Стало ясно, что теперь уже придётся искать работу самостоятельно. Но как это делать, я не знал – опыта ещё не имел. Впрочем, не сомневаюсь, что не пропал бы, и обосновался бы где-то, пусть и не в столь престижной по тем временам «Парламентской газете».

Тут-то судьба и преподнесла мне сюрприз, о котором и подумать было невозможно.