Небесспорные заметки

ГРОЗНЫЙ ИЮЛЬ 18-ГО ГОДА

Николай СТАРОДЫМОВ

Наш паровоз, вперед лети!

В коммуне остановка.

Иного нет у нас пути,

В руках у нас винтовка!

(Революционная песня)

Не мною подмечено, что характерной чертой любой удавшейся революции, в какой стране и в какую эпоху она бы ни происходила, является обязательный разлад в стане победителей. Они выступают вместе, единой силой, пока имеют общую цель – свержение существующего строя (или личности). Однако когда эта цель достигнута, начинается борьба за власть – и вчерашние союзники сходятся не на жизнь, а на смерть; и тут уже в ход идут любые методы! События, происшедшие в России летом 1918-го года, – нагляднейшее тому подтверждение.

Октябрьская революция (или переворот – не в терминологии дело), разгон Временного правительства, роспуск Учредительного собрания, другие события конца 1917 – начала 1918 года повернули ход истории страны на новый путь. Однако вариантов дальнейшего развития событий в стране было немало. Пример затрепанный, зато наглядный: то время было подобно крупной узловой железнодорожной станции со множеством веток, ведущих в разных направлениях. Именно в результате июльских событий многочисленные стыки и стрелки вывели Россию на ту колею отечественной истории, которую и довелось пережить нашему народу в реальности.

Итак, июль 1918-го. Советская Россия зажата кольцом фронтов. Против нее объединились все: монархисты, сторонники Учредительного собрания, «западники», «славянофилы», националисты с национальных окраин империи, анархисты, откровенные бандиты – одних только «правительств» по стране разбросано полтора десятка… К дележу лакомого пирога спешат и интервенты: американцы, японцы, турки, французы… Всех и не перечислишь! Белогвардейские идеологи провозгласили лозунг: «Хоть с дьяволом – но против большевиков!». И тем самым лишились поддержки со стороны многих православных верующих, а патриарх Тихон отказал в своем благословении князю Григорию Трубецкому.

Чтобы вбить клин в единую антисоветскую коалицию, 3 марта заключается Брестский мир – мы теряем значительную территорию, однако выводим из войны Германию. Подобное решение пришлось по душе далеко не всем. Чтобы сорвать его, 6 июля 1918 года левые эсеры поднимают мятеж.

С Октября 1917 года левые эсеры оставались единственными союзниками большевиков. По ряду ключевых положений политики их позиции значительно расходились. Плюсы и минусы такого положения находились в неразрывном диалектическом единстве. С одной стороны, грызня руководителей вполне закономерно вносила разлад и в деятельность низовых государственных структур. С другой – та же напряженность во взаимоотношениях руководителей не давала возможности одной стороне подчинить все и вся служению одной идее. Вот пример. 21 февраля 1918 года Совнарком принял декрет «Социалистическое Отечество в опасности!», согласно которому ВЧК получила право внесудебной расправы над «неприятельскими агентами, спекулянтами, громилами, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами». Для реализации данного требования была создана так называемая «тройка» – первая в череде подобных карательных структур, которые в недалеком будущем пронижут все общество сверху донизу! 15 июня был утвержден ее состав: Ф. Дзержинский, В. Александрович, М. Лацис, а также их заместители – В. Фомин, И. Ильин, Я. Петерс. В нее входили как большевики (председатель ВЧК Дзержинский), так и эсеры (его заместитель Александрович). Расстрельный приговор должен был выноситься единогласно, однако отношение к карательным мерам у партий было различным, а потому казни случались не так часто, как могло бы быть, будь власть однопартийной.

Это хрупкое равновесие было нарушено эсерами. 6 июля они в Москве и Ярославле поднимают вооруженный мятеж. Сигналом к нему послужило убийство чекистами-эсерами германского посла графа Мирбаха, которое преследовало цель спровоцировать разрыв Брестского мира. О событиях тех дней можно говорить много. Для нас же в данный момент главным является то, что мятеж был подавлен, его руководители были частью арестованы, частью скрылись… Руководство страны стало однопартийным.

Одновременно советская контрразведка получила данные о так называемом «заговоре послов». Глава английской миссии Роберт Брюс Локкарт, французский посол Нуланс, американский посол Френсис и некоторые другие дипломаты занимались финансированием антисоветских организаций, в частности, «Союза защиты Родины и свободы», который возглавлял тогдашний террорист №1 России Борис Савинков. Впрочем, это была не единственная подпольная организация, которая ставила перед собой целью свержение правительства большевиков и которая подпитывалась из-за границы. Можно назвать разгромленные чекистами «Военную лигу», «Белый крест», «Орден романовцев» и др. Тот же Локкарт позднее писал, что только Англия потратила на материальную поддержку антибольшевистского подполья 1,4 млн. рублей. Тысячи представителей оппозиции были объединены в т.н. «Национальный центр» и его военную организацию «Добровольческая армия Московского района», которая должна была поднять восстание, когда к столице подойдут белые армии.

В этих условиях все больше осложнялась ситуация вокруг содержавшегося под стражей сверженного царя Николая II с семьей. В свое время после ареста они были эвакуированы в глубокий тыл, в Тобольск, а затем переведены в Екатеринбург. Однако к лету 1918 года ситуация кардинально изменилась – фронт приближался к Уралу. Кроме того, регулярно возникали слухи о существовании организаций, имеющих целью освобождения семьи низверженного монарха – одну из таких попыток предпринял бывший чекист Яковлев. Правда ли существовали такие организации или нет, не столь уж важно – важно, что в них верили! Так что результат вполне закономерен: по приказу председателя ВЦИК Янкеля Свердлова были расстреляны Николай Александрович, его жена Александра Федоровна, сын Алексей, дочери Ольга, Татьяна, Анастасия, а также их свита – лейб-медик Евгений Боткин, комнатная девушка царицы Анна Демидова, лакей Алексей Трупп, повар Иван Харитонов. В подготовке к расстрелу и сокрытии тел, по материалам следствия, принимали участие (в разных документах имеются некоторые разночтения) Янкель Юровский, Павел Медведев, Исаак Голощекин, Петр Ермаков, Никулин, Пихнус Войков и др.

С этого времени и начала стремительно раскручиваться пружина массовых убийств, которые именовались террором – и неважно, какого он был цвета, белого или красного! Страну словно охватила всеобщая вакханалия взаимо-(само-?)истребления.

Расстрелы с обеих сторон принимают все более массовый характер. «Устрашение есть могущественное средство политики…» – провозгласил Троцкий. И устрашали! Призывы патриарха Тихона к примирению – пожалуй, единственный голос, доносящийся из той эпохи, который взывал к примирению: «Русский человек вообще умеет умирать, а жить и действовать он не умеет… Наши упования – это жизнь, а не смерть и могила».

Указ Совнаркома от 27 июля 1918 года ставил вне закона людей, обвиненных в антисемитизме. Постановление Совнаркома от 2 августа 1918 года предписывало при приеме в вузы отдавать предпочтение молодежи пролетарского и крестьянского происхождение, что опосредованно толкнуло представителей интеллигенции в стан оппозиции. С 9 августа в стране начали создаваться концлагеря для сомнительных «кулаков, попов и белогвардейцев»…

Ответ оппозиции последовал незамедлительно – 30 августа все того же года состоялось сразу три покушения.  В Петрограде от рук неизвестных был убит комиссар по делам печати В. Боровский. «Народный социалист» Леонид Канегиссер убил председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого. А в Москве Фанни (Фейга) Каплан (Ройтблат) ранила В.И. Ленина. Фанни подозрительно быстро казнили и сожгли в железной бочке – но зато уж теперь террор развернулся на полную катушку! 5 сентября принимается постановление Совнаркома о «красном терроре»!

Все, свершилось! Путь, по которому Советской России предстояло следовать дальше, определился! Однопартийная система, жесткая вертикаль власти, мощнейший карательный аппарат…

Лети, наш паровоз, лети!