Первоначальная публикация серии: https://starodymov.ru/?p=44360

Предыдущая публикация: https://starodymov.ru/?p=44762

Текст приводится в авторской редакции

БУДНИ ЦГВ

Среди тех, с кем мне довелось тесно общаться, был начальник штаба дивизии  гвардии полковник  Виктор Владимирович Гребенников (впоследствии генерал-майор). В.И. Синчурин вспоминал в своей книге: «Начальник штаба полковник Гребенников В.В. на своем месте твердой рукой держал все, что входило в сферу деятельности «мозга армии».

А вот что Виктор Владимирович сам рассказывал о своей службе в 18-й гвардейской мотострелковой дивизии:

- В 1988 году прибыл я в чехословацкий город Млада-Болеслав, где и дислоцировался штаб дивизии. Уже при принятии дел и должности я понял масштабы дивизии и огромный объем предстоящей работы. Дивизия была полностью укомплектована личным составом и всеми современными видами вооружения, техники и материальными средствами. Служить в такой дивизии – большая честь и большая ответственность. На должность начальника штаба дивизии претендовали несколько человек. (Но Военный Совет Центральной группы войск отдал предпочтение Виктору Владимировичу. Ведь полк, которым он командовал, всегда значился среди лучших.).
- Времени на раскачку не было, – продолжает рассказ Виктор Владимирович. – Каждый день дивизии был наполнен напряженной боевой подготовкой и учениями. Все это требовало грамотного штабного сопровождения. Это оперативное и перспективное планирование, методические разработки, планы на учения, рабочие документы для командира дивизии. Командир дивизии гвардии полковник Петр Иванович Шуляк заслуживает особых слов. Выпускник Академии Генерального штаба, он олицетворял собой современного офицера и будущего генерала, соответствующего уровню требований дня. Грамотный, умный, интеллигентный, целеустремленный. Я благодарен судьбе за то, что довелось мне работать с таким человеком. Вот, казалось бы, малозначительный эпизод, но многоговорящий о человеке. Штабная работа имеет свою специфику. То есть отличается от работы непосредственно в боевых подразделениях и на полигонах. И офицеры штаба и управления дивизии на совещании попросили меня обратиться к комдиву с просьбой разрешить им в пределах штабных стен несколько изменить форму одежды. Особо ни на что не надеясь, я все-таки поговорил с Петром Ивановичем. И к большому моему удивлению, он согласился.
Эпизод действительно многоговорящий. Не только о командире дивизии (как известно, подобная демократия в армии чревата последствиями), но прежде всего о начальнике штаба. Другой бы цыкнул на подчиненных, чтобы «дурью не маялись», а Виктор Владимирович пошел и со всей силой своей настойчивости убедил командира. А мог бы просто нарваться на взбучку.
С тех пор прошло много лет. Но, несмотря на это, ветеран помнит имена и фамилии многих своих сослуживцев.
Другим, очень значимым моментом в деятельности штаба дивизии была подготовка к дивизионным тактическим учениям без боевой стрельбы в июле 1989 года. На основании подготовленного и утвержденного командиром дивизии плана все офицеры штаба и управления занимались подготовкой своих служб и частей. Штаб осуществлял действенный контроль и сделал основной упор не только на подготовку документов, средств связи, но и на подготовку штатных подразделений и выделенного личного состава для организации комендантской службы на всех маршрутах выдвижения дивизии в район учений и в пункты постоянной дислокации. Ответственное отношение командиров мотострелковых полков, их штабов, офицеров штаба 18-й гвардейской мотострелковой дивизии позволили ей совершить комбинированное передвижение на железнодорожном транспорте и маршем, своим ходом, без происшествий.
Помнится, как мы отреагировали на землетрясение в Армении. На собрании офицеры и прапорщики дивизии выразили соболезнование родным и близким погибших. При этом приняли общее решение – отказаться от нательного белья и отправить пострадавшим жителям Спитака. Как говорится, чем могли…Я тоже вспоминаю эти события. Ведь все происходило на моих глазах. И выезд походной типографии и газета, которую мы напечатали в полевых условиях. Что касается Спитака, то мы тоже поучаствовали в этом благородном деле. Но в отличие от штаба, каждый офицер политотдела выделил пострадавшим ежемесячное жалованье в рублях.

Конечно, жизнь кругом бурлила. И мне только оставалось успевать следить за событиями и заполнять свой блокнот новыми именами, фактами и примерами, из которых потом получались интересные заметки, которые затем публиковались не только в «Гвардейской славе», но и в «Советском солдате». Надо сказать, что я очень хотел подпитывать этой фактурой и «Красную звезду», надеясь на тесное сотрудничество с постоянным корреспондентом полковником Павлом Павловичем Черненко (он, кстати, после ЦГВ уволился в запас и уехал на постоянное местожительство в Минск), с которым периодически общался, работая в отделе информации. Но взаимопонимания я не нашел. Мои творческие попытки найти поддержку у старшего коллеги, постоянно получали какое-то непонимание и отвергались всякие попытки встретиться, обсудить планы, темы будущих публикаций. Хотя расстояние от Миловиц, где находился штаб ЦГВ, до Младо-Болеслава было всего 40 километров, наши встречи постоянно переносились и о каких-то совместных командировках мечтать не приходилось. Мы, конечно, виделись на каких-то мероприятиях, но эти встречи носили чисто формальный характер. Так долго продолжаться не могло. Каждую поездку в отпуск, я старался использовать по полной программе, приходил на Хорошевку в «Красную звезду», часто общался с коллегами, мне подбрасывали темы и я нашел полное взаимопонимание с полковниками Сергеем Пашаевым и Русланом Маркушиным. Сергей просил зарисовки о наших дружеских отношениях с  бойцами Чешской народной армией, а Руслан –  присылать интересные информации, что я периодически и делал. В конце концов,  стал публиковаться в «Звездочке» даже чаще, чем наш посткор. Безусловно, я очень был благодарен своим старшим коллегам, у которых  нашел полное взаимопонимание и поддержку. Кстати, после ЦГВ я перешел в отдел к Маркушину. А Сергея Пашаева многие хотели видеть вместо Черненко и все к тому шло, но вышло так, что там вообще никого не оказалось…

После одной из таких поездок я обратился к гвардии полковнику Синчурину и поинтересовался темами своих будущих публикаций. Одна из них  заинтересовала всех. В то время давний товарищ Виталия Ильича полковник Зденек Збытнек, командир дивизии имени Людвика Свободы, с которым они учились вместе в Академии, активно пользовались взаимообменом между подразделениями. Месяц наша рота жила и занималась боевой и политической подготовкой в чешском полку, месяц – наоборот. Новшество прижилось. В учебном центре «Мимонь» проводили совместные занятия по различным предметам боевой подготовки. Я с радостью съездил в командировку в это подразделение. И через некоторое время 25 января 1989 года в «Красной звезде» появился материал под названием «В роте поручика Станика провели две недели воины одного из подразделений Центральной группы войск». Надо ли говорить, как была воспринята эта публикация командованием дивизии!

Но постепенно нашей сказке пришел конец. Мы очень дружили с чешскими друзьями, вместе отмечали совместные праздники, ходили друг к другу в гости. За одним столом в кафе пили пиво и пели песни, но как только Горбачев объявил о незаконности ввода советских войск в Чехословакию, все в корне поменялось. Мы сразу стали оккупантами, стены домов запестрели оскорбительными надписями «Домой в СССР!», «Убирайтесь прочь!», а представители местных властей явились с ультиматумом немедленно покинуть территорию страны.

Начались тяжелые переговоры. Командование Министерства обороны и ЦГВ пытались добиться отсрочки, чтобы получить возможность поэтапно передислоцировать дивизию на Родину. Но от наших бывших друзей последовал категоричный ответ: «Вы ввели сюда войска за одни сутки – будьте добры за сутки их вывести». Вывели пять дивизий за один год. Практически в чистое поле. Надо ли говорить, сколько семей пострадало, сколько покалеченных судеб появилось в результате этого поспешного бегства войск…

Мне самому пришлось увидеть такую картину, как на глазах всего ошеломленного города Младо-Болеслав рабочие не спеша демонтировали памятник В.И. Ленину. Не было никаких протестов, все происходило тихо, без суеты. На следующий день и до окончательного вывода наших войск на месте памятника лежали алые гвоздики…

.

Сергей Пашаев: https://starodymov.ru/?p=2556