НИ ШАГУ НАЗАД!

28 июля 1942 года был подписан Приказ №227

1.

Это был страшный период Великой Отечественной. Он был едва ли не страшнее катастрофических первых недель войны. Это не преувеличение. На мой взгляд, это – истина!

Если коротко подвести итоги начального периода войны, их можно, наверное, охарактеризовать так. С обеих сторон – германской и советской – были допущены стратегические ошибки. Просчёты Сталина (о них написано много, потому нет необходимости на них останавливаться) привели к тому, что основные силы Красной армии оказались разгромлены в первые недели войны, а оставшимся пришлось отступать до самых кремлёвских стен.   Гитлер ошибся в расчётах о том, какие силы и на каких направлениях необходимо сосредоточить, а потому, продравшись сквозь отчаянную оборону самоотверженно дравшихся, казалось бы уже уничтоженных, советских войск и всего народа, вермахт безнадёжно увяз под Москвой и Ленинградом. Ценой невероятного напряжения сил Красной армии и ополчения фашистов удалось отбросить, а точнее сказать, отдавить от Москвы, а также на некоторых других участках советско-германского фронта.

Руководство воюющих держав сделало выводы. Обе стороны отдавали отчёт, что наступивший 42-й год должен стать решающим во всей кампании. Обе армии собирались наступать. Как показала история, и Сталин, и Гитлер при планировании летней кампании вновь допустили ошибки.

Впрочем, в том и состоит искусство ведения войны, чтобы, случись ошибка (а от них не застрахован никто, суметь правильно перенацелить войска на исправление её последствий, стараясь при этом извлечь максимальную пользу из ошибок противника. История – дама абсолютно объективная – свидетельствует: Сталин с этой сложной задачей в конечном итоге справился искуснее.

Взглянем на карту, которая отображает ситуацию, сложившуюся на советско-германском фронте к маю 1942 года. Она причудливой извилистой линией более или менее стабилизировалась от Ладожского озера мимо Великих Лук, Орла, Курска, через Изюм на Ворошиловград и далее до Азовского моря. После тяжёлой зимней кампании обе стороны зализывали раны, накапливали силы, подтягивали резервы.

Ряд советских военачальников пребывал в состоянии эйфории, считая, что самое трудное уже позади. Впервые потерпевшие поражение гитлеровцы жаждали реванша.

В этих условиях советское командование предприняло наступление на Харьков; ему, по замыслу, предстояло переломить ситуацию на фронте. Оно и переломило. Только не в ту сторону, как нам хотелось бы.

Единственный человек, который пытался возражать против наступления, оказался начальник Генерального штаба Маршал Борис Шапошников. Будем откровенны: он был одним из очень немногих, кто мог себе это позволить. Для остальных оспаривать принятое Сталиным решение было чревато. Опасения Бориса Михайловича сбылись. Гитлеровцы оказались готовы к советскому наступлению: ещё 22 апреля к ним в руки попал только что назначенный командующим 48-й Армией генерал-майор Александр Самохин. История этого пленения загадочна, но к теме данной публикации отношения не имеет. Главное, что с генералом в руки германского командования попал план советской Ставки на летнее наступление.

Командующий немецкой группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок также готовил наступательную операцию, которая именовалась «Фридерикус-1». Он поступил классически. Дождался начала советского наступления, измотал в оборонительных боях наши соединения, а потом ударил под основание прорыва, окружив ударную группировку. В результате безвозвратные потери Красной армии составили 170 тысяч человек.

Одновременно мы потеряли Крым. Мощнейшая 270-тысячная группировка советских войск, численно значительно превосходившая противника, оказалась разгромленной в течение нескольких дней – 7 мая гитлеровцы перешли в наступление, а 16 мая уже пала Керчь. Самоотверженно сражался Севастополь, но в изменившейся ситуации он был обречён и пал в первых числах июля. Немецкий журналист, побывавший на развалинах героического города, писал: «С полуострова Херсонес смогли спастись на кораблях лишь несколько сотен человек, поскольку немецкие военно-воздушные силы господствовали в небе и препятствовали эвакуации». Наши потери составили 176,5 тысяч человек, в плену оказалось 97 тысяч красноармейцев.

Последствия не заставили себя ждать. Фон Бок 28 июня перешёл в наступление на Воронежском направлении и уже 5 июля захватил город. В районе Старого Оскола была окружена и разгромлена ещё одна наша группировка, только пленными мы потеряли 88 тысяч человек, кроме того, лишились более 1000 танков и почти 1700 орудий. Фронт удалось стабилизировать только за Воронежем.

В довершение бед 23 июля гитлеровцы вновь захватили Ростов-на-Дону, отбитый было в ходе зимнего контрнаступления Красной армии.

Можно сказать, что южнее Старого Оскола фронта просто не существовало. Широкая степь простиралась до Волги и Кавказа, и на этом огромном пространстве не существовало организованной силы, способной противостоять могучим танковым соединениям гитлеровцев. Ещё два месяца назад внушавшая оптимизм линия фронта, в июле выгнулась в сторону Волги гигантским пузырём и стремительно откатывалась на восток.

В документах той поры то и дело встречается фраза, относящаяся к командирам всех степеней: «Потерял управление войсками».  С постов были сняты высокопоставленные военачальники Лев Мехлис, Пётр Козлов, Иван Баграмян, другие генералы и комиссары. Строгое внушение получил маршал Семён Тимошенко. Под суд военного трибунала был отдан генерал Фёдор Харитонов… Наказания могли последовать и более жёсткими – вспомним судьбу генерала Дмитрия Павлова и его товарищей по несчастью, расстрелянных осенью 41-го. Но, как язвительно сказал Сталин, снимая с должности и снижая в звании генерала Петра Козлова, «у нас нет своего Гинденбурга», а потому приходится воевать с теми командирами, которые есть.

Характеристика, конечно, жёсткая. Между тем, среди потерпевших поражение на южном фланге советско-германского фронта встречались и военачальники заслуженные, обстрелянные, имевшие немалый опыт.

Следует вспомнить о незаслуженно забытом генерал-майоре Александре Лизюкове.  Именно он командовал 5-й танковой армией, которая наносила удар в левый фланг рвущихся к Воронежу гитлеровских соединений. В энциклопедических изданиях об Александре Ильиче тоже сказано «потерял управление». Это ж в какую мясорубку должен был он попасть! Ведь Лизюков на фронте был с 26 июня 1941 года. Боевое крещение получил в белорусском Борисове, где так организовал оборону из отступавших дезорганизованных красноармейских частей, что на несколько суток (столь драгоценных в тот период!) задержал наступление гитлеровцев. Затем Лизюков организовал знаменитую Соловьёвскую переправу, благодаря которой из окружения под Смоленском удалось вывести остатки двух советских армий. За оборону Борисова Александру Ильичу 5 августа одному из первых в Великой Отечественной войне присвоено звание Героя Советского Союза. Затем он командовал 1-й Московской дивизией, которая стала 1-й гвардейской. В жесточайших боях под Москвой командовал оперативной группой, затем назначен заместителем командующего армией…

Нет, Александра Ильича нельзя механически вписать в число тех, о которых Сталин пренебрежительно сказал «какие есть». Даже скупой на доброе слово о военачальниках Жуков дал генералу Лизюкову самую высокую оценку. И если столь опытный и умелый командир «потерял управление», это наглядно отображает положение дел на фронте.

В жестоких боях 5-я танковая понесла огромные потери. Пытаясь вызволить попавший в тяжёлое положение батальон, командарм сам бросился в бой на танке КВ, и погиб.

(Непосредственно к теме данной публикации это отношения не имеет, но не могу удержаться от того, чтобы не сказать несколько слов о семье Лизюковых. Их было три брата, уроженца белорусского Гомеля. Все трое погибли на той войне. Старший, Евгений, в первые дни войны получил ранение, однако после излечения командовал партизанским отрядом под Минском. Погиб в Пуховичском районе уже после освобождения родного края, в бою с прорывавшимися из окружения гитлеровцами.  Командир артиллерийской бригады Пётр Лизюков прошёл всю войну, с июня 1941 года, и погиб зимой 45-го в Восточной Пруссии; посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза. Сам же Александр Ильич, подобно легендарному герою Отечественной войны 12-го года генералу Раевскому, в июне 41-го на фронт прибыл с 16-летним сыном Юрием, впоследствии награждённым медалью «За отвагу»).

Короче говоря, ситуация сложилась очень тяжёлая. Но главное – войска были деморализованы. Было бы бесстыжей неблагодарностью по отношению к нашим дедам говорить, что все бежали. Конечно же, это не так. И всё же…

Превосходство люфтваффе над нашей авиацией оставалось подавляющим. Как уже говорилось, в районе Воронежа во фланг наступающим фашистским войскам Красная армия нанесла удар силами семи танковых корпусов – почти тысяча броневых машин! Угрозу прорыва ликвидировала немецкая авиация, уничтожившая значительную часть нашей техники. На открытых степных просторах от воздушных налётов особо не укроешься. Развивалась так называемая «самолётобоязнь» – вспомним яркий эпизод в фильме «Они сражались за Родину». Её подкрепляла и «танкобоязнь» – численное превосходство гитлеровцев в боевых машинах не выглядело столь разительным, как в авиации, но гитлеровцы использовали их гораздо эффективнее наших. Достаточно сказать, что только в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции, начавшейся 28 июня и длившейся 27 суток, наша армия лишилась 2436 танков. Информация о потерях в ходе этого сражения вообще характеризует обстановку на южном фланге советско-германского фронта. За неполный месяц Красная армия недосчиталась 568 тысяч человек, почти 14 тысяч стволов артиллерии, 783 самолётов. Ещё нагляднее другая цифирь: ежесуточно мы теряли 21 тысячу человек, 90 танков, 508 орудий и миномётов, 29 самолётов. Такого не было с первых дней войны!

Конечно, были части, были подразделения, были люди, которые стояли до конца, делали всё, чтобы отстоять Родину. Но в условиях всеобщего отступления, когда по пятам неслись казавшиеся несокрушимыми немецкие танки, когда волна за волной налетали вражеские самолёты…

Короче говоря, растерянность, паника, дезертирство охватили войска. Обобщённых статистических данных о состоянии дел по данному вопросу найти не удалось. Но вот сведения о деятельности только одного 79-го пограничного полка, который выполнял функции по охране тыловых коммуникаций под Сталинградом. С конца июля 1942 года по 1 февраля 43-го пограничники задержали военнослужащих: неорганизованно отходивших с поля боя – 4945, отставших от частей – 12.683, без документов – 3314, вышедших из окружения – 397… А всего – 23.128 военнослужащих. И это только одна часть!

Гитлеровцы же напротив, уверовали, что зимнее поражение оказалось лишь досадным недоразумением. Они считали, что стоит выйти к Волге и взять в свои руки бакинские нефтепромыслы или хотя бы перекрыть пути доставки топлива в центральную часть России, войну можно считать оконченной. И ведь имелся в этих упованиях резон, имелся!

.

Июль 1942 года: http://starodymov.ru/?p=40818

Дмитрий Павлов: http://starodymov.ru/?p=38708

Комендантская служба в период Сталинградской битвы: http://starodymov.ru/?p=1083