Опубликовано по просьбе друзей в авторской редакции

Анна ГРАНАТОВА

РАДОВАТЬСЯ ДОЖДЮ

Вы видели? Я видела как “братья наши меньшие” радуются жизни! Их жизнелюбие не в силах остановить даже отвратительная дождливая погода.

Был последний солнечный день. Природа прощалась с бабьим летом,  в этом году на редкость затяжным и теплым. Клен, облитый красным балтийским янтарем, светился тихим и прозрачным пламенем,  и отрешенно шуршащий  ковер под кленом, излучал приглушенно- матовое свечение, с горьковатым оттенком грусти. Каштан, стоявший чуть поодаль, напоминал оплывшую догорающую свечу, он обреченно ронял пятипалые листья, и они покорно покидали родные ветки и планировали вниз, сливаясь с желтым ворохом себе подобных, с побуревшими от ночной влаги темными пятнами леопардовой шкуры.

.        Время от времени с каштана сыпались недозрелые орехи, которые звонко били по мерзлой почве, выскакивая из зеленых ежиков. Щелк! Щелк! Каштаны полированными мячиками разбегались по земле. Иногда  с веток срывалось  сразу несколько каштановых орехов, и тогда их шум, напоминал резко начинающийся дождь.

А потом и в самом деле пошел дождь. Это был легкий, солнечный, но уже по-осеннему прохладный дождь, – небесные слезы прощания с летом. Проливаясь из туманных облачных глазниц, они уныло скатывались по листьям, из которых уже ушло буйство жизни. Так, вместе с дождем начался тоскливый листопад, и очень скоро землю уже накрывали мокрые перины палой листвы.  От бурых прогалин потянуло запахом  деревенского погреба. Вершины кленов и лип стремительно оголились, и черными корявыми вилами царапали небо, стараясь подцепить серые кудлы облаков.

И вдруг, на лиственнице,  зеленой щеткой торчащей в моем окне, я увидела двух белочек. Мокрые, с рыжеватыми, чуть поредевшими хвостами, и уже перелинявшими на зиму, серыми пуховыми спинками, они даже не пытались прятаться от скверной погоды. Рыжухи словно не замечали, назойливо нарастающего дождичка. Быть может, они перепутали время года? Белки носились друг за дружкой, словно на дворе была весна. Я наблюдала удивительную картину: вот, одна из рыжух, прыгнула с трамплина зеленой щетки на соседнее дерево, и вторая белка, огромным прыжком перелетела за ней. И тут они, уже вместе,  побежали по бронзовому лиственничному стволу к вершине, достигли ее, секунду помедлив, развернулись, – и наперегонки поскакали вниз. Молниеносно преодолев десяток метров, вращаясь вокруг шершавого  ствола, словно спускаясь по невидимой винтовой лестнице, белки резко замерли, и вдруг – вылетели на широкую, черную, и голую как угольная  кочерга, сухую ветку, и там, акробатически балансируя на самом кончике “кочерги”,  задорно  зацокали друг на дружку. Потом рыжухи перелетели  с лиственницы на каштан, обрушив с пятипалых кружев целый водопад дождевых капель, и скрылись где-то в глубине кроны, светящейся сочными пчелиными сотами на фоне черного кряжистого ствола.

Странное зрелище! Если время беличьих свадеб приходится на первые дни весны, то что же сейчас происходило на моих глазах, чему радовались  эти вымокшие зверьки? Быть может, это были молодые  белочки,  родившиеся летом, и сейчас играющие и резвящиеся, словно дети? Ведь в детской игре нет философско – глубинного смысла? Цель игры- в самой игре!

Говорят, что животное  действует согласно инстинктам, а в биологической программе нет ничего  лишнего. Борьба  с конкурентами, защита от хищников, обеспечение живучести вида, передача генотипа победителя-  потомкам, вот, собственно,  и все задачи, стоящие перед диким зверем. Это означает, что у живого существа нет чувств, не относящихся к этим программам! Радость во время мартовской “беличьей свадьбы” – еще укладывается в схематичную логику инстинктов, но чему же радоваться, если никакой свадьбы нет, зато поливает прохладный осенний дождь?

Две рыжухи задали мне неразрешимую загадку. Либо мы, люди, что-то не понимаем в самих правилах жизни, созданных Природой, чересчур упрощая их, сводя к примитивным схемам, либо, – мы пытаемся упростить и запрограммировать собственную жизнь, и зашоренно подбираем к этому, как нам кажется, прямые аналогии в животном мире.

Две белочки, играющие в догонялки на мокрой лиственнице, не ставили перед собой никаких целей, они не искали пищу, они игнорировали все возможные опасности, начиная от ворон  и бродячих собак, до двуногих соглядатаев, и, более того,  они на  моих глазах лихо расходовали энергию, для восстановления которой потребовалась бы пригоршня еще невесть где добытых орехов…

Я, как рациональное двуногое существо, искала объяснения происходящему в привычной системе координат, где главным ограничителем выступал инстинкт самосохранения. Слово “выживание” превращалось в стену, за которой уже ничего не существовало. Все беличьи свадьбы проходят в феврале и в начале марта, чтобы новорожденные звереныши успевали за лето подрасти  и пережить грядущую зиму. Прагматизм природы нашел отражение и у людей, социальные традиции которых зависят смены времен года. Свадьбы у крестьян традиционно приходятся на осень, поскольку заканчивается жаркая пора сбора урожая, и появляется время  для обустройства личной жизни.

Но, по этой логике, “природной целесообразности”  все то, что люди называют возвышенным словом “любовь”, это  всего лишь генетическая совместимость, вся энергетика которой направлена на продолжение рода при максимально интенсивных биохимических реакциях…

Получается, что природа не предусмотрела в жизни иных радостей, кроме сохранения своего вида, рода, фамилии: избежать хищников, свить гнездо, выстроить шалаш, лачужку, коттедж, запастись кормом,  наесться вдоволь и – размножиться. Выходит, что человек как часть Вселенной, подобен пищеварительной трубке, производящей себе подобные, и наш вид должен называться “хомо эректус”, ибо все остальное уже становится, по этой логике,  излишеством.

Очевидно, что белочки в своем танце под дождиком и не помышляли о потомстве, и не тренировали навыки ускользания от хищников,  и вообще не ставили перед собой каких-то “серьезных” целей. Но акробатика на зеленом батуте с мягкими иглами, доставляла им такое удовольствие, что зверюшки не обращали ни малейшего внимания на дождь, противно барабанящий по красно- желтому, шелестящему орнаменту. В знакомой кормушке  на соседней березе появились свежие орехи, заботливо принесенные школьниками. Ноль реакции! Радость и азарт, наполняющий маленькие пушистые тельца, во время перелета над пропастью, манил сильнее орехов и оказался сильнее мерзкой погоды, загнавший “человека разумного” в теплое жилище под надежную крышу.

Откуда  же у “братьев меньших” это фантастическое упрямое жизнелюбие? Неужто, лишь от того, что зверюшки делали именно то, что умеют делать лучше всего, и в чем достигли совершенства?

Артисты цирка рискуют своей жизнью под куполом вовсе не ради сытного обеда и хороших “запасов” на банковском счету. А ради самого чувства полета. В этом – суть искусства как профессии. В этом – суть творчества.

Перелет с ветки на ветку, доставлял ловким зверюшкам такую радость, что, как и всякая игра, это занятие стало для них самоцелью. Для них главным стало  – чувство полета, – то  чувство, что люди иногда называют вдохновением.

Это мы, люди разумные, в подобные дни, тоскливо остаемся дома,  и мучительно ищем, чем бы поднять себе настроение, чтобы не слишком тягостно тянулся угрюмый дождь. Мы думаем, что человек, – вершина биологической пирамиды, раскрыл все тайны мира живой природы. Ибо мы, как представители вида “Человека разумного” занимаем вершину в “царстве зверей”, а, значит, мы должны про них все знать правдиво и досконально. И мы находим всему объяснения, но не истину. Вселенная гораздо шире нашего видения.

Мы завариваем чай или находим чего покрепче, и садимся ждать, пока дождь прекратится, непогода закончится, завершится экономический кризис, утихнут политические треволнения, выровняется ситуация на рынке. Но поскольку в эпоху экономической нестабильности и социальной турбулентности эти ожидания растягиваются на неопределенное время, то жизненные радости для нас упрощаются до инстинкта выживания. Мы говорим себе, что философы со своим “экзистенциализмом” только воду мутят, в природе творчества нет, а есть только инстинкты, это и есть вечные законы бытия и в них-то, в природных инстинктах и состоит  смысл жизни, зачем же нам придумывать что-то новое?

Избежав выволочки от начальства, забрав в кассе скромную зарплату, сделав за ребенка его домашнее задание, дабы больше двоек из школы не носил, засолив на зиму бочку капусты, набив балкон соленьями-вареньями, и забаррикадировавшись мешками с картошкой, подарком  от деревенских родичей, словно перед гражданской войной, да еще прикупив на распродаже новую шубу, пока действует “офигенная” скидка, хотя в шкафу нет места, забив новым шифером дыру на протекающей дачной крыше  и утеплив окна на зиму  - мы убеждаем себя, что так заведено самой природой. Скучно, однако! Давай, выпьем? Наливай! Других радостей нет. Слова “любовь” и  “вдохновение” витализируются: любовь к куску сочного жареного мяса, вдохновение от бокала шампанского.

Бездействие. Или действие ради выживания: еды, денег, статуса, но не ради вдохновения. Неумение жить играя. Неспособность творчески  видеть мир. Тепло, покой  и сытость как путеводные маяки человеческой биографии, якобы “природосообразные”. Прагматизм, доведенный до абсурда.

И только случайный взгляд в окно, в последний день стремительно уходящего лета, неожиданно раскрывает истину. Стоп! Природа посмеялась над человеческим представлением о законах Вселенной! Если диким белкам предоставить теплую и комфортную клетку, полную вкусных и сытных орехов, они погрустнеют, располнеют, облысеют, и быстро погибнут. Не жизнеспособная биохимия, понимаешь! Что-то сломалось и нарушилось в идеальной человеческой логике!

Установка на то, что все в мире стремится к покою, к “гомеостазу”, а не к действию, – вымысел “человека ленивого”, а не реальность, ведь и Вселенная не прекращает вращаться! Один вид энергии постоянно переходит в другой, и человек – тоже элемент космической энергетической цепочки!

Нет движения – нет ярких и колоритных ощущений, а значит, нет жизни. Я чувствую – значит, я существую! Так вот для чего вдохновение и восторг! “Я мыслю, значит я существую” – это повесть о нежизнеспособной голове профессора Доуэля. Мысль без чувств – удел шизоидов, а  чувства без мысли, – удел психопатов. Лишь там, где энергетика чувств и мысли максимальны, и оказываются в резонансе, возможны победы, завоевания, да и просто личностное развитие. И топливом чувств является, конечно же, не бокал шампанского, а – действие.

В – движении жизнь. В активности, дающей восторг. Жить- значит “действовать”. Вдохновение накатывает волной, когда ты легко, ювелирно точно  и быстро делаешь все, чем овладел в совершенстве, и твое превосходство обладает неоспоримым изяществом, эстетикой мастерства. Это – секрет, как своими руками собрать свой персональный  ”перпетум  мобиле”.

Что за внутренняя сила заставляла двух белочек без устали танцевать на мокрой лиственнице и акробатически точно перелетать с ветки на ветку?  Какой инстинкт, что за генетическая программа? Как это соотносилось с программой выживания и размножения?  Как это связано со смыслом жизни?

Я отвечу.  Эта установка называется программой радости и вдохновения. Философией игры. И это жизненное кредо звучит так:

Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится дождь, – а в том, чтобы научиться радоваться дождю.

***