Первоначальная публикация серии: https://starodymov.ru/?p=44360

Предыдущая публикация: https://starodymov.ru/?p=44677

Тексты предлагаются в авторской редакции

ШАЛКЕЕВ

(Продолжение)

Но особенно тяжело пришлось Шалкеев в поставгустовский период.  В течение нескольких лет он занимал должность секретаря парткома редакции. Указ Горбачева о департизации Вооруженных Сил и других силовых структур от 24 августа 1991 года вышел неожиданно. Никто не ожидал такого предательского шага от генсека. Департизация эта процедурно никак не оформлялась. Никто не изымал партбилеты. Но парторганизации в «Красной звезде» не стало.
-  В основном все свелось к тому, что из армии изгоняли, словно прокаженных, секретарей парткомов. – вспоминал бывший главный редактор газеты Владимир Леонидович Чупахин. – Вот и Шалкеева, так много сделавшего для газеты и для творческого коллектива, кадровики стремительно вывели за штат для последующего увольнения. Узнав об этом, я зашел к Валентину Александровичу и предложил: «Давайте соберем журналистов, напишем коллективное письмо в вашу защиту». – «О чем ты, дружище? – горько усмехнулся Шалкеев, – У них же план по уволенным секретарям парткомов. Никто ни в чем разбираться не будет. Занимал освобожденную партийную должность – проваливай! А если вы полезете в эту ситуацию, – только себя подставите.»

Шалкеева любили в редакции. И избрали в свое время секретарем парткома (кстати, на альтернативной основе) вовсе не потому, что он был такой уж убежденный коммунист, а потому что имел репутацию порядочного и добросердечного человеком, к которому в любой жизненной ситуации можно было обратиться за помощью. Человек, у которого за плечами была и честная офицерская служба, и достойная журналистская карьера, он, в роли секретаря парткома отнюдь не забронзовел, не запартократился. Наоборот, можно припомнить немало фактов, когда он, рискуя своим положением, бросался на помощь тем коллегам, которые оказывались в сложных ситуациях.
В 1988 году Шалкеев, в сущности, спас Александра Андрюшкова от изгнания из партии и армии. В острой публикации «Клевета» Андрюшков разоблачил одного злостного склочника, от бесконечных кляуз которого лихорадило целый авиационный полк. Материал у Александра получился хлесткий, но объективный. Однако, случилось нечто неожиданное. Выяснилось, что раскритикованный офицер ни мало ни много… любимый внук одной заслуженной старой большевички. Бабушка была влиятельной особой. Когда ее обращение получили в ЦК, по андрюшковским следам тут же направили проверочную комиссию. Партийные церберы постарались, и привезли в Москву такое заключение, что теперь уже самого Александра обвинили в «клевете». «Дело Андрюшкова» не доверили рассматривать парторганизации «Красной звезды». Сашу сразу же потащили на парткомиссию ГлавПУРа.
Андрюшков был человеком неробкого десятка. Ему, пришедшему в «Красную звезду» с летной службы, имевшему квалификацию военного летчика 1 класса доводилось бывать в крайне сложных, а подчас и вовсе в экстремальных ситуациях. Но, как Александр сам потом признавался, когда он оказался в огромном, гулком, подсвеченном почему-то едким зеленоватым светом зале, где на возвышении, за столом, покрытым красным сукном, восседали суровые главпуровские «судьи», испытал такой стресс, какой прежде в самых опасных ситуациях не испытывал. Как потом мне рассказывал Валентин Александрович, это были 11 генерал-полковников.

Александр горячился, спорил, но от волнения начал сбиваться с мысли, запинаться, чем только усугублял свое положение. Вот тут-то свое веское слово сказал Валентин Шалкеев. Он, как секретарь парткома, сопровождал Андрюшкова и не стал отмалчиваться. Бросился в бой, как в юности бросался в боксерский поединок (Шалкеев ведь был мастером спорта по боксу). Эмоциональная, но очень продуманная и доказательная речь в защиту Александра, в которой тот был охарактеризован, как честный, принципиальный и мужественный журналист, переломила ситуацию: размеренный ход воспитательно-карательного действа оказался нарушен, и вместо «единодушного осуждения» парткомиссия перешла в режим «товарищеской дискуссии».
-  В конце концов Андрюшков отделался малой кровью, – рассказывал Владимир Леонидович Чупахин.- Выговор-то по партийной линии ему, правда, все равно влепили, а приказом начальника ГлавПУРа понизили в должности (с зама редактора отдела ВВС до старшего литсотрудника). Но главное, что он остался работать в «Красной звезде». Уже вскоре группа честных офицеров из той самой части, прислала коллективное обращение в его защиту. Да и командование военного округа подтвердило правоту краснозвездовца. Выговор с Андрюшкова сняли, замовскую должность вернули…
А сколько было историй, о которых Валентин Александрович долгое время предпочитал не распространяться. К примеру, лишь спустя многие годы мы узнали от него любопытную подробность так называемой «департизации» августа 1991 года. Оказывается, те самые «расследователи» из Белого дома, о которых уже упоминалось выше, не сумев накопать у главного редактора и его замов ничего такого, что доказывало бы «пособничество ГКЧП», нагрянули к секретарю парткома и жестко потребовали: «Ключи от партийного сейфа на стол! Быстро!».
Шалкеев не просто сумел сохранить выдержку, но еще и слегка поиздевался над пришедшими: «Извините, а у вас есть постановление прокуратуры на обыск?». – Те замахали бумажками-мандатами: «Мы представители Президента!». – «Вы знаете: а ключей-то у меня с собой нет. Время неспокойное, предпочитаю хранить их в надежном месте. Приходите завтра утром – будут вам ключи».
Ну а поздно вечером Шалкеев и взятый им в напарники Владимир Гавриленко занялись  сжиганием всей партийной документации в одном из подвальных помещений издательства, где стояла специальная печка, обычно использовавшаяся для уничтожения секретной документации. Всю ночь они с Гавриленко жгли и жгли протоколы за многие годы…
Партсобрания в канун августовских событий проходили бурно. В протоколах осталось немало таких записей, которые, мягко говоря, не отличались «демократической правоверностью». Ну и, кроме того, любые слова интерпретировать-то можно по-разному. Допустим, кто-то на партсобрании призывал: «Как коммунист, считаю, что в нынешней ситуации нам надо действовать решительно, по-боевому». При желании в этой фразе можно было углядеть «призыв к введению чрезвычайного положения». Или, скажем, в протоколе собрания осталась чья-то фраза: мол, пора бы уже «навести порядок в стране». Ну и все! За одно это уже можно человека записывать в «путчисты»!
Снова обратимся к воспоминаниям Владимира Леонидовича Чупахина: «Шалкеев, приняв решение уничтожить всю партийную документацию, несомненно, уберег многих наших журналистов, если и не от возможных преследований, то уж от основательной трепки нервов – это точно. Ну а помочь самому опальному секретарю парткома нам было в то время не под силу. Как бессмысленно было и объяснять, что освобожденную партийную должность он в общем-то занимал лишь в последние годы, а до этого имел многолетний опыт журналистской работы: работал в дальневосточном «Суворовском натиске», был посткором «Красной звезды» по ДВО, потом в редакционном аппарате прошел через отдел культуры, секретариат, руководил отделом информации. Кстати, именно по инициативе Шалкеева появилась в «Красной звезде» замечательная рубрика «Поиск», которая многие годы помогала устанавливать судьбы погибших или пропавших без вести фронтовиков, а также давала возможность бывшим однополчанам разыскивать друг друга.
Думаю, стоит упомянуть еще об одной детали, которая, кстати, добавляет еще один штрих к портрету нашего главного редактора – Панова. Иван Митрофанович очень ценил Шалкеева и не спешил подписывать бумаги для его увольнения из армии. Выжидал. А в конце декабря, когда «революционные страсти» поутихли ему удалось пробить приказ Шапошникова о назначении Валентина Александровича ответственным секретарем редакции (А.А. Пименов к этому времени уже был выведен за штат и начал процедуру увольнения по возрасту). Шалкеевское назначение было в известном смысле формальным, в реальности он к исполнению обязанностей ответсека приступать и не собирался. Все было затеяно Пановым для того, чтобы ушел заслуженный человек не с партийной, а с журналисткой должности, причем весьма высокой. Ну а в феврале 1992-го мы уже честь по чести проводили Шалкеева в запас: все, как положено, – с торжественными речами на редколлегии, с памятным адресом, премией, цветами, ну и, конечно, с традиционным офицерским застольем.
К чести Валентина Александровича, уйдя из штата «Красной звезды», он все-таки не ушел из краснозвездовского коллектива. Со временем Шалкеев стал председателем Совета ветеранов нашей газеты, и на этом поприще тоже принес много пользы.»

К сожалению, в последнее время ему пришлось пережить целую серию тяжелых ударов. Умерла супруга Нина Ивановна, которую он очень любил. Да и самого серьезные болезни одолевают. Но борется ветеран-краснозвездовец, борется. Держитесь, Валентин Александрович, выздоравливайте!

.

Немного добавлю от себя, модератора:

1991 год: https://starodymov.ru/?p=38138

О департизации: https://starodymov.ru/?p=30532

О том, как можно сломать человека ни за что: https://starodymov.ru/?p=22725

О том, как в 1991 уничтожали документы, чтобы не сломать судьбы людям: https://starodymov.ru/?p=24522