* Борис Подопригора

(Публикация из НВО)

Пропаганда против нас. С эксклюзивным предисловием

Об информационной стороне военной спецоперации (ВСО) сужу по себе. Во всяком случае особенности, прежде всего, эффективность пропаганды против нас заслуживают отдельного разговора. В том числе, с опорой на недавнюю историю.

В 1996-98 гг. мне довелось служить офицером по общественным связям (Public Affairs Officer) в американской зоне проведения международной миротворческой операции в Боснии, она называлась СФОР. Российские миротворцы (бригада ВДВ) присоединились к СФОР после того, как Москва стала одним из гарантов выполнения Дейтонских мирных соглашений 1995 г. Отношение к нам было ближе к доверительному: нас видели, как минимум, временными союзниками.

Весной 1997-го моих коллег из 24 иностранных контингентов СФОР пригласили в главный штаб миротворцев, в Сараево. На инструктаж: что такое информационная работа. Спикерами выступили американские офицеры, не скрывавшие принадлежности к PsyOps – психборьбе. Обращусь к своему блокноту.

Общие «формулы»: РОРАТ (Planning, Ops, Public, Analysis, Tech. support), «Не встречно реагировать, а планировать» (Not re-reacting, but planning), «От лидерства к управлению» (From Lead to Direct) – слишком умозрительны. Остановлюсь на слайде, подтвердившем специализацию спикеров: InfoOps = PsyOps, то есть, информационные операции тождественны психологическим. Особо запомнилось: «разработка мероприятий психборьбы должна осуществляться на основе национальной задачи (national issue), то есть, предшествовать боевому планированию, а не дополнять его».

Далее – в основном цитаты с комментариями. Первый из них – по поводу двуязычной буквальности и умеренного редактирования рабочих записей: оригинальные формулировки могут дать дополнительную пищу для ума. А так: «В политике нет места независимой журналистике, ибо интерпретация любого факта должна опираться на национальную задачу». Отсюда – big4 (созвучно с бикфордом) – четыре ключевых принципа.

Первый принцип: «реальность не имеет отношения к «задаче»: сама её постановка – есть исправление не устраивающей действительности». Необходимо убедить все стороны в том, что «обновляемая реальность выгодна всем». А кто с этим не согласен, «несёт угрозу миру». Поэтому обязан быть обезоружен. И, пожалуй, главное: «у противной стороны не может быть никаких успехов, может быть только отсроченное поражение».

Второй принцип: обращение к объекту влияния и расшифровка этого обращения должны быть одинаковыми для «своих и чужих». «Чужим» «не положено» чувствовать себя «жертвами пропаганды». Проблема состоит в создании общей «ауры понимания» – cross-understanding. Запомним!

Третий принцип: исключение (total banning) альтернативных интерпретаций и контрпропаганды. «Их» источник подлежит заблаговременному «разоблачению и жёсткому дезавуированию (дискредитации), невзирая на приводимые им «внешние соответствия (external coherence)».

Четвёртый принцип – «многосоставной» и с элементами повторения. Он охватывает «внешние правила» (technical essentials): о них речь шла больше часа. В частности, о том, что объекту влияния следует адресовать «побуждающий толчок лучше в сенсационной подаче», а не просто информацию к размышлению. Для этого «сначала придумывай поводы» – сreate events first. Отдельная задача – превзойти противника по числу ярких поводов. Ибо бесповодность, тем более банальность обессмысливают любые побуждения». Основные требования опять же конспективно выглядят так.

Во-первых, необходимо вооружить объект влияния «активной мотивацией». Иными словами, этого объекта следует обеспечить такой информацией, которая важна для него и его окружения. В том числе, с подспудной «подсказкой»: «то, что ты узнал сегодня, другим известно уже давно».

Во-вторых, пропаганду следует базировать на «общих тревогах, верованиях и общецивилизационной морали». Объект влияния не должен чувствовать себя униженным. А стоящие за ним силы не могут быть преувеличены, ибо «с монстром трудно справиться».

В-третьих, каждое утверждение должно быть неоднократно дублировано: 3 pieces (of news) are better than a good one. Интересней другое: требуется максимально «разнообразить» источники этих «утверждений». Это ещё раз убедит объект влияния в том, что «так думают все». Фактически идёт речь о привлечении, как бы мы сегодня сказали, «боевых ботов».

В-четвёртых, производное от «в-третьих»: необходим баланс между сиюминутной убедительностью и перспективой наращивания усилий «со всех заинтересованных сторон». Органичным должен быть переход от «говорят не начальники, а такие же люди, как вы» до «завтра мы убедим вас больше, чем сегодня»…

Таков методологический каркас. Со многим из услышанного мы столкнулись сегодня. Ибо значение американской «школы» подтверждают и в Киеве.

…Послеобеденная часть инструктажа прошла без меня. Она была посвящена содержательной конкретике психологических акций, заготовкам к ним. Эти акции (листовки и звукопрограммы), как я понимаю, изначально готовились против советских войск в Европе в 1970-е – 1980-е годы. В качестве иллюстраций американский офицер (кстати, украинского происхождения) выложил на стол несколько скреплённых листков. Верхний – я успел сфотографировать: хорошо бы вам его увидеть! Если пометки на верхнем листке составили основу последующего инструктажа, то скорее на контрасте с «дообеденной» теорией: «подавляющее танками большинство», «родина-мачеха зовёт!», «Футбол СССР-Франция. Счёт 3:1 в пользу бедных»…

Доснять я не успел. Подполковник из пресс-службы СФОР вежливо пригласил меня к командующему миротворческими силами. 40-минутное ожидание в приёмной завершилось тем, что меня принял его зам – британский генерал с польской фамилией. Британец не менее вежливо осведомился, успел ли российский представитель получить приглашение на недавнюю встречу с Папой Римским, подарил газету с лестным отзывом о российских миротворцах, учтиво спросил, обеспечен ли наш кабинет в Тузле кофемашиной, и вызвал всё того же офицера. Тот деловито проводил меня к колонне «хаммеров», отправляющихся из Сараево в Тузлу, то есть, к месту моего тогдашнего базирования. Проще говоря, меня отправили домой от греха подальше…

Буквально на следующий день начальник пресс-центра американского контингента полковник Айснокл со значением произнёс: «миротворческие задачи – не боевые». Ещё яснее высказался мой турецкий коллега, расположенный к русским: «Для демонстрации возможностей PsyOps не обязательно разобщать сегодняшних миротворцев»…

*       *      *

А теперь – почему могут быть интересны ветеранские воспоминания? С «национальной задачей», «исправлением реальности» и «тотальным баннингом» у Запада всё в порядке. «Противная сторона», то есть, мы, тоже день ото дня «терпит поражение за поражением»: хроника тут не причём. Сложнее со «своими и чужими». Скорее всего, именно над этим идёт повседневная кропотливая работа. Но пока то, что предназначено «им» – Западу и «единоверной» ему Украине, – подводит нас к выбору: сдаться или дать сдачи? Например, из-за безоглядного выстраивания Незалежной – в Антироссию. Или разделения теперь уже части бывших граждан Украины на «евроукраинцев» и «вату». Наша в понятном смысле неисправимость в расчёт не берётся. А донецкая «аллея ангелов» – с именами погибших детей – ни в глаза, ни в голову никому на Западе не бросается.

Украинский подход напоминает смачную хохму: «Пидэмо, Мыкола, москалям морду набьем» – «А як воны нам?» – «Та мы ж нэ москали!» Близок к тому ещё один боснийский эпизод: американский сосед по тузлинскому кабинету однажды задумчиво произнёс: «Полковник, вы же не похожи на преступника». И продолжил: «Ну, если бы между нами началась война, какое право вы имели бы в нас стрелять? Мы-то всегда действуем по закону!» Жаль, что реакцию многих украинцев мы, возможно, не просчитали. Поэтому безмятежное будущее нас не ждёт.

На нас сегодня «действуют» главным образом через оскорбления и угрозы. В ответ мы, и без того «насупленные», скорее мобилизуемся. Тем более, что источником обращённой на нас пропаганды нередко выступают по-русски матерящиеся русофобы. Горячо убеждающие в вороватости отечественных чиновников и тупости военных… Какая тут «сиюминутная убедительность и перспектива наращивания усилий»!

Другое дело, где наша информационная гигиена? Особенно, когда в «их» эфире слышишь очередного отечественного «гоп-аналитика». Того, кто в лучшем случае стремится «поймать» страну на неудачном для неё «стоп-кадре». Или съязвить по поводу «заката империи». В подтверждение «нелегитимности российской власти, начиная с 1613 года».

Но и наша контрпропаганда выглядит по меньшей мере однообразно-вчерашней. А борьба с «боевыми ботами» тем временем приобретает неотложный характер. Но это тема для узких специалистов.

…Оригинального обновления методологически обоснованных поводов я пока не заметил: «Буча – потому, что вы – орки». Или: «буряты тащат даже унитазы, ибо у самих таких нет». Почему буряты? – «Потому, что русские уже спились…». Этот уже не трёхкратный, а тридцатикратный штамп – родом из позднего «Геббельса». Тот, правда, говорил о монголах, нанятых англичанами. Старо. Заодно – «делает нас коллективными монстрами». Такая пропаганда, если и действует, то только на тех, кто изначально не хочет верить в другое. Посчитайте, сколько не верит, если не менее 70 процентов думает иначе? Или у нас под 100 миллионов «безмозглых орков»! Откуда же тогда взялась «обречённая империя»?

Резюмируем: если говорить о нас, то «побуждающий толчок» пока в целом в нашу пользу – от обратного. Но западная пропаганда, обращённая на население Украины, по-видимому, воздействует на его значительную часть. Ту, что сегодня испытывает в лучшем для нас случае опасливость. Другое дело, что селянские привычки («живи сегодняшним днём»), а также никуда не девшиеся родственные с нами связи рано или поздно проявятся. Точнее вряд ли кто скажет. Но пока насаждение ненависти к русским становится едва ли не застольным кличем. Часто с побудительным послесловием: Пидэмо, Мыкола…

Поэтому с нашей стороны требует конкретизации само понятие «оружие правды». Ныне оно чрезмерно исторично и пафосно. А требуется жёсткая инструментальность.

В сиюминутном плане первостепенного внимания заслуживает работа с населением на контролируемых нами территориях. Во всяком случае административные органы на этих территориях должны учитывать информационно-психологическую сторону дела, даже занимаясь насущной социальной текучкой. Во всяком случае голос лояльных нам украинцев должен звучать отчётливее.

Не только ради этого актуальна работа с украинскими беженцами. Их в России уже за 1 миллион. Большинство находится в непрерывном контакте с родственниками – часто через «посредников», оказавшихся в Европе, там более 5.5 миллионов граждан Украины. Может, и в правду регламентация PsyOps может быть полезна и нам? По крайней мере, в части создания «общей ауры понимания».

Впрочем, сама спецоперация не исчерпывается информационной стороной дела.

* Автор: Борис Подопригора, полковник в отставке, Заслуженный военный специалист России, в 1996-98 гг. офицер по общественным связям представительства ВС РФ в американском секторе Международных миротворческих сил в Боснии и Герцеговине (СФОР).