1. Польское восстание

(Продолжение. Начало: http://starodymov.ru/?p=33607 )

А тут как раз началось Польское восстание 1830-1831 годов*. Литовский корпус направили для подавления мятежа. Едва оказавшись в районе боевых действий, Ахмет тут же перешёл в стан повстанцев.

Почему он так поступил?.. Можно только предполагать. Например, объяснить тем, что раны от шпицрутенов ещё не зарубцевались.

…Об этом восстании можно рассказывать много и подробно. Однако это не входит в замысел данной публикации, потому постараюсь оставаться предельно кратким.

Само восстание готовилось давно. Целью его провозглашалось восстановление Речи Посполитой* в границах её наивысшего расцвета. Соответственно, подготовительная пропагандистская работа велась на территории современных Белоруссии и Литвы – в первую очередь среди местной шляхты.

И тем не менее, несмотря на тщательную и многостороннюю предварительную работу, восстание, на мой взгляд, было изначально обречено на поражение. Прежде всего, потому, что сам по себе военный потенциал огромной России и разобщённой Польши видится несопоставим…

Конечно, история знает сколько угодно случаев, когда слабейший побивал более могучего. Для этого требовалось самое главное: идейная сплочённость повстанцев, чётко обозначенные цели и жёсткое единоначалие при наличии умелого общепризнанного вождя.  Польские инсургенты ничем из перечисленного не обладали – если рядовые патриоты дрались отчаянно, командиры отрядов вели подчинённых в бой с полной готовностью победить или умереть, то среди высших вождей восстания царили разброд и шатания. Всех повстанцев поднял на борьбу общий патриотический порыв – и это единственный пункт, который обеспечивал их успехи в какие-то моменты вооружённого противоборства.

Вожди восстания отдавали себе отчёт, что в одиночку им не справиться. И потому во все европейские страны тут же отправились послы – просить помощи. Идейные лидеры повстанцев исходили из того, что и Пруссия, и Франция, и Великобритания, и Австро-Венгрия, даже провозгласившая нейтралитет Швеция – все они спят и видят, чтобы единая Россия исчезла с карты, рассыпавшись на множество отдельных подконтрольных княжеств!.. Однако польские идеологи национального возрождения не учли другого фактора. Все перечисленные государства принимали участие в разделе Польши, и все они являлись империями. Они никак не могли поддержать сепаратистов, выступавших за отделение от империи. Они боялись подъёма в своих колониях движения за независимость.

Польское восстание оказалось в изоляции.

…Нетрудно предположить, что наш Ахмет вряд ли достаточно хорошо разбирался в геополитике. В противном случае, кто знает, подался бы он в стан изначально обречённых на поражение сепаратистов.

Он воевал против русской армии в отрядах сначала Матусевича (имени его я не нашёл, могу сказать только, что он был сподвижником знаменитого Михаила Огинского), затем Игната Станевича. Именно Станевич, разбитый, увёл остатки своего войска в Пруссию и сдался.

Здесь повстанцы подлежали интернированию.

Кто-то из них, нет сомнения, расценивал такую перспективу как спасение. Дело в том, что русские солдаты, а также прибывшие для подавления бунта казаки Отдельного Кавказского корпуса, обозлённые происходившими событиями, мягко скажем, не всегда отличались снисходительностью к населению городов, которые приходилось брать штурмом.

…Друзья мои, хочу быть понятым правильно. У нас ведь нередко так случается: если человек старается что-то понять, его автоматически записывают в апологеты этого непонятного.

Я – человек некровожадный. Я всегда был и остаюсь противником коллективной ответственности, практики взятия заложников и уж подавно массовых репрессий. Я никогда не разделял точку зрения известного крестоносца «убивайте всех подряд – господь разберётся, кого куда направлять».

Но вместе с тем я всегда стараюсь понять человека. Особенно человека, попавшего в сложный переплёт. И даже если он поступает вопреки моим представлениям о том, как следует поступать в данной ситуации.

С чего начали повстанцы?.. С того, что отправились убивать Великого князя Константина*. Именно это убийство они заблаговременно определили как сигнал к всеобщему выступлению.

Да, задумка сорвалась. Под руку убийцам подвернулись двое придворных генералов, которые просто вышли узнать причину шума – они пали от рук инсургентов, не успев даже попытаться защититься. Не вызывает сомнения, что убийцы и Константина Павловича не пощадили бы, если бы не ошиблись, приняв за царевича убитого ими генерал-лейтенанта Александра Жандра.

Впрочем, от того, что сам лично Константин с семьёй случайно уцелел, на общий ход восстания не повлиял.

По отошедшей к России части Польши, по Белоруссии и Литве прокатилась волна восстаний. В ходе этих выступлений русских солдат, а также земляков, которые служили России, массово казнили без суда и следствия.

Мы сегодня можем сколько угодно рассуждать о гуманности и милосердии, о праве нации на самоопределение и благородных целях восстановления государственного суверенитета. Но с точки зрения солдата образца 1830 года в Царстве Польском и на прилегавшем к нему территориях поднялась волна бандитизма. И простой солдат, воспитанный в духе «за Веру, Царя и Отечество!», поступал с преступниками именно так, как считал вправе поступать с людьми, которые устроили резню их товарищей. «Око – за око!», – этим принципом солдат руководствовался и руководствуется всегда и на всех войнах.

…Я не оправдываю ту же Ошмянскую резню, которую учинили русские солдаты. Я только хочу напомнить, что ей предшествовала резня, которую учинили повстанцы несколькими месяцами ранее. Та, первая, оказалась не такая жестокая?.. Наверное, да. Известно ведь, что взаимное ожесточение нарастает по мере войны. Соответственно, месть слишком часто бывает более жестокая, чем вызвавшее её преступление. Угол отражения равен углу падения только в физике – в социальной жизни рикошет получается непредсказуемым.

Так вот, кто-то из инсургентов, оказавшихся в Пруссии, слыша о событиях, которые происходят в оставленной Литве, наверное, перекрестился с облегчением, и смиренно принял процедуру интернирования. Однако так ситуацию восприняли не все. Тихое прозябание в лагере для перемещённых лиц не устраивало, в частности, нашего друга Ахмета. Тем более, что он понимал: рано или поздно, а пруссаки выдадут их России – его подобная перспектива не прельщала.

Он собрал шайку таких же сорвиголов (или головорезов – можно расценивать по-разному), и они вернулись в Литву.

Какое-то время шайка промышляла банальным разбоем, не присоединяясь к идейным повстанцам.

…Как известно, в 1831 году восстание было подавлено. Русские войска, дислоцировавшиеся в местностях, ранее охваченных бунтом, начали наводить на подотчётных территориях порядок. С захваченными в стычках бандитами особо не церемонились.

Поняв, что лихое и вольготное для безнаказанного разбоя времечко близится к завершению, Ахмет решил, что лучше по-умному сдаться самому, чем оказаться дураком, захваченным в плен.

И он добровольно отправился в Вильно*.