ЭТО СЕГОДНЯ МЫ РАВНЫ!
Когда служили, всё было иначе!
Случайно встретился на мероприятии с отставным офицером, который некогда служил в штабе Туркестанского военного округа. Конечно, тут же обнаружились общие знакомые. Например, мой начальник политотдела, ныне уже покойный Пётр Макарович Короткий.
- Петя – был классным парнем! – считает мой собеседник.
Ну, у меня воспоминания несколько отличные от приведённой оценки… Однако развивать мысль не стану – Пётр Короткий уже давно ушёл из жизни, и разбирать, кто в какой степени был прав или неправ в наших отношениях… Нехорошо это было бы с моей стороны.
Так вот. Мой собеседник знал и оценивал Петра Макаровича как человека, который в ташкентский период службы стоял с ним примерно на одной ступени военной иерархической лестницы. А я его помню как подчинённый, которого начальник гонял, и далеко не всегда справедливо. Оценки людей равных по иерархической лестнице, и людей, пребывающих в положении «ты начальник, я неправ» – суть разные вещи.
Один и тот же человек для кого-то «классный парень», а для кого-то – неоправданно жёсткий руководитель.
Вот пример тому.
Ну и потом… С нынешним собеседником мы поговорили вполне дружески – прошлое объединяет, а мы сегодня пребываем в единой категории военных пенсионеров. Однако я же помню, как к нам в дивизию приезжали представители округа, и как смотрели на нас свысока, как требовательность проявляли!..
Между нами пролегала тогда разница огромного размера – между окружной белой костью и чёрными косточками уровня затерянного в Кара-кумах гарнизона. Так что, встреться мы с собеседником, о котором я упомянул в начале данных заметок, тогда – кто знает, как бы сложились наши отношения!
Это пенсионеры все равны. Ну, почти все почти равны. А пока служили – разница в служебном положении не могла не сказываться!
Взаимоотношения между «штабными» и «строевыми» офицерами всегда были, есть и будут непростыми!
Справедливости ради отмечу, что и я, представитель штаба дивизии, приезжая в подчинённую часть, в тот же Казанджик, например, в глазах тамошних офицеров тоже, скорее всего, вызывал раздражение. Хотя между нами разница в положении всё ж таки не была столь значительной.
Вспоминаю такой случай. Дело было году примерно в 1983 на полигоне в Келяте – это в горах Копет-даг в Туркмении. Шли учения. И на раннее утро был запланирован выезд группы офицеров на рекогносцировку на север, в пустыню. А тогда ещё не ввели полевую форму, которую позднее назовут «афганкой». «В поле» офицеру-туркестанцу полагалось надевать полушерстяное обмундирование, при сапогах и при портупее. Если учесть, что для солдат уже давно ввели южный вариант полевого обмундирования, это несовпадение смотрелось как полная нелепица.
Соответственно, на полевые выезды, особенно в жаркую пору, офицеры облачались кто во что горазд: кто выезжал в солдатской робе и ботинках, кто в повседневной рубашке, кто в «горном» или танковом комбинезоне, а кто в сетчатом камуфляжном облачении разведчика… Ну и на головах – в основном солдатские панамы.
И вот построились. Раннее утро, горная долина, солнце уже взошло, но ещё не поднялось над вершинами… Прохладно!
Появляется проверяющий из Москвы. В отутюженном п/ш, в ярко сияющих сапогах, перепоясанный ремнями… Увидел стоявшую шеренгу – и ажно задохнулся от возмущения. Высказал возмущённо всё, что считал нужным по этому поводу – и поехали они: он в закрытом УАЗике, они в открытом кузове ГАЗ-66. Там немного по ущелью – и вот они, необъятные Кара-кумы!
…Мне довелось видеть их возращение. Первым подкатил ГАЗ-66. Офицеры дивизии быстро попрыгали с борта и резво разошлись в разные стороны – кто открыто смеясь, ну а кто сдерживая весёлость. Потому что из открывшейся двери легковой машины вывалился проверяющий. Казалось, что от него клубился пар! Насквозь пропитавшаяся потом куртка расстёгнута, под ней взмокшая майка, портупея распущена до последней дырочки, шитые на заказ сапожки покрыты толстым слоем пыли и исцарапаны верблюжьей колючкой, фуражка в руках, слипшиеся волосы, на грязных щеках потёки…
Надо отдать должное тому проверяющему! Он сделал выводы из своей ошибки, и в дальнейшем вёл себя вполне достойно.
…К чему это я вспомнил?.. Да так, пришло вот на ум – с возрастом всё чаще возвращаешься мыслями в прошлое.
А завершу тем же, чем и начал.
Это сегодня мы, пенсионеры, более или менее равны. В те времена, пока служили – ох иначе всё было! Присказку «мы – умы, а вы – увы!» я помню именно с той поры!
Чуточку вернусь в Туркестан.
Вы не представляете, друзья мои, насколько разителен и мгновенен перепад температуры воздуха, когда выезжаешь из горного ущелья в предгорья, за которыми начинается пустыня! Вот тут ещё относительная прохлада, машина поворачивает, скальные монолиты раздвигаются – и в лицо вышет жаром!
Неподалёку от Ашхабада есть ущелье Фирюза. Там протекает речка, соответственно, Фирюзинка. Холодная!.. Её берега сплошь заросли всякой растительностью, в частности, ежевикой. Возле воды так прохладно, хорошо… А поднимаешься по берегу вверх, и физически ощущаешь разницу температуры воздуха – вот голове жарко, потом граница с каждый шагом опускается по твоему телу. И настолько же видна граница, докуда достигает вода, питающая корни растительности: вот тут флора прибрежная – а вот тут уже горно-пустынная.
Ну и плюс суточный перепад тепературы в горах. Днём жара, а ночью может опутисться к нулю…
Вот это всё и не учитывали приезжие проверяющие