КАК СЖИГАЛИ МАСЛЁНУ

О бренности бытия

Зиму провожали у брата на даче.

Соорудили чучело – везде их называют по-разному, жена брата назвала Маслёной, ну, пусть будет и так. Сфотографировались с ним (с ней, в смысле с Маслёной).

А потом подожгли, прощаясь с Зимой.

Верь в мистику или не верь, но до сей поры ярко светило, и даже сквозь морозец пригревало солнышко. А в момент, когда мы оканчивали приготовления к аутодафе, с востока наползла мрачная серая туча, с которой стали планировать снежинки. Их было очень мало, и как-то невзрачно они выглядели…  Но ведь факт же: показала Зима, что понимает свою обречённость, однако сдаваться просто так не собирается.

Чучело вспыхнуло ярко и враз окуталось огнём. И было весело и тепло, и даже дым не раздражал глаза, а как-то игриво ласкал…

Должен признаться, что в подобном ритуале я принимаю участие довольно редко. И сейчас не восстановлю, о чём я думал в предыдущие праздники…

Но теперь я вдруг почувствовал себя несколько неуютно.

Да, горел символ – символ уходящей поры года, символ холода и безвременья, символ того, что в огне сгорают наши беды и напасти…

Всё так. Но внутренняя неуютность оставалась. Мы ведь только что фотографировались с этим чучелом, у него имелись глаза и лицо… К слову, наши далёкие предки не рисовали у кукол глаз – считали, что через кукольные глаза можно и сглазить ребёнка, и узнать те тайны, которые он поверяет своей игрушке.

И вот то создание, которое мы только что сотворили совместными усилиями, тут же совместно и подожгли.

Я понимаю: обычай, ритуал, так заведено. А я испытывал внутри души какое-то беспокойство.

Полтысячи лет назад, когда сжигали на костре Яна Гуса, некая старушка подбросила в костёр сухого хвороста. Ян Гус, увидев это, (какое самообладание у человека, какая сила духа!) произнёс свою знаменитую фразу, которая осталась в веках: «Святая простота!».

Не скрою: я тоже ощущал себя сродни той старушке – вроде как не ведаю что творю. Маслёна горела молча. Вернее, наверное, она кричала, наверное, ей тоже было больно. Только мы его не слышали, этот крик.

Наверное, по той же причине рыбаков больше, чем охотников: потому что мы не слышим, как кричит рыба!

Сколько горела Маслёна? Ну, активного пламени было минут 15, пожалуй.

Я попрыгал, подурачился… Но очень скоро угомонился. Смотрел на живое яркое пламя…

О, кстати, вот сейчас подумал… Мы говорим: живой огонь, живое пламя… И душа у него имеется – флогистон… Но ведь огонь живёт только пока активно съедает что-то (кого-то) – в данном случае дрова и тряпьё. То есть он жив уничтожением!

Или преобразованием одних веществ в другие? Упрощением сложных конструкций, разложением их на составляющие элементы?..

Ладно, не о том я.

О чём думал я в тот момент?.. Именно о том, о чём, думаю, и должно думать в такой момент.

Мы сжигаем не чучело, а символ всего плохого, что было, чтобы в очистительном пламени родился новый день, новый год, новая микроэпоха, свободная от скверны вчерашней, которая улетала в нахмурившееся небо различными соединениями углерода. Так хотелось, чтобы и в самом деле, ЗАВТРА настало лучшим, чем было ВЧЕРА.

У меня болела душа за Украину. И очень хотелось, чтобы в этом символичном пламени сгорело и символичное яблоко раздора, которое поссорило множество людей на просторах не только Украины, но и в родной нашей России. Что я понимаю под «яблоком раздора» в данном случае?.. Да много чего, и при этом я бы не смог сформулировать свои ощущения и чувства коротко и ясно. Просто я не хочу, чтобы простых люди убивали и гнобили людей из-за политики, из-за личных амбиций   тех, кто паразитирует на власти и тех, кто стремится к этому, да вот не удалось. Я не хочу, чтобы человеку запрещали говорить и думать на родном языке. Я не хочу, чтобы сторонние дяденьки в каждом конкретном случае из личной корысти решали, какой жупел применить здесь и сейчас: «право нации на самоопределение» или «территориальная целостность страны». Я не хочу, чтобы в адрес мой и моих близких и друзей неслись проклятия по единственной лишь причине, что мы проживаем в России.

Я слишком много видел на своём веку смерти и крови, чтобы хотеть войны!

И я просил горящую Маслёну, чтобы она там, на небесах, похлопотала о мире, чтобы там сумели измыслить какой-то ход, который бы разрулил ситуацию с наименьшими потерями для всех! Усмехаешься, читатель?.. Но рассуди и иначе: на кого ж нам ещё уповать, коль политики, во исполнение своих амбиций, не желают прислушиваться к доводам разума! И не нужно тут выискивать, кому персонально адресованы эти слова: они ко всем – и к тем, кого я считаю «нашими», и к другим… Неважно! Война только в кино выглядит романтично. Не дай бог, этим охмелевшим от вседозволенности молодым людям узнать, что такое настоящая война! Я видел. Больше не хочу!

Много о чём я думал: о «воздухе свободы», который больше напоминает «веселящий газ», о желании посторонних загрести жар чужими руками, о стремлении некоторых поиграть мускулами, о провокаторах, которым нынче раздолье…

Где тот меч, которым удалось бы разрубить этот тугой узел проблем?.. Не знаю. Но очень хочется, чтобы он вдруг нашёлся.

Но человек живёт не только в глобальном мире, думает он и о своём.

Мы с братом Георгием и племянницей Анной

Хотелось, когда я глядел на хлопья сажи, которые взвихривались к тучам, чтобы так же улетели проблемы, которые имеются у моих домашних. В первую очередь думал о сыне Станиславе, которому как-то очень уж не везёт, особенно в последнее время… Не стану, конечно, рассказывать всему свету. Скажу только, что думал я о том, что как было бы здорово, если бы люди сдерживали свои обещания. Конечно же, я понимаю, что в жизни всякое случается, и не всё от нас зависит… Однако… В общем,  пусть тем огнём расчистилось вокруг сына пространство, в котором поселились бы удача и успех!

Да и вообще – здоровья всем желалось! Семье – в самом широком толковании этого слова!

Да, живём мы в окружении реальных людей. Всем и каждому желал я успехов, здоровья, успешного трудоустройства, решения прочих проблем…

Вот ведь, хотел просто подпись под снимком сделать. А как разошёлся!..

Утром я с грустью посмотрел на остатки (останки) Маслёны. Обгоревшая палка, да горстка холодных мёртвых угольков, припорошённых снежной крупкой.

- Sic transit gloria mundi! – попытался я блеснуть эрудицией.

- К сожалению, слишком быстро sic transit, – согласился брат, который не нуждался в переводе знаменитой фразы «Так проходит земная слава».