Иосиф КОБЗОН

Это было в Афганистане, в Шинданде, в 1986 году.

Предыстория такова. О том, что к нам летит сам Кобзон, было известно заранее. Он являлся  абсолютным рекордсменом среди артистов эстрады по числу командировок «за речку» и поездок по гарнизонам.  И ждали, и встречали его всегда с искренней радостью. Злые языки поговаривали, что его поездки связаны с какой-то материальной выгодой, да только на то они и злые языки, чтобы заниматься злопыхательством. Уважения к Артисту эти слухи не умаляли.

И вот в назначенный вечер в указанное время в клубе 5-й гвардейской дивизии собрался народ. Сказать, что зал был переполнен – ничего не сказать… А самого Кобзона-то нет! Ждали его, ждали… Наконец приезжает он поздно вечером. Надо сказать, что в зале к тому времени уже стало немного посвободнее.

Кобзон и говорит: прошу, мол, меня извинить, но я выступал у ваших соседей, на аэродроме, и они меня никак не отпускали. Не мог же я обмануть их ожидание!.. Но зато теперь перед вами буду петь столько, сколько захотите и уйду только когда вы меня отпустите.  Ну и пел часов до двух ночи. Без «фанеры», между прочим. Эй, нынешние, ну-тка!..

На следующий день мне нужно было добраться в какую-то часть дивизии. Вышел я на трассу, стою, голосую. Останавливается рядом УАЗик. Я открываю заднюю дверцу, и со словами что-то типа «спасибо, выручили» влезаю. Первое, что вижу – висящий одежный чехол. Второе – впереди сидит сам КОБЗОН. Для меня, сотрудника дивизионной газеты, он был сродни небожителю! И вдруг этот небожитель остановил машину, чтобы подвезти меня, простого смертного!..

Все бы хорошо, да вот только машина не пожелала заводиться. Солдат упорно давил стартер, машина натужно скрежетала двигателем, но безрезультатно. Кобзон угрюмо молчал. Я страшно переживал, что вот из-за меня ТАКОЙ человек теряет время.

В конце концов двигатель таки завелся. Дергаясь и чихая, уазик покатился по разбитой дороге.

Я лихорадочно пытался изобрести, о чем простому офицеру можно разговаривать со столичной «звездой». Наверное, ни одной умный мысли на ум не пришло, потому что все мои попытки наладить общение наталкивались на упорное молчание.

Так мы доехали до нужной мне части. Я попросил остановиться. Искренне поблагодарил. Захлопнул дверцу. И услышал за спиной скрежет стартера, который опять не мог заставить двигатель работать. Спинным мозгом я чувствовал, что думает обо мне водитель злополучного уазика (мысли Кобзона подслушивать не стал, надеюсь, что к ситуации он отнесся философски).

Года три назад на одном мероприятии мне довелось повстречаться с Иосифом Давыдовичем. Я попытался напомнить ему тот случай. Он промолчал – не то не вспомнил, не то не желал вспоминать.

Так что встречался и общался с Кобзоном я дважды. Дважды пытался с ним разговаривать. А голос слышал только со сцены.