ПЕРВОАПРЕЛЬСКАЯ ШУТОЧКА

Николай СТАРОДЫМОВ

Эта подлинная история произошла в бытность моей службы в Афганистане весной 1986 года. Воспроизвожу ее по своей дневниковой записи.

В Афганистане я служил в качестве военного журналиста, в многотиражной газете «Гвардеец» 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, которая дислоцировалась в Шинданде. Моим начальником был редактор газеты майор Виктор Михайлович Дахно.

Итак…

2.04.1986

Эту историю я пишу не по дневнику, а по памяти. Это была моя лучшая первоапрельская шутка в жизни.

Готовиться к ней я начал загодя.

Ходили разговоры, что в Кабуле будут вводить должность инструктора политотдела 40-й армии по печати. И наш редактор на эту должность вполне подходил. И очень не хотел, чтобы его туда забирали. Здесь он был местный хозяин, пусть и хозяйство небольшое. А в Кабуле он был бы рядовым майором, клерком в штабе… Между тем я считаю, что разыгрывать человека, обещая ему что-то хорошее, некрасиво – человек поверит, а ему приходит разочарование. Вот и решил я это всё обыграть.

На чужой письменной машинке (чтобы по шрифту не догадался) отпечатал примерно такой текст.

Редактору газеты в.ч. п\п…

Майору Дахно В.М.

Уважаемый Виктор Михайлович!

Ваша кандидатура рассматривается на должность инструктора по печати в.ч. п\п… В связи с этим прошу Вас не отлучаться из гарнизона в течение двух недель, Вы будете приглашены в Кабул для собеседования.

Поставил какую-то подпись. Бланка у меня не было, печати тоже, подписи начальника, который имеет право подписывать такие письма, я в жизни не видел. Поэтому эту чушь я напечатал через копирку, а потом внизу сделал приписку: «Подлинник подписан» и поставил какую-то закорючку.

Любой человек, который хоть раз держал в руках официальную бумагу, поймёт, что это полнейшая чушь – на что я и рассчитывал. Потом запечатал всё это, пошёл к друзьям на почту и попросил, чтобы они понаставили на конверт побольше штампов и штемпелей. И чтобы вручили письмо 1 апреля.

Наступило 1 апреля. Я с утра немного подшутил – мол, на кухню кобра заползла, что «баобаб» зацвёл, ещё что-то… А сам жду почту. Приносят. Через несколько минут врывается в кабинет Михалыч, бросает мне на стол письмо и стоит, ждёт. Я думаю только о том, чтобы не расхохотаться. Наконец выдавливаю из себя:

- Что ж, – говорю, – поздравляю. Там тоже кому-то служить надо.

Михалыч объяснил в цветах и красках, кто я такой, и каким образом произошёл от обезьяны, что он думает о начальниках, о Кабуле и обо всех нас… И убежал. Все в шоке, потому что думают, что теперь я буду начальником…

Решил я не сразу раскрываться, а выждать паузу. Куда-то нужно было отлучиться. Возвращаюсь. Решил, что клиент созрел. Спрашиваю, где Михалыч, чтобы признаваться в розыгрыше.

И тут…

- А он пошёл в штаб дивизии, звонить в Кабул, отказываться от должности.

Я представил картину: Михалыч звонит в политотдел, тому самому начальнику, подпись которого я поставил, начинает ему говорить, начальник его материт… Картина получалась за гранью шутки!

…Как я бежал! Расстояние там не очень большое, но несколько сот метров было. Я мчался, как олень, перемахивая через препятствия. Врываюсь в политотдел, и вижу, что Михалыч сидит в комнате дежурного и у него трубка телефона у уха.

Оказалось, что он пришёл в политотдел и прошёл по всем кабинетам, показывая это письмо. И никто, ни один человек, хотя все с документами имеют дело, не заподозрил «липу» и не вспомнил, какое в тот день было число!

…Я всем телом рухнул на тлф-аппарат, нажимая рычаг. Михалыч вылупился на меня – перепуганного, красного, в поту…

- Что случилось? – спрашивает.

- С первым апреля! – задыхаясь, сказал я.

Первым понял дежурный. Он захохотал так, что дощатые стены сотрясались. Захлопали двери кабинетов. Все высыпали в коридор. И тут Михалыч начал багроветь.

Пришлось мне в тот день выставлять заначенный спирт, замаливая грех. Над Михалычем ещё какое-то время подтрунивали. Надо отдать ему должное: за такую злую шутку он на мне не отыгрывался, хотя при его самолюбии это было непросто – сдерживаться, имею в виду.

Только зам. начальника политотдела подполковник Демьяненко Александр Николаевич (ныне уже покойный) мне как-то сказал:

- Нельзя так над начальниками шутить. Поосторожнее надо…

А что ж, прав ведь он был!