ГОРИЦКИЙ ВОСКРЕСЕНСКИЙ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Велика река Волга. Извилиста, как, впрочем, и абсолютное большинство рек. Однако если брать общее направление её течения, то получается, что Волга течёт сначала в запада на восток, а потом круто поворачивает на юг, только чуть отклоняясь то восточнее, то западнее.

Так вот, в том месте, где река меняет направление своего течения, с левой стороны, то есть с севера, в неё впадает речушка Шексна. Откуда взялось такое название, не знает никто. Вроде как некогда тут проживал некий народец, родственный не то финнам, не то саамам, не то вовсе уж ливонцам… И на языке того народца слово «шексна» значило «пёстрая».

Уж что пёстрого увидели те люди в этой речушке, теперь, наверное, никто не узнает. А вот что рыбная она была, та Шексна, то уж известно доподлинно. Даже исполинских стерлядей в ней вылавливали; а уж чего помельче – и вовсе без счёта… Не случайно же близ впадения этой речушки в Волгу город называется Рыбинск. Можно, конечно, предположить, что в период нереста косяки пестрели своими серебристыми боками, но то уж вовсе домыслы.

Берёт же начало речушка из знаменитого Белого озера, которое, к слову, занимает седьмое место в Европе по площади. У места, где река истекает из водоёма, некогда стоял известный по летописям город Белоозеро, в котором после призвания новгородцами варягов обосновался  Синеус, легендарный брат князя Рюрика.

Край тот, по которому протекает Шексна, именуется Пошехонье, наверное, потому, что пришедшие сюда славяне переиначили непривычное для русского языка название реки в Шехна. Так вот, Пошехонье – край озёрный. На озере Сиверском стоит старинный и богатый своей историей Кирилло-Белозерский монастырь. Именно так: Кирилло-Белозерский монастырь расположен не на Белом озере, как, казалось бы, логично подумать, а на озере Сиверском. Даст бог, в третьей части этой повести мы ещё поговорим об этих местах подробнее, потому что через пять лет после описываемых в данном разделе событий придут сюда польские оккупанты, и будут биться, чтобы овладеть этой богатейшей обителью. Годичную осаду переживёт монастырь, выдержит несколько штурмов, здесь падёт командир корпуса интервентов полковник Кшиштоф Песоцкий… Впрочем, придёт время – и о той поре поговорим обстоятельнее.

А пока – о делах, к тому времени минувших.

Известно, что у великого князя Московского Василия III долгое время не имелось детей. По этой причине (или под этим предлогом) он развёлся с женой Соломонией, которую заточил в монастырь, и взял в жёны Елену Глинскую.  Однако и новая жена какое-то время оставалась бесплодной. Уж куда они на богомолье не ездили, каким святым не молились… Побывали супруги и в Кирилло-Белозерской обители, известной своей святостью. Вскоре после того Елена Васильевна осчастливила мужа вестью о своей беременности. И в определённый природой срок разрешилась она младенцем, который вошёл в историю как Иван Грозный.

Следует, конечно, оговориться, что в России несколько храмов претендуют на то, что после посещения именно их великая княгиня Елена понесла. Ну что ж, это свидетельствует только о том, что крепко верила царственная чета в силу молитвы, и господь её услышал. И не станем сейчас поднимать вопрос о супружеской верности княгини.

Для нас сейчас важнее, что царь Иван Грозный особо почитал  данную обитель, и даже на смертном одре принял схиму как насельник именно Кирилло-Белозерского монастыря.

Чтобы попасть из центральной России в Кирилло-Белозерский монастырь, требуется проплыть от реки Волги вверх по Шексне до села Горицы, от которого и начинается сухопутная дорога к обители. Путь здесь недолгий, всего-то в пять вёрст. Однако каким бы ни был он, долгим или коротким, а пускаться в дорогу не помолясь – грех великий. Соответственно, в начале тракта с незапамятных времён стояли здесь две деревянные церкви: Воскресенская и Введенская.

В 1544 году в Горицах был заложен новый монастырь, названный Воскресенским. Основала его княгиня Ефросинья Андреевна, вдова родного дяди царя Иоанна, князя Старицкого Андрея Ивановича. Кто его знает, чем руководствовалась Ефросинья Андреевна, затевая строительство, быть может, произвести впечатление на юного государя, загладить мужнин грех перед матерью царя Еленой… Да только не очень-то у неё получилось.

Местные жители называют село Горицы с ударением на букву «и», имея в виду расположенные поблизости горки-холмы. Однако для многих женщин российской истории это название ассоциируется скорее со словом «горе».

Первой сосланной сюда вельможной инокиней стала сама же основательница монастыря Ефросинья Старицкая, принявшая постриг под именем Евдокия.

Как бы покороче изложить описание пути, который привёл её в монастырскую келью…

У великого князя (великого не только по титульному написанию, но и по заслугам его перед Отечеством) Ивана Васильевича, деда Ивана Грозного, родилось шестеро сыновей. Всех перипетий событий тех времён разбирать не станем, просто отметим, что московский трон достался в конце концов второму по старшинству сыну, Василию. А самый младший, Андрей, стал князем Старицким. Старица – это удельное княжество в верховьях Волги, западнее Углича.

Чтобы обеспечить бесспорное право на великокняжеский трон своему роду, государь Василий Иванович запретил своим братьям жениться до появления на свет своего первенца. В 1530 году наследник появился. И вскоре князь Андрей женился на девице Ефросинье из рода князей Хованских.

Вот ведь парадоксы межчеловеческих отношений! Они не поддаются никакой логике!

Елена Глинская и Ефросинья Хованская состояли между собой в родстве, пусть и очень дальнем – обе происходили из рода Гедиминовичей. Казалось бы, им бы поддерживать друг друга, держаться совокупно!..

Ан не тут-то было! Ефросинье тесно было в захолустной Старице! Зависть её снедала!.. Кто такая Ленка?.. И почему её сын Ванька наследует престол – чем сын Ефросиньи Владимир хуже?.. Оба ведь одного корня!

И вот уже Андрей Старицкий развязывает какую-то совершенно бессмысленную усобицу, терпит вполне предсказуемое поражение, оказывается в тюрьме, где и кончает свои дни в 1537 году.

Через год умирает от яда Елена Глинская – хоть и свершила она немало добра для Московского царства, своей новой родины, да только не ко двору она пришлась местному боярству.

Царь Иван подрастает, он ещё не Грозный… Однако Ефросинья закладывает монастырь в селе Горицы, которое лежит на пути следования в монастырь, особо дорогой сердцу подрастающего государя. Она перестроила в камень Воскресенскую церковь с приделом, посвящённый святому Кириллу, построила тёплую, что крайне актуально для Русского Севера, церковь Божьей матери (Одигитрии), а также трапезную – словно предчувствовала, что и самой пригодится…

Ну а потом случился 1553 год, когда Иван Грозный не то тяжко заболел, не то только симулировал болезнь… Вот тогда Ефросинья и вынесла смертный приговор своему сыну.

Оказавшийся на смертном одре Иван Грозный потребовал, чтобы князья, бояре и другие  царедворцы присягнули на верность его сыну. Однако у потомства ненавистной Глинской образовалась партия боярской оппозиции, которая пожелала на престоле видеть как раз Владимира Старицкого. К этой партии вполне закономерно примкнула, и стала в ней активным членом Ефросинья. Материнская любовь ведь такая штука – женщину рассудка лишает.

Мы все знаем, чем завершился тот эпизод истории. Иван Грозный поправился, и в той присяге, из-за которой разгорелся сыр-бор, не стало надобности. Но только мстительный и злопамятный государь никогда не простил Владимиру того, что его прочили на царский трон.

О роли доносов в истории мы все хорошо осведомлены. Между тем, очевиден факт, что количество и направленность доносов, как правило, совпадает с потребностью в них правителей. Иван Грозный нуждался в том, чтобы появлялся компромат на самых ярких представителей знатнейших боярских родов. Он и появлялся с закономерной регулярностью.

В конце концов, доносы и погубили род Старицких.

Предчувствуя такой финал, и пытаясь его предотвратить, Ефросинья и постриглась в монахини ею же основанного монастыря.  А может, и не сама постриглась, а вынудил её государь, о том каждый по-своему говорит.

Инокиня Евдокия обосновалась в обители не то чтобы очень аскетично. Её окружали боярыни, слуги, ей разрешили выезжать из монастыря, для её нужд в окрестностях Гориц выделили немалый земельный клин. Княгиня очень любила златошвейное ремесло, и организовала при монастыре мастерскую, в которой создавались драгоценные полотна на священные темы.

Не спасло это ни её, ни сына, ни остальную родню. В октябре 1569 года Иван Грозный расправился с Владимиром Старицким – по официальной версии, его заставили принять яд, но есть источники, которые свидетельствуют, что его зарезали и отрубили голову. Казнили и почти всю его семью, причём, с женщин, по одному из свидетельств,  стрельцы, прежде чем расстрелять, сорвали всю одежду – срам неслыханный! В живых из девяти детей князя осталось только двое; о горестной судьбе несчастной Марии Старицкой также поговорим в последующих частях данного повествования.

А вскоре лишили жизни  и инокиню Евдокию.

При ней в монастыре, а скорее, в монастырском посаде, проживало трое государевых приказчиков – Михаил Колычев, Андрей Щепотьев, да подьячий Андрей Шулепников. «Для бережения», как сказано в официальной бумаге. Однако, как то нередко случалось в истории, вчерашний охранник легко мог сегодня стать палачом. 20 октября опричники спустили в прорубь на реке четыре тела монахинь – задушенных или ещё живых, о том, опять же, источники сообщают разное.

Имена казнённых без суда монахинь: Евдокия, Мария, Александра, а также игуменья Анна.

Об инокине Александре также следует сказать несколько слов.

Далеко не все помнят, что у царя Ивана Грозного имелся родной брат Юрий. Ему в наследство достался Угличский удел. Он был настолько слабоумен, что даже во время известной болезни его царственного брата никто, даже его тесть, не ставил вопрос о возведении Юрия на престол. Он и прожил недолго. А единственный сын и вовсе умер во младенчестве.

Естественно, был Юрий женат. Его жена Ульяна происходила из рода князей Палецких, отец её, Дмитрий Щереда, служил воеводой у Ивана Грозного. По свидетельствам современников, Ульяна отличалась добротой и покладистым характером, так что её называли «второй Анастасией», проводя параллель с первой женой Ивана Грозного.

Князь Юрий скончался в 1563 году, и вскоре вдова приняла постриг под именем Александра. Сначала она проживала  в Новодевичьем монастыре – причём, жила по-царски, в прекрасно отделанных кельях, имея прислугу, собственный ледник-холодильник, поварню… Царь Иван к ней благоволил, наведывался, дорогие подарки делал…

А потом Александра перебралась в далёкую Горицкую обитель. Причиной такого поступка стала, по всей видимости, репрессивная политика, проводимая деверем. Скорее всего, подобного демарша Иван невестке не простил. Несмотря на все заслуги её отца, не пожалел и вдову своего вовсе уж безобидного брата.

Следующей «царственной» насельницей монастыря стала отставная жена Ивана Грозного Анна Колтовская.

Разговор о жёнах Ивана Грозного – тема бесконечная. Но предельно краткий обзор её сейчас необходим.

Итак, в 1560 году умерла первая жена Ивана – Анастасия, которая, считается, благотворно влияла на него, и сдерживала его дурные наклонности. Зато вторая жена, известная как Мария Темрюковна, опять же, по официальной историографии, распаляла в муже именно тёмные его страсти. Именно ей приписывается идея опричнины и воплощение идеи в жизнь… Но и она умерла, как считается, от яда. Иван Васильевич провёл расследование, казнил двадцать человек – уж неизвестно, в какой степени виновных… К слову, скончалась Мария летом 1569 года, так что казнь четырёх инокинь в Горицкой обители вполне можно расценивать тоже как часть языческой смертной тризны по черкесской княжне.

Но негоже государю оставаться без жены, и были объявлены смотрины невест царства.

И вот в 1571 году со всего царства в Москву собрали более двух тысяч красавиц. Каждую представляли государю персонально; за каждой стояли жаждавшие возвышения и связанных с этим благ роды, кланы, группировки. Ради победы в смотринах своей ставленницы все они были готовы на многое, если не на всё!

Иван сначала выбрал из всех 24 девушки, потом отсеял ещё, оставил только дюжину… С каждой беседовал, наблюдал за ними исподволь, оценивал их ум, красоту, мастерство в рукоделии… В конце концов выбрал для себя Марфу Собакину, дочь новгородского купца, и для сына Ивана Евдокию Сабурову.

Однако не суждено оказалось пожить молодой царёвой супружеской паре. Через две недели после свадьбы Марфа умерла. То ли болезнь её свалила, а то, опять же, отрава в ход пошла, никто толком не знает. Разговоры, конечно, пошли, что это кто-то из отвергнутых соперниц постарался – не сама, понятно, а родичи. В общем-то, судя по тому, насколько быстро это случилось, очень даже похоже на правду. Сам государь даже побожился, что и не успел познать молодую жену…

И в 1572 году женился на другой девушке, которую также выделил на том же смотре – на Анне Колтовской.

Историческая легенда гласит, что Анна ранее любила красавца Афанасия Вяземского, князя и любимца Ивана Грозного. Афанасий – известный человек, он вместе с Малютой Скуратовым стоял во главе опричнины, стяжал себе на этом поприще недобрую славу, что в кровавых утехах, что в плотских оргиях являл государю достойного наперсника. Однако в конце концов сам оказался в руках палачей и умер под пытками. Вот ведь сердце девичье: знала же, что за чудовище скрывается за красивой внешностью князя – но полюбила же!.. Потому Анна ненавидела опричнину – и за принадлежность любимого к этой структуре, и за его гибель от рук монстра, которого сам же и взращивал.

А теперь вот и царицей стала, в постели ублажала государя, который возлюбленного и к смертным грехам пристрастил, душу его погубив, и сам за это на растерзание отдал его прекрасное тело.

Опять же, считается, что Анна сыграла едва ли не ключевую роль в прекращении опричнины. Усомнимся. Вряд ли какая-то женщина, пусть даже она была бы прекрасной и премудрой в одном теле, смогла бы за неполные полгода настолько перевернуть взгляды  самого Ивана Грозного на его детище, которое он расценивал как инструмент борьбы с остатками удельной раздробленности царства. Наверное, просто так совпало – и свадьба, и завершение опричного эксперимента.

Скорее уж, не показала она себя страстной в интимных ласках, не смогла, или не захотела… А то и в самом деле докучала царю тем, что пыталась вмешиваться в дела государевы… В общем, благо хоть только в монастыре оказалась!

Как бы то ни было, известно, что Анна в монашестве под именем Дария (Дарья) прожила полвека. И часть этого срока прошла именно Горицах. После смерти Ивана Грозного его сын Фёдор Иоаннович пожаловал ей земельный клин близ монастыря – уж не тот ли самый, который батюшка некогда выделил инокине Евдокии?.. Дария покинула Горицкую обитель в 1604 году, когда государь Борис Годунов разрешил ей перебраться в Тихвинский Введенский монастырь, основанный по велению Ивана Грозного. Правда, в 1612 году ей придётся оттуда бежать из-за нашествия поляков. Как же тесно всё переплетено в истории…

В 1591 году в обитель прибыла ещё одна ссыльная жена Ивана Грозного, Мария Нагая, иначе старица Марфа. До того она проживала в Угличе, с сыном своим Дмитрием. А после его гибели за то, что недоглядела ребёнка, оказалась в Горицах. Здесь она пристроила к церкви придел во имя своего сына. Отсюда её и уговорил уехать в Москву юный витязь Михаил Скопин-Шуйский.

Так что они дюжину лет жили бок о бок – две «неугодных» отставных жены царя Ивана IV. Какими сложились их взаимоотношения? Неведомо!

…И вот наступил 1606 год. По зимнему пути, по льду Шексны в Горицкий Воскресенский монастырь доставили новую несчастную.

Ею стала Ксения Годунова, в иночестве Ольга. Сопровождала её верная Марфа Кривоустова.

…В старину село Горицы называлось Девичья гора. Наверное, его можно было бы звать и Девичье горе.

(Снимок сделан во время круиза в 2010 года по маршруту С.-Петербург – Москва на теплоходе “Константин Коротков” турфирмы “Водоход”)