Опубликовано по просьбе друзей

Анна ГРАНАТОВА

выпускница Литинститута им.М.Горького,

публицист, историк литературы.

ЕСТЬ ЛИ БУДУЩЕЕ У ЛИТИНСТИТУТА?

Совместимы ли политика и литература?

Если не знаешь, куда плыть ,

Любой ветер не будет попутным.

Древнегреческая мудрость

Кому помешал Лит?

Слухи о том, что единственный и неповторимый ВУЗ в стране, где готовят писателей, драматургов и поэтов “не оставляют в покое темные силы”, и с первыми лучами весеннего солнца ожидаются новые выкрутасы  от Минобрнауки, то есть, проверки, прослушки, проглядки, и тому подобный изыски, с новой силой закрутились вьюгой вьюжной, метелью колючей вокруг здания на Тверском бульваре.

И сразу же возникли вопросы. Вот – главные. Во- первых. Кому и чем именно мешает Литинститут, и сфера ли это политических, имущественных или каких-то еще споров? Во-вторых. Каким образом “прослушки и проглядки” от Минобрнауки связаны с задачами, которые решает Литинститут, и что это за задачи? И, наконец, в третьих, какая нынешнему Литинституту, на студенческом жаргоне, – “ЛИТу”, возможна альтернатива? Очевидно же, что ежели Минобрнауки полицейской толпой собирается пожаловать в Литинститут, то не для того, чтобы вместе с его профессорским составом отпраздновать 80- летие единственного творческого филологического ВУЗа страны, а для того, чтобы что-то в нем поменять.

Начнем по порядку. Вопросы о том, кому Лит “перешел дорогу”, упирается либо в политические соображения, либо в имущественно- экономические, проще говоря, мотивов возможно два: власть и деньги. Мотив власти хорошо знаком нам по временам И.Сталина, и позже, Н.Хрущева. В 1949 году секретариат И.В.Сталина получил служебную записку из ЦК ВЛКСМ о том, что “Литинститут следует закрыть по идеологическим соображениям”. Этого, конечно же, не произошло, ведь соцреализм, (именно такой энциклопедический термин нарком просвещения Анатолий Луначарский дал еще в 30-е гг. ведущему литературному направлению в Союзе), художественно-публицистический стиль, “воспитывающий человека социалистического образа мысли и коммунистической морали” был в разгаре, и этому “литературному направлению” учили именно в Лите. Только что оставил свой ректорский пост Федор Гладков, автор “программного” советского производственного романа “Цемент” и многочисленно переизданной “Энергии”,  на смену ему пришел специалист по творчеству Д.Фурманова, также политически корректный профессор Василий Сидорин, и чуть позже, партийный работник из ЦК компартии, Дмитрий Поликарпов, разбирающийся в кремлевских интригах куда как лучше, нежели в художественных сюжете и фабуле. Одним словом, даже “железной руке” Иосифа Сталина тогдашние писатели не только не мешали, а, напротив, помогали в идеологической работе по воспитанию “человека коммунистической морали посредством художественного слова”.

Вторая попытка “прикрыть лавочку” (творцов и талантливых самородков, собранных по одному экземпляру со всех российских глубинок!), произошла уже при Хрущеве. В этот период Литинститут представлял собой высокогорный цветочный луг, где на одной пестрой полянке встречались яркие диковинные создания, которые в “обычном лесу” днем с огнем не сыскать, да и просто немыслимо увидеть в одной охапке. Грубые пролетарские “соцреалисты” и, эстеты, возвышающие изысканность акмеизма “Серебяного века”, ироничные литераторы, “смотрящие на Запад”,  и, православные патриоты, “смотрящие на Восток”, все они сгрудились на одной и той же кафедре, ежедневно здоровались друг с другом за руку, в общем, “для партии и правительства” стало совершенно непонятно, как идентифицировать этот профессорски – писательский конгломерат, и с чем подавать к столу подобное блюдо. С легкой руки Ильи Эренбурга, окрестившего хрущевское правление “оттепелью”, политическое потепление обрушилось на Лит грудой смерзшихся сосулек, так что творческий ВУЗ едва не оказался погребен под их скользкой остроконечной массой. Логика, видимо, была такова: поскольку разношерстную писательско- научную команду невозможно загнать стройными рядами в одно идеологическое русло, а потому Литинститут, как машина пропаганды советского образа жизни, уже не может быть запущена простым нажатием на рукоятку маховика, и все ее творческие “шестеренки” изрядно разболтались, то следует эту машину за ненадобностью и бесполезностью сдать на металлолом! Не известно, сам ли догадался “Никита непредсказуемый” (как прозвали его американские журналюги с легкой подачи Дуайта Эйзенхауэра), до подобного “закидона”, или же услужливые помощники своему шефу подсунули готовое решение, мол, подмахните, Никита Сергеевич, во благо страны, которой Вы рулите… Есть аргументы в пользу и той и другой версии, но суть одна: Н.С.Хрущев уже “подмахнул” постановление ЦК КПСС и Совета Министров о закрытии очного отделения ВУЗа, и отправил бумагу в канцелярию… И если бы не произошло внезапной  утечки информации по линии правительственного отдела работы с документами, то, возможно, хрущевская “оттепель” стала бы последней вехой в истории уникального творческого института.

Мониторингом – по Литу?

Но сегодня, не похоже на то, что Лит закрывают из политических соображений, ведь время политической пропаганды посредством художественного слова кануло в прошлое. И, тем не менее, кому-то ВУЗ кажется неудобным, или просто не нужно-архаичным, или не сам ВУЗ с учебной программой, а его здание, особняк в центре Москвы, где родился Герцен.. Так или иначе, но еще в ноябре 2012 года Лит лихо, вместе с сотней других ВУЗов страны в ходе “мониторинга эффективности” причислили к неэффективным. Это при том, что и балл ЕГЭ при поступлении в Лит не просто заметно выше “порогового балла мониторинга”, а занимает 7-е место по стране, это при том, что по количеству учебных площадей, несмотря на компактность ВУЗа, Минобрнауки к Литу придраться не может, не говоря уже о международной деятельности,- здесь работает единственное в стране отделение художественного перевода… А как насчет выпускников Лита, получивших Госпремии самого разного уровня в области культуры, литературы и искусства, от Сталинской и Ленинской до премии Президента России и “Букера”? Могут ли выпускники других ВУЗов похвастаться подобным?

Напомним. Государственную премию РФ в области литературы и искусства, учрежденную в 1992 году, получили следующие выпускники Литературного института им М.Горького: Фазиль Искандер, Юрий Левитанский, Виктор Астафьев, Евгений Рейн, Григорий Поженян, Григорий Бакланов, Александр Ревич, Владимир Маканин, Борис Заходер, Константин Ваншенкин, Вацлав Михальский, Новелла Матвеева, Василий Быков.  Лауреатом Госпремии РФ за произведения для детей и юношества,  (учреждена в 1998 году Указом Президента РФ) стал известный выпускник Литинститута Борис Заходер.

Начиная с 2004 года, Госпремия РФ в области литературы и искусства присуждается «за выдающийся вклад в дело развития отечественной и мировой культуры», и ее лауреатами стали выпускники Литинститута Белла Ахмадулина и Евгений Евтушенко. Среди лауреатов премии Президента РФ в области литературы и искусства, учрежденной в 1996 году, такие известные люди, работавшие на кафедре литературного мастерства Литинститута, как Виктор Розов, Белла Ахмадулина, Валентин Распутин.

За десятилетие, которое просуществовала Государственная Пушкинская премия РФ,  ее лауреатами стали  такие известные выпускники Литинститута, как Новелла Матвеева, Игорь Шкляревский, Евгений Рейн.

Среди лауреатов премии мэра Москвы в области литературы и искусства, учрежденной в 1992 году, выпускники и преподаватели Литинститута: Сергей Есин, Руслан Киреев, Владимир Костров, Александр Сегень, Самид Сагиб-оглы Агаев, Владимир Гусев, Илья Кочергин, Игорь Волгин, Роман Сеф, Анатолий Королев.

Уже один лишь этот список вызывает недоумение, каким образом в “первичном” списке неэффективных ВУЗов 2012 года оказался единственный в мире, легендарный Литинститут, выпускники которого составляют славу отечественной литературы?

Экс-министр культуры Михаил Швыдкой, узнав об этом, прокомментировал на “Эхо Москвы” проведенный по линии Минобрнауки, “экспериментальный мониторинг” такими словами: “К Литинституту, конечно, можно предъявить, при желании, ряд претензий, но это старейшее учебное заведение России, где учат лучше – и много лучше, – чем во многих зарубежных ВУЗах филологического профиля. Как же можно тут говорить о “неэффективности”?!”.

Казалось бы, после этого, все страсти вокруг Лита затихли, Минобрнауки РФ в лице Дмитрия Ливанова и Александра Климова публично извинились через прессу за “нелепую ошибку”, и все встало на круги своя. Однако, новые ожидающиеся “прослушки” и “проглядки” от тех же самых Минобрнауковских чиновников говорят за то, что все не так гладко, как кажется.

И вот здесь мы, вспоминая опыт 1963 года (тоже – юбилейного для Лита!) должны вернуться к списку наших вопросов о том, что  же может стоять за новой, грядущей в Лите “оттепелью”. Разобраться в подлинной мотивации чиновников не столь просто. Первый вопрос, озвученный нами, “может ли кого-то Лит раздражать по политическим соображениям” не так уж нелеп!

Лит – ВРЛУ: из рабочих и для рабочих!

Помните, во времена Хрущева, Литинститут хотели закрыть отнюдь не потому, что ВУЗ представлял собой рассадник вольнодумства, ругающий компартию, презирающий тоталитаризм и пропаганду “холодной войны”, и не оттого, что из ВУЗа уже потянулся первой волной эмиграции на дикий запад преподавательский состав, а студенчество превратилось в стаю политических оппозиционеров с брутальной небритостью, в богемных свитерах с яркими шарфами. Нет! Просто Никита Сергеевич (или его соратники)  не мог взять в толк, что делать с разношерстной творческой братией, какая тут может быть польза? Под какую единую гребенку их всех зачесывать? Было совершенно очевидно, что ни встать к станку, ни проложить от Байкала до Амура  железную дорогу, ни запустить ракету в космос, эта тусовка была совершенно не способна, а разве что освещать все эти радостные события на страницах своих книг, хотя все то же самое, и с куда как большим пафосом делали журналисты! Причем, журналисты были весьма “управляемые”, и как солдаты четко писали в срок то, что требуется, а эти творцы… ни рыба ни мясо! Да, пестрая “цветочная лужайка” творческих уникумов Лита с легкомысленными бабочками и рабочими пчелами раздражала Никиту Сергеевича своим хаотичным жужжанием, и еще как!

“Дублирование функций” писателей и журналистов выглядело нецелесообразным. Литинститут как “институт пропаганды” дублировал журфак, а как лингвистически – литературоведческий ВУЗ – филфак МГУ. В этом-то все было и дело! На фоне МГУ Литинститут выглядел заржавелой машиной “соцреализма”, то есть, пропаганды в стихах и в прозе, а также в жанре кино и театральной драматургии, – машиной, уже не производящей “художников слова”, способных “воспитать” молодое поколение в духе социалистической идеологии, зато время от времени “выплевывающей” за рубеж не согласных с коммунистическими идеалами представителей творческой оппозиции. Какая радость Хрущеву была держать у себя под боком подобную машину, явно напрашивающуюся на “рестайлинг” и “ребрендинг”, либо – на свалку истории? Какая от этой машины, работающей на холостых оборотах, в политике  -  польза?!

Здесь важно понять, с какой целью Литинститут был создан! И как эта цель изменилась (или должна была измениться!) в историческом времени!

Давайте обратимся к документам истории. Передо мной, – Постановление Президиума центрального исполнительного комитета Союза ССР от 17 сентября 1932 года. В нем. в частности, говорится:

“В ознаменование 40- летия литературной деятельности Максима Горького, и отмечая заслуги М.Горького в области воспитания новых писательских кадров из рабочих и крестьян (!) Президиум ЦИК ССР постановляет.

1. Основать в Москве Литературный институт им М.Горького

2. Литературный институт им М.Горького организуется:

- как литературный учебный центр, дающий возможность писателям, творчески себя проявившим, и в первую очередь писателям из среды рабочих и крестьян (!) повысить свою квалификацию, получить всестороннее развитие и критически усвоить (!) художественное наследие прошлого.

- как лаборатория для изучения художественной литературы народов СССР.

(…) Подпись. Председатель ЦИК СССР  М.Калинин.

Итак, открытие Литинститута было не делом творчества, но- большой политики. Он создавался на базе писателей “из рабочих” и для рабочих – как ВРЛУ- высший рабочий литературный университет!  Это сыграло в судьбе Лита такую же роковую роль, как и политическая составляющая советского жанра “производственного романа” (“индустриальный” и “профессиональный” зарубежные романы, это совсем другое). Как вы помните, созданный специально для того, чтобы поддержать в трудовом человеке энтузиазм и боевой дух в преодолении нечеловеческих трудностей первый пятилеток, советский “производственный роман” подпитывался несколько десятилетий подряд соцзаказом (термин теоретиков ЛеФа), идеологией соцреализма (термин А.Луначарского), и поэтическим пафосом в духе В.Маяковского: “Долой жрецов искусства, /шевелюрой заросших густо. / Артисты те — кто в рабочем ряду, строить коммуну / с песней идут” ( пьеса “Баня”, 1930).

С одной стороны, подобные задачи, очевидно, публицистические, в которых сплочение людей в коммуне на основе единой идеологии ставилось выше художественности и психологизма, обрекали советский “производственный роман” на огромное количество низкопробных произведений (вроде той же “Энергии” Ф.Гладкова, “Большого конвейера” Я.Ильина и “Гидроцентрали” М.Шагинян). Но с другой стороны, был стабильный политический заказ, и этот политический заказ обеспечивал существование жанра, централизованно “по линии партии и правительства” гарантируя издание всех произведений, не противоречащих идеологии Советской России. Потом, во времена “горбачевской перестройки” соцзаказ в литературе был аннулирован.. Отменили цензуру. Ликвидировали партийный контроль. Провозгласили независимость художественного слова от политики и…

Оказалось, что “производственный роман” (а в этом стоге сена попадались и жемчужные зерна!) как жанр, обречен на умирание. И больше художественных “жемчужин” (на которые был способен в этом жанре М.Пришвин, Н.Ляшко, Л.Леонов, А.Малышкин) уже не попадалось. На  целом жанре “производственного романа” в силу его ненужности для общества “постиндустриальных ценностей”, был поставлен крест, большой и жирный.

Примерно, то же самое происходит сегодня и с Литом. Первая волна кризиса его коснулась во время “Оттепели”, когда “Хрущев непредсказуемый”, почесав свою высоколобую лысую голову, решил, что эта пошедшая вразнос идеологическая машина требует ликвидации.

Вторая волна кризиса накатила на Литинститут сейчас. И можно, конечно, обвинить “темные силы” от Минобрнауки в “теории заговора”, однако, для того, чтобы единственный и неповторимый ВУЗ страны угодил в черный список “неэффективаных”, должны быть, согласитесь, и определенные объективные причины.

И тут политику сбрасывать со счетов не стоит.

Не для этой жизни?

Для нынешней политики Российской Федерации, Литинститут представляет собой еще более загадочное и внешне несъедобное блюдо, нежели для “Хрущева непредсказуемого”.

Совершенно очевидно, что теперь никаких “писателей из рабочих” (как это значилось в постановлении ЦИК 1932г, за подписью М.Калинина) с целью “социалистической пропаганды” воспитывать для нашей новой, либерально мыслящей страны, не требуется.

Нынешний Литинститут был открыт 26 ноября 1933 года как ВРЛУ- Высший рабочий литературный университет. Это важно помнить.

Иными словами, задачи, поставленные перед Литинститутом в 1932 году, со временем, потеряли свою актуальность, причем, первая волна кризиса наступила еще в годы “оттепели”, тогда уже и централизация Союза не требовала “политической интеграции народов союзных республик посредством художественного слова”, и с безграмотностью было давно покончено. Иными словами, революционные цели были достигнуты, (или потеряли актуальность), задачи выполнены. А раз так, то Лит надо либо менять, либо упразднять. Примерно так, вероятно, рассуждал Никита Сергеевич, подписывая постановление о закрытии Лита.

И, нынешние чиновники Минобрнауки, вероятно, почесывают так же свои высокие головы, пытаясь понять, чем же занимаются в нынешнем Лите?  Кого там готовят? Для какой жизни? Известно, например, что большое внимание в Лите уделяется истории языка, древнерусской литературе, но как летописные библейские тексты, связаны с профессиональным “рынком”? Сложно понять это чиновникам от Минобрнауки, живущим по гештальт-принципу “здесь и сейчас”. Невозможно, даже в совершенстве изучив мертвые древние языки, вписаться в современное, наполненное совершенно иными семантическими смыслами, общество, говорят нам. В какой-то степени это можно понять, в любом деле важна не теория, а результат! Один знакомый чиновник даже привел мне убийственный аргумент. Звучал он так. “Страстная любительница древних языков, британский лингвист Джоан Харрис стала финалистом “Уитбредовской” премии в литературе не благодаря своей научной работе по древнеисландскому языку, и преподаванию детям истории французского языка, а благодаря роману “Шоколад”, по которому даже сняли фильм. А как же иначе, если мы говорим о профессиональных писателях?!” Спорить было сложно. Фильм “Шоколад” я смотрела, и несмотря на то, что, очевидно, это был не “штучный товар”, но для индустрии кинорынка, фильм очень даже неплохо снятый и поставленный, и денег за просмотр “Шоколада” было не жалко.

“Чем эксклюзивность Лита отличается от филфака и журфака МГУ? – Продолжают мучить себя и сотрудников ВУЗа чиновники от Минобрнауки, -  И кто сегодня учится в стенах Лита? Что это за одаренные личности, что такое вообще “одаренная личность”? Есть ли какие-то общеобразовательные стандарты на одаренность, и какой линейкой измерять уровень одаренности?”

Нет у чиновников Минобрнауки ответа на эти вопросы. А потому – следует вывод о том, что Литинститут не вписывается в нынешнюю геополитическую реальность, “он не для этой жизни”, а, значит, его можно безболезненно упразднить.

На самом деле, в словах наших оппонентов есть и рациональное зерно. В самом деле, сколь бы глубокой и фундаментальной не была теоретическая подготовка, но как известно, главный критерий любой теории – практика. Студентов обучают все же для того, чтобы они могли применить свои знания на практике, а не затевать после ВУЗа, словами Германа Гессе “игру в бисер”. Филологический ВУЗ, это не музей истории отечественной литературы, где хранятся “исписанные от руки, и копотью покрывшиеся свитки”. Приходит на ум “Фауст” В.Гете (перевод Б.Пастернака).

“Не тронутые мною черепки, / Алхимии отцовой пережитки,

И вы, исписанные от руки, / И копотью покрывшиеся свитки!

Я б лучше расточил вас, словно мот, / Чем изнывать от вашего соседства.

Наследовать достоин только тот,/ Кто может к жизни приложить наследство.

Но жалок тот,  кто копит мертвый хлам. / Что миг рождает, то на пользу нам”.

Получается, что художественное слово все же оказалось неотделимо от большой политики? Я бы уточнила: неотделимо от жизни!

И Литинститут должен искать “свою нишу” в современном мире, если хочет выжить в мире современном (“что миг рождает, то на пользу нам”! – “Фауст”.) . Выходит, что это касается и ниши политической?

Выходит, что так.

И как тут не вспомнить изречение мудрых греков; “Если не знаешь куда плыть, любой ветер не будет попутным!”.

Геополитическая миссия Литинститута?

Предугадываю, с Вашей стороны бурю негодования, мол, политика и литература – дело несовместное. Еще как совместное! Судите сами.

Напомним, что Лит изначально создавался, как институт художественной пропаганды. Литература в молодой советской России стала оружием политики. Наивно полагать, что это существовало лишь в 20- 30гг XX века. А как насчет эпохи “перестройки”,рухнувшего “железного занавеса” и открытия границ? Тогда мы стали очевидцами того, как диссидентские имена помогли раскрутить маятник центробежных сил. Во времена развала Союза на посты «промежуточных» лидеров союзных республик назначали именитых и уважаемых в своей стране писателей, – народу будет спокойнее, писатель и кровопролитие – вещи несовместные… Но после того, как писатель выполнял свою миссию “миротворца” во время расчленения родной страны, его, разумеется, убирали, и на его место ставили “нужного” (удобного Западу) политика. Таков был алгоритм “бархатных революций” во всей советской Европе,  среди стран Варшавского договора.

Вообще, писатели, которые начинают бороться с собственным государством, это особая порода «творцов». Их немедленно при жизни «пьедесталит» Запад, и потом высылает их нам же, в виде гуманитарной помощи и заказной бандероли «общечеловеческих ценностей», а против импорта у нашего народа нет противоядия.

Если взять учебники по литературе советских времен, то окажется, что там, среди почетных имен – многочисленные писатели союзных республик. Да, это заслуга Литинститута и его “творческой лаборатории” (в терминологии Постановления 1932 года за подписью М.Калинина). Это был, конечно, вопрос, политической интеграции, и литература становилась здесь средством а не самоцелью. Но эта политика давала возможность и “встать на крыло” подлинным мастерам слова! Известно же, что творец – дело штучное, толпами гении не ходят! Единичные, уникальные творческие личности становились художниками слова, работали на отечественную и мировую художественную культуру, а остальные – включались в машину пропаганды, получая за свои труды бесплатные командировки по всей стране, творческие встречи с читателями, выступления на радио и телевидении в прайм-тайм. Нынешний “рыночный автор” такому “заказу” может только завидовать! А в те годы одно не мешало другому.

В истории советской литературы «творчеству народов СССР» отводилось изрядное место, да и сейчас одну из центральных аудиторий Литинститута им. М.Горького украшают книги Чингиз Айтматова, Расул Гамзатова, Василь Быкова, Олесь Гончара, Нодар Думбадзе… Не будем говорить о том, достойны ли их имена стоят рядом с именами Толстого, Пушкина и Чехова, но в то время, когда их «канонизировали», они безусловно были лучшими в своей культуре, ибо «оперативной канонизации» обычно подлежат своевременно талантливые книги, уровня тогдашнего «мейнстрима».

Возьмите современные учебники по литературе, – вы удивитесь, но никаких «национальных писателей» там вообще не окажется. Неужели получив свободу слова, и не цензурируемый выход на издательский рынок, национальные  авторы стали писать хуже?! Нет, просто нынешнему “рыночному миру” они не нужны. Государство самоустранилось из сферы культуры и литературы, не нужны нашим государевым чиновникам ни писатели, ни музыканты, ни художники, пусть “рынок все сам отрегулирует”. Но рынок- это не подлинная  культура, а ширпотреб!

Подобное разрушение стратегии поддержки национальных культур не могло не сказаться. Мастера слова на просторах постсоветского пространства, конечно же, остались, – мы о них просто ничего не знаем. Они отсутствуют в российском информационном пространстве. В прежние годы Союз писателей вкладывал немалые деньги в то, чтобы, скажем, весь Союз мог прочитать очерковую повесть Мариэтты Шагинян «Нагорный Карабах», (нынешние журналисты, специализирующиеся на “кавказской теме” открыли бы тут много любопытного!), чтобы из-под пера Леонида Леонова вышла повесть «Саранча» о Туркменистане, чтоб печатались стихи дагестанца Расула Гамзатова. А какие мастера слова посвящали себя переводу c «восточных языков» на русский! Евгений Евтушенко перевел огромный том грузинской поэзии «Тяжелой земли». И не кто-нибудь, а сам Арсений Тарковский переводил на русский язык туркменского поэта Махтумкули, сделав знаменитыми на весь мир его строки: «Здесь братство – обычай, и дружба- закон для славных родов и могучих племен».

Да, этот литературный  пир  обходился недешево! Но вы думаете, что содержание яхт и футбольных клубов нынешних олигархов обходится дешевле? «Так ведь мы на нефти и держимся!» – возразите вы.  А на дружбе народов значит, не держимся? Так получите резню русских в центре столицы от обиженных «людей кавказской национальности», взрывы в метро и теракты в аэропортах!

Так на чем мы экономим? На фундаменте.

Возвышение республиканских писателей, было, конечно, отчасти имперским лукавством, но для сохранения здоровых национальных отношений, делом, весьма полезным. Любой народ, живущий в государственном пространстве, принадлежащем к другой нации, к своему родному языку относится особенно трепетно! В Советские времена именно Ленинская премия в области литературы была инструментом национальной политики, и не случайно среди ее лауреатов – Мусса Джалиль, Олесь Гончар. Чингиз Айтматов… За последние  годы ни один национальный писатель не был отмечен ни «Президентской премией» в области Литературы, ни на высоко бюджетных литературных «тусовках» вроде «Нацбестселлера», «Большой книги», «Триумфа», «Буккера».

Там, где «крутятся» большие деньги, до подлинной ли культуры?

Национальный писатель, который получал признание у русских, становился в своем малом этносе фигурой почти сакральной, учителем и законодателем жизни. И эти авторитеты культуры и литературы, транслировали во времена Союза из студий Останкино позитивное отношение к Союзу, как сверхдержаве, к жесткой централизации власти, и к Москве. И даже самые злопамятные души в малых народах насыщались жизнеутверждающими нотками, когда видели, как их земляк-аксакал  выступал по Всероссийскому телевидению!

А давно ли мы с вами видели на центральном телевидении современных писателей из Тувы, Дагестана, Коми, Осетии, Башкирии? Справедливости ради скажем, что и русских-то особо не видно. «Какие еще писатели, кому они нынче нужны!» – воскликнет дирекция телецентра. Писателей в эфир не позволяет впихнуть пресловутый рейтинг, то есть, огромные рекламные деньги, и за них, как мы видели на примере судьбы Влада Листьева, запросто убивают.

Но зрителей, интересующихся культурой и литературой, гораздо больше, чем тех, кто обеспокоен сводками с валютных торгов, нефтедолларовыми залежами олигархов, и благосостоянием братвы из «Останкино». Виртуальная реальность  и телеэфир во многом заменяют нам действительный мир. Вспомним известный американский фильм “Хвост виляет собакой”, о том, как политтехнологи проводят выборную компанию, – виртуальные войны. виртуальные рейтинги, виртуальный президент страны.

Глядя на телеэкран, и не находя там никаких признаков своей национальной культуры, или обнаружив лица своей нации  исключительно в криминальном контексте, тот же чеченец или дагестанец будут испытывать этническую тревогу, такую же, как и его далекие предки во времена иноплеменных нашествий.

Поставьте себя на место молодого человека, который приехал «с национальных окраин» в имперскую столицу, Москву. Для него этот город- источник враждебных сил. Смена эпох и поколений ничего не меняет, этот животный страх перед новой территорией, и ее нацией, и как следствие – неконтролируемая агрессия, остается. Вовсе не обязательно перечитывать нобелевского лауреата, этолога Конрада Лоренца, чтобы вспомнить о том, что страх и агрессия – это две стороны одной и той же медали. Это и так ясно всем, кроме либералов с их «общечеловеческими ценностями» и межэтнической толерантностью. Межнациональные конфликты «катастройки» и «разгула суверенитетов», чеченские войны, сегодня переросли в постоянно тлеющий, подобно торфянику, этнический терроризм.

Ни ДПНИ («движение против нелегальной иммиграции»), ни политические слоганы в стиле «Россия для русских» ситуацию не спасут. Политики делают себе имя на миграционной теме, а воз и ныне там. О болезни громко шумят, но она не лечится. Гастарбайтеры, беспошлинные торговцы да террористы с тротиловыми сумками бороздят просторы нашей Родины. О том, что все это связано с культурной политикой государства и, в частности, с литературой, никому и в голову не приходит. А ведь именно писатель способен сформировать у своего этноса если не  уважительное, то хотя бы лояльное отношение к представителям иных национальных культур.

Такой пример. Во Франции, где десятая часть всего населения – это мигранты (при этом, 40% иммиграции приходится на африканские Алжир, Тунис и Марокко), веками создавалась великая литература. И недаром англичанин Сомерсет Моэм в своем мемуарно-аналитическом труде “Подводя итоги” заметил: “У Франции- великая литература. Другие страны, за исключением Англии, имеют скорее, великих писателей, но не великую литературу”, и влияние французской литературы и культуры ощущается во всем мире. Не потому ли во Франции мирно уживаются разные нации?

В Штатах, которые, увы, не могут похвастаться художественностью своей прозы, а разве что “бестселлерами” (т.е. хорошо продаваемыми книжками!), есть обязательное правило для киносценаристов, как минимум один-два положительных героев фильма (нередко, агенты ФБР и другие “супермены”), обязаны быть “неграми”.

А что у нас? В России литература выброшена с корабля современной политики. Государство указало писателю его место – рынок потребительско- развлекательных услуг! Одновременно, политики громко рассуждают о необходимости «национальной самоидентификации» и «формировании российской нации». Интересно, как это произойдет, без участия культуры, без литературы,  которая способна корректировать национальные коды?

Сегодня, когда «лица нерусской национальности» бродят толпами возле Кремля и Госдумы, возникает невольное ощущение, что ты находишься не в Москве, а Стамбуле (Константинополе) и на твоих глазах происходит все то же самое, что в 1453 году случилось с Византийской империей, падшей под натиском турков, победоносно водрузивших над Софией Константинопольской флаг Османской империи.

Терпимость к чужеземцам,  – это и сила и слабость русских, именно она позволила нам сплотить более сотни народностей в единую империю. Но в той же терпимости к чужестранцам заложена и слабость русской нации, защитные механизмы включаются слишком поздно, когда русские вдруг начинают себя чувствовать чужими в собственной стране.

Когда мы говорим о том, что между литературой и политикой нет и не может быть ничего общего, что такова “совковая” установка, то мы лукавим или мыслим поверхностно. Только что я пыталась продемонстрировать от какой фундаментальной миссии русской литературы наше государство добровольно отказалось.

Конечно, эта миссия не для издательского рынка, мыслящего категорией заработать как можно больше, любыми путями, «здесь и сейчас». А если очень повезет, то по книжке еще и фильм снять на радость массовому зрителю с мешком попкорна и стаканом пепси в руках! Эта миссия требует стратегического мышления и подлинных мастеров пера. Никаким модным трендам и рыночным брендам эта глобальная культурная  миссия не под силу. Она не для рыночных авторов – она для Писателей. Для тех, кто обладает культурой, исторической памятью, политической грамотностью, творческой волей и высоким интеллектом, глубиной мышления, гражданской принципиальностью а, главное, высокой работоспособностью, которая поддерживается здоровым образом жизни.

Наверно, именно в таких писателях и нуждается и Литинститут, и наша великая и единая Россия, если она хочет остаться не только на пожелтевших плакатах одноименной партии, но и как геополитическая реальность.

***