ЗАРНИЦЫ СОРОК ПЯТОГО

Николай СТАРОДЫМОВ

Фундаментальный словарь Томаса Бенфилда Харботла “Dictionary of battles” («Битвы мировой истории») впервые увидел свет в 1904 году. С тех пор он выдержал множество переизданий, всякий раз дополняясь статьями о новых военных столкновениях, которыми столь богато существование человечества. Вышла эта книга и на русском языке. В предисловии подчеркнуто, что она дополнена статьями «о наиболее важных сражениях отечественной истории».

Увы, события, происходившие на советском Дальнем Восток летом-осенью 1939 года, составители к наиболее важным не отнесли. Как-то странно даже. Ведь бои у крохотной речушки Халхин-Гол на границе между Монголией и Китаем предвосхитили многое из того в военном искусстве, что будет широко использоваться в дальнейшем.

Небольшая предыстория. Еще в середине 20-х годов в японском так называемом «Меморандуме Танаки» говорилось о необходимости «как можно скорее начать войну с СССР. Разумеется, нам нужно осуществить продвижение до Байкальского озера». Летом 1932 года японский военный атташе в Москве Такасиро Кавабэ получает уведомление от своего предшественника – кадрового разведчика Юкио Касахара: «В целях укрепления Маньчжурии война против России необходима…». Накануне 1934 года военный министр Японии Садао Араки констатирует: «…Япония неизбежно должна столкнуться с Советским Союзом».

Первым шагом на этом пути стала оккупация Манчжурии и создание там «карманного» государства с марионеточным правительством во главе с «императором» Пу И. Угроза войны приблизилась к границам СССР вплотную.

Таким образом, к лету 1939 года над Монгольской Народной Республикой нависла серьезная и реальная угроза. Япония активно готовилась к широкомасштабной войне с Советским Союзом, а для этого ей требовалось создать надежный плацдарм на границах нашей страны. Проба сил произошла годом раньше у озера Хасан; и хотя самураи цели не достигли, результаты столкновения показались им обнадеживающими. Теперь императорская армия нацелилась на Монголию и в мае 1939 года перешла границу этой страны.

На основании Протокола о взаимной помощи от 1936 года правительство Монголии обратилось к советскому руководству с просьбой оказать содействие в отражении агрессии. В Москве прекрасно понимали, насколько тяжелыми могут быть последствия в промедлении – в случае оккупации МНР передовые части врага оказывались бы сразу на 3,5 тыс. км ближе к индустриально развитым районам страны, Транссибирская магистраль становилась уязвимой на всем ее протяжении…

С этим мириться было нельзя.

В район боевых действий был направлен молодой многообещающий военачальник – заместитель командующего войсками Белорусского военного округа комдив Георгий Константинович Жуков.

(Есть необходимость подчеркнуть, что к личности Жукова и его полководческому дарованию у меня отношение имеется, и оно четко сформировавшееся. Однако в данном материале речь идет о другом, а потому данную проблему – именно проблему личности Жукова – без крайней нужды затрагивать не буду).

В распоряжении Жукова было 12,5 тысяч бойцов и командиров. У японцев – 38 тысяч. При этом по артиллерии самураи превосходили Красную армию в три раза, в кавалерии – в четыре. И этим преимущество Японии не исчерпывалось. Ударные части Квантунской армии были полностью укомплектованы всем необходимым, они заблаговременно подготовились к ведению боевых действий на вполне определенном участке границы. Пограничные гарнизоны, имевшие подготовленную инфраструктуру, на период активных боевых действий автоматически переходили в подчинение воинскому начальнику. (К слову, учтя этот опыт, 22 июня 1939 года было принято Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О взаимодействии Пограничных войск НКВД и частей РККА в пограничной зоне»). Готовясь к нападению, японцы активно устроили в своем тылу подъездные и рокадные пути, прокладывали телефонные и телеграфные линии… В то же время расстояние от ближайшей станции снабжения Красной армии от реки Халхин-Гол составляло 650 км.

На пользу японской армии играл и еще один немаловажный фактор. Заблаговременно готовясь к войне, самураи вели активную целенаправленную разведку против СССР. С этой целью было, в частности, создано «Бюро по делам российских эмигрантов», одной из задач которого являлся сбор информации в интересах японцев. Немало способствовали подготовке к войне Японии с СССР и другие эмигрантские организации. Например, созданный в Маньчжурии в 1926 году  «Российский (иначе Русский) фашистский союз». Прошедший в январе 1939 года IV съезд РФС «выразил готовность поддержать Японию и всякую страну в войне против СССР и подтвердил необходимость посылки на нашу территорию террористов, шпионов и диверсантов» (из информации ГУГБ НКВД от 19 апреля 1939 г.). Один из руководителей Союза, Константин Родзаевский (на снимке), по указанию японцев организовал целую разведшколу, которая штамповала кадры для борьбы с Россией (за что в 1946 году был казнен)… Увы, список русских эмигрантских структур и людей, готовых встать под знамена Страны Восходящего Солнца и ведших разведку в ее интересах, достаточно внушителен: «Союз казаков на Дальнем Востоке», «Дальневосточный отдел Российского национального фронта», «Российской общевоинский союз», «Братство русской правды»…

Короче говоря, исходные условия, в которых начинался конфликт, был явно не в нашу пользу.

Итак, вторжение японских милитаристов на территорию Монголии началось в мае 1939 года. Впрочем, как впоследствии стало известно, на самом деле японцы широкомасштабные боевые действия вести не собирались – во всяком случае, на тот момент.

Утром 5 июня в район боевых действий прибыл новый командир расположенной в Монголии группировки – комдив Жуков, вскоре получивший звание комкора.

Главный вывод, который он сделал – это то, что наличными силами и средствами с агрессором не совладать. По предложению Георгия Константиновича 57-й особый корпус, выделенный для отражения нападения, был значительно усилен. Командиром его назначен сам же Жуков. Не будет преувеличением сказать, что именно с этого момента начинается его восхождение к вершинам воинской славы.

(Повторюсь: оценка полководческой деятельности Жукова, его отношение к «солдатской массе», к сослуживцам – всё это заслуживает отдельного разговора. Равно как и вся не красящая Жукова история с командармом Георгием Штерном. Просто разговор об этом уведёт в сторону от изложения событий лета–осени 1939 года).

Между тем события продолжали развиваться. В ночь со 2 на 3 июля японцы предприняли попытку нового удара. Внезапно перейдя в наступление, они захватили высоту Баин-Цаган. Вокруг этой высоты и развернулись основные события, которые стали ключевыми во всей кампании.

Превосходство японцев поначалу было полным. В этих условиях ситуацию мог спасти только неожиданный ход полководца. И Жуков такой ход сделал. Он презрел требования господствовавших тогда воззрений на тактику ведения боя и за счет этого переломил ход сражения в пользу Красной армии.

Прежде всего, Георгий Константинович бросил в бой едва ли не всю имевшуюся в его распоряжении авиацию – авиагруппу Героя Советского Союза комкора Якова Смушкевича (в будущем дважды Герой, погибнет в 41-м). Воздушное сражение длилось четверо суток, в воздухе на небольшом участке одновременно находилось до 215 самолетов… В конечном итоге, уничтожив 64 самолета противника, наши авиаторы захватили инициативу в воздухе, благодаря чему снабжение корпуса нормализовалось.

Одновременно Жуков бросил в бой – прямо с марша! – подходившие танковые и мотоброневые части. Это был грандиозный риск. Неудача могла стать для нее роковой. Дело в том, что массированное применение бронетехники без поддержки пехоты тогдашней военной доктриной не предусматривалось. Следовательно, неуспех мог иметь для молодого комкора самые печальные последствия. Тем более, что он знал: на него уже где-то лежит «дело»… Однако Жуков рискнул – и победил. 11-я танковая бригада, которой командовал комбриг Михаил Яковлев, другие подоспевшие части решительно атаковали противника с нескольких направлений… Победа была полная!

Впрочем, не совсем так. Победа была полной в данный момент на данном участке фронта. В том, что японцы попытаются взять реванш, Жуков не сомневался. Зависшее над Халхин-Голом относительное затишье рано или поздно должно было разразиться новой грозой.

К августу здесь сосредоточилась 6-я японская армия под командованием генерала Огису Риппо (75 тысяч человек). Под началом комкора Жукова была 1-я армейская группа (57 тысяч человек), в которую были сведены советские и монгольские войска. Вновь соотношение не в нашу пользу. Однако праздновать труса наши не собирались. Жуков решил атаковать.

Для того, чтобы наступление было успешным, наше командование провело грандиознейшую «операцию прикрытия», в результате которой японская сторона оказалась полностью дезориентированной в наших планах. Была организована «утечка информации», будто бы части Красной армии готовятся зимовать на захваченных рубежах. «Деза» сработала – враг в нее поверил.

Кроме того, параллельно с собственно военными приготовлениями шли активные мероприятия и по линии НКВД. Еще в апреле 1939 года нарком обороны Клемент Ворошилов и нарком внутренних дел Лаврентий Берия подписали Указание об оказании помощи китайскому партизанскому движению в Маньчжурии. На основании этого документа в тыл японским войскам активно засылались партизанские отряды и группы из числа «проверенных людей», их снабжали «оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного происхождения или в обезличенном виде». В частности, этим занимались сотрудники НКГБ Михаил Гвишиани (изгнан из органов в 1954 году после ареста Берии) и Вячеслав Никишов. Нельзя сказать, что эти отряды и группы оказывали какое-то серьезное влияние на ситуацию в оккупированных районах Китая. Тем не менее, японское командование вынуждено было выделить для борьбы с партизанами несколько «истребительных» полков.

Впрочем, для нас важнее иное. Китайские партизаны информировали советское командование, что ударные части Квантунской армии активно готовятся к наступлению. О том же свидетельствовали и агенты, которых задерживали пограничники. Так, пограничники 63-го отряда задержали трех японских агентов – Василия Трофимова, Ивана Рогача, Леонида Хижина. В их задачу входила, в частности, задача совершить теракт против командующего 1-й отдельной Краснознаменной армией Григория Штерна, непосредственного начальника Жукова. Цель покушения понятна – дезорганизовать руководство накануне генерального наступления. Всего за лето 1939 года было разоблачено свыше 20 видных японских агентов, которые прошли специальную подготовку.

…Короче говоря, к наступлению готовились обе стороны. Разница была в том, что мы знали о намерениях противника, а противник о наших – нет. Японцы планировали атаковать наши позиции 24 августа. Опоздали. Красная армия обрушила на войска генерала Риппо удар 20-го.

Пленные японцы

Наступление началось массированным ударом по японцам с воздуха. В этот день впервые в мире были применены «ракетные» снаряды с самолета – новое вооружение было установлено на истребителях И-16 группы, которой командовал Николай Звонарев. Потом в атаку пошли танки и пехота. Жуков стремился окружить врага и уничтожить. На какое-то время чаша весов сражения замерла в нерешительном равновесии: с одной стороны были внезапность и стремление победить, а с другой – полуторакратное численное превосходство и… стремление победить. В конце концов перевесили тактическое мастерство Жукова и стойкость русского солдата. Японская 6-я армия перестала существовать.

Когда позднее командование Квантунской армии обратилось к нашему с просьбой допустить на поле боя вооруженные похоронные команды, Георгий Константинович категорически отказал, произнеся при этом исторические слова:

- С оружием здесь они уже были!

16 сентября 1939 года самураи, смирив гордыню, запросили мира. С мая по сентябрь потери японской армии составили 61 тысячу человек, в том числе 25 тысяч убитыми. Потери советско-монгольских войск были 18,5 тысяч человек. Оговоримся: по официальным данным!

…Резонанс от разгрома японских милитаристов у реки Халхин-Гол был поистине ошеломляющим. Лучше всего его выразят выдержки из телеграммы генерального консула Японии в Вене Ямадзи японскому послу в Москве от 30 августа 1939 года.

«Для обеспечения безопасности империи навсегда необходимо, я полагаю, когда нами будет достигнута в должной степени государственная мощь, в один прекрасный момент пойти на войну с Советским Союзом и захватить в свои руки его территории на Дальнем Востоке. Однако в условиях новой ситуации… следует держаться установленных позиций… и поступать не спеша… (Далее, проанализировав ситуацию, дипломат пишет, что при благоприятном развитии ситуации на Дальнем Востоке) нам, сохраняя со своей стороны позицию полнейшего нейтралитета, следует искусно втягивать его в переговоры, а когда положение достаточно определиться, то ничто не мешает заключить даже и пакт о ненападении».

Другими словами, именно блестящая операция, проведенная у крохотной монгольской речушки, остановила японских милитаристов и в результате Советский Союз избежал войны на два фронта.

Здесь в миниатюре проявились основные черты войны, которая только разгоралась далеко на Западе. Вот некоторые из них. Массированное применение бронетанковых соединений на направлении главного удара (предвидение Тухачевского, блестяще реализованное сначала Гудерианом, а потом и нашими полководцами). Тесное взаимодействие различных родов войск и прикрытие их с воздуха. Острое противостояние разведок противоборствующих стран. Подготовка и засылка в тыл врага партизанских отрядов и диверсионных групп. Нанесение упреждающих ударов по изготовившемуся к генеральному наступлению противнику. Широкий маневр сил и средств… Ну и так далее.

Да, силы сторон у реки Халхин-Гол были не так уж велики. Однако последствия их столкновения оказались огромными. Так нередко случается в истории, в том числе и в военной.