ВЛАСЬЕВ И ЩЕЛКАЛОВЫ. Посольский приказ

Это был думный дьяк Афанасий Иванович Власьев, только что назначенный главой Посольского приказа – один из образованнейших людей при дворе царя Бориса Фёдоровича.  Именно «Иванович» – эту великую честь именоваться с «-ичем» пожаловал ему особым указом царь Борис Фёдорович.

Ему было о чём подумать, новому руководителю внешнеполитического ведомства Московского царства.

Афанасий Иванович сменил на посту попавшего в опалу Василия Щелкалова. А братья Щелкаловы, или Шелканы, как их часто именовали в своих донесениях иноземные посланники, ещё недавно были очень сильны. Незадолго до того умерший Андрей всерьёз тягался с Борисом Годуновым за влияние на царя Фёдора Ивановича. Да что там тягался – посильнее Шелкан являлся, куда сильнее! Иноземные посланники давали ему весьма противоречивые, но большей частью нелицеприятные характеристики. В частности, именовали «пронырливым, умным и злым» «хитрющим скифом», канцлером, «лордом – хранителем печати». Он достиг такого могущества, что переписывал даже святая святых – разрядные книги и по своему усмотрению изменял порядок местничества. Не потому ли царь Фёдор Иоаннович решил буквально перед самой своей смертью сжечь эти книги, что превратились они из свода, который регламентирует старшинство боярства, в книги, содержащих в себе яблоко раздоров, семена которых обильно засевались вносимыми поправками?.. Андрей Яковлевич самолично определял, кого персонально на какую административную должность назначать. Такого влияния при дворе до него не имел никто!.. Что ж удивительного, впрочем? Разве ж потерпели бы покойные государи – сильные и властные Иван III, Василий III, Иван Грозный – при себе такого амбициозного царедворца!

Однако слишком уверовал Андрей Яковлевич в своё всемогущество, переоценил свои силы. При Иоанне Грозном поднялся он из захудалого дворянского рода, потому родовитое боярство его не слишком жаловало, не признавало за равного себя. Хоть и нанёс покойный Грозный царь спесивым вельможам могучий удар, да только сильны они оставались по-прежнему, сильны. И выскочек не жаловали. В этих условиях Шелкану требовались союзники, соратники, на которых можно было бы опереться. Потому поддерживал он и опирался на такого же, поднявшегося на волне опричнины, Бориса Годунова. Сколько раз он того выручал, вызволял из большой беды!

Народная молва упорно винила Бориса Фёдоровича в бедах, которые раз за разом обрушивались на царство. На него пало подозрение в организации убийства царевича Димитрия. Потом в Москве случился грандиозный пожар, от которого выгорел едва не весь город. Годунов принимал самое активное в ликвидации последствий беды, оказывал помощь погорельцам… А в этом усмотрели кривду: мол, сам же организовал поджог, чтобы милостями подкупить людей. Нашествие Девлет-Гирея, даже смерть Фёдора Иоанновича – всё ставили в вину Бориске! И всякий раз Щелкалов делал всё, чтобы отвести от соратника беду, чтобы не попал он под горячую руку толпы – не всегда справедливой, но всегда жестокой.

Этого Годунов ему не забыл. Не нуждался новоиспечённый государь в таких могучих помощниках. Став царём, Борис постепенно оттеснил вчерашнего покровителя от власти, а затем и вовсе бывший всесильный придворный оказался в опале. Это стало для многоопытного, однако не ожидавшего подобной неблагодарности царедворца таким ударом, что он вскоре умер, успев, правда, принять схиму под именем Феодосия – все грехи снял с себя постригом, а уж на нём таковых накопилось за долгие годы служения царям!..

На посту главы Посольского приказа Андрея Яковлевича сменил младший брат, Василий. Трудно перечислить все посты, которые он занимал:  управлял Посольским и Стрелецким приказами, Разрядной избой, Казанским дворцом, Нижегородской четвертью, был хранителем государевой печати… В общем, тоже власть имел немалую. Да вот беда: права на прямой доклад государю уже не удостоился, потому и влияния на политику имел меньшую супротив брата.

И вот теперь и он, Васька Щелкалов, тоже в опале. Главой Посольского приказа назначен Афанасий Власьев. Назначение, конечно, знатное, и заслуженное (во всяком случае Афанасий Иванович в заслуженности назначения не сомневался). Однако судьба предшественников, да и других ещё вчера всесильных вельмож, заставляла задуматься: а ну как переменчивая карма-судьба повернётся и к нему другой стороной? Что ждёт тогда его, куда менее знатного и значимого, чем те же Щелкаловы?

Слов нет, заслуг перед престолом, лично перед Борисом Фёдоровичем у Власьева немало. Но ведь и случаев, когда он вызывал недовольство, тоже хватало. Две самых больших неудачи случились как раз в последнее время.

По поручению царя состоял  Афанасий Иванович в составе делегации, которая пыталась подтолкнуть Священную Римскую империю германского народа на войну против османской Турции. Однако польский король Сигизмунд III вёл свою политику, сумел убедить императора Рудольфа II воздержаться от этого военного союза с Годуновым. Тем более, что  Москва, подталкивая германцев к войне, сама воевать не жаждала, хотела ограничиваться экономической помощью. Так и вернулась делегация ни с чем. Сколько мехов в Прагу отвезли – не счесть, а вот, как оказалось, всё зазря.

И вторая неудача. Она казалась посерьёзнее. Дело в том, что Борис Фёдорович чувствовал себя на троне не слишком уверенно – как ни говори, а на царский трон воссел не по наследному праву, а путём интриг. Соответственно, не мог быть уверенным в будущем своих детей. А для чего ещё мы рождаемся на свет, как не для того, чтобы самим дать жизнь потомкам, став лишь звёнышком в цепочке рода, тянущейся из далёкого прошлого в неведомое будущее?.. К тому же Годунов не принадлежал ни к одному из знатнейших родов России, не имел никакого отношения ни к одной, даже самой тоненькой веточке широко раскинувшейся кроны генеалогического древа Рюриковичей. Или Гедиминовичей. Предком Годунова являлся татарский мурза Чет, некогда перешедший на службу к московским князьям. И теперь царь Борис просто жаждал породниться с каким-нибудь из монарших европейских дворов. Соответственно, всячески старался устроить брак любимицы-дочери Ксении с каким-нибудь иноземным принцем. Именно в связи с этим Власьев получил тайное царёво указание провести соответствующие переговоры с эрцгерцогом Максимилианом. Однако и эти переговоры не принесли успеха.

Царь Борис и в этот раз отнёсся к провалу миссии с пониманием, оценив, что непроста была задача. Вот теперь даже во главе приказа поставил. Однако умный дьяк не обольщался. Царь трудно жалует, да легко карает. Сейчас нужна ему удача в выполнении поставленной задачи!

А значит, он нуждался в новых, верных, преданных людях, не принадлежавших к каким-либо уже сложившимся при дворе группировкам. Афанасий Иванович надеялся, что из этого юноши, стоявшего перед ним, получится именно такой человек.