(Окончание. Предыдущая глава: http://starodymov.ru/?p=33554 )

Встреча четвёртая

- Отнеси ему поесть!

- Да не положено, вроде… Вдруг он шахид какой… Рванёт себя – костей не соберёшь!

- Ага, ради тебя – единственного и неповторимого – станет он себя подрывать!.. Не жмоться, отнеси – вишь, худой какой!..

- Они тут все худые – солнце лишний жир вытапливает…

- Этот, видать, странник какой нищий – видишь, весь ободранный…

- Вшивый, наверное… В лишаях да коросте… Брезгую я…

- Так не от хорошей жизни, небось, в странники подался… Тут ведь как и везде: кто-то жирует, а кто-то в нищете.

- Это точно… Ладно, давай отнесу.

Солдат принял у товарища пластмассовую миску с густым варевом, положил сверху ломоть ноздреватого пахучего (только ночью испекли!) хлеба, направился к дервишу. Тот скользнул взглядом по лицу подошедшего, по нашивке на его рукаве, принял миску, пристроил на колени.

Поколебавшись, военный сходил и принёс кружку горячего чаю и ещё одну миску, с несколькими сухими пресными галетами и парочкой кусочков сахару. Поставил рядом со странников прямо на землю.

Солдаты с расстояния смотрели как он ест – размеренно, неторопливо, спокойно. И всё же чувствовалось, что человек голоден, и эта размеренность даётся ему с некоторым усилием.

- Вот ведь тоже не бедная страна, – задумчиво сказал один. – Почему ж столько нищих тут?..

- А у нас? – ответил второй. – Тоже «трубы» на всех хватило бы. Да только если кто сел у краника – станет ли со всеми делиться?..

- Вот-вот… Ленин и Сталин пытались поровну на всех разделить – а оно вон как вышло. Ничего не вышло – только народа сколько полегло…

- Горбачёв с Ельциным все развалили…

- Брось ты!.. Система сама выгнила изнутри. Потому и рухнула…

- Путин исправляет…

- Да не больно-то у него получается…

- Но надеяться надо!

- Надо. Потому и верим ему…

Этот разговор они вели уже давно. Каждый раз иными словами. Только суть оставалась одна.

Подошёл старший. Послушал немного ленивый трёп. Усмехнулся.

- Вас, политологов, не спросили… Ладно, пошли работать!

…Дервиш уже поел. Он откинулся к стволу деревца, из-под прикрытых век наблюдал, как солдаты, растянувшись в цепочку, идут по направлению к мазару ходжи Сейида.

Казалось бы, он уже давно отвык не то что удивляться – даже слегка недоумевать. А тут – не смог удержаться.

Мазар мусульманского святого. Мусульмане через пару дней должны прийти сюда поклониться его праху и памяти. Мусульмане заминировали подступы к месту упокоения ходжи: мальчишки устанавливали мины, взрослые контролировали, а гяуры обучали их этому ремеслу.

Теперь – с другой стороны. Гяуры с другими нашивками на рукавах сами разминируют местность, подвергая себя опасности. А мусульмане сидят за их спинами, ожидая, когда те выполнят свою работу, чтобы можно было привести своих соплеменников и единоверцев к мазару мусульманского святого.

Как это понять?..

Дервиш прикрыл глаза. Дремал ли он, размышлял ли над неразрешимым парадоксом – со стороны было не понять.

Но если бы кто мог послушать его мысли, наверное, здорово подивился бы.

Странник благодарил каждого, кто принёс ему поесть. И мальчишку, и боевика в чёрном, и темнокожего солдата, и солдата белобрысого…

Благодарил каждого.

А удачи желал только одному. И вовсе не потому, что тот к вареву добавил ещё и чай.

***

Примечания

Бача – так в Афганистане называли мальчишек

Гяур, кафир – неверующий в ислам.

Дервиш, каландар – мусульманский аскет. Бывают странствующие, а бывают проживающие в обители, и даже в своём доме.

Мазар – кладбище, древняя усыпальница.

Саджжад, намазлык – молельный коврик.

Суфизм – течение в исламе проповедующее аскетизм и повышенную духовность.

Шурави – так в Афганистане называли советских военнослужащих