27 марта – День Внутренних войск МВД России

ВО ИМЯ ВНУТРЕННЕГО ПОКОЯ

24 марта 1847 года командиром Отдельного корпуса внутренней стражи назначен генерал-лейтенант Николай Гартунг

Николай СТАРОДЫМОВ

Любопытная закономерность. Эпоха Наполеоновских войн и история противостояния Российской армии армии французской описаны в нашей литературе достаточно широко. Любой записной школьный двоечник знает хотя бы несколько героев Бородинского или Смоленского сражений. Человек, который хоть немного интересуется историей Отечества,  назовет десятки их. И в то же время были среди отличившихся в боях офицеры и генералы, на чьи имена словно кем-то наложено табу.

Вот лишь несколько. Генерал от инфантерии Петр Капцевич, генерал-лейтенанты Карл Рейбниц, Александр Тришатный, Николай Гартунг… Кто слышал о них? Очень немногие. А ведь они – герои войн рубежа XIX–XX веков, в том числе и с наполеоновской армией. Все отмечены – как ранами, так и наградами. Их фамилии запечатлены на стенах Храма Христа Спасителя. Что ж за напасть такая?

А имя той напасти – Общественное мнение. Дело в том, что названные люди возглавляли Отдельный корпус внутренней стражи в Николаевскую эпоху – эпоху, которая запечатлелась в памяти народной, как период расцвета царской реакции. Соответственно, и к проводникам такой внутренней политики отношение было соответствующим.

Николай Павлович не случайно получил от народа прозвище Палкин. Правда, по официальной версии его именовали «Благовенчанным», но даже самый ярый его приверженец вряд ли сегодня стал бы настаивать на таком  эпитете. Известный поэт-монархист Федор Тютчев, верноподданно называвший Николая «Наш честный Русский Царь», после его смерти эпитафию написал совсем иную:

«Не Богу ты служил и не России,

Служил лишь суете своей.

И все дела твои, и добрые и злые, -

Все было ложь в тебе, все призраки пустые:

Ты был не царь, а лицедей».

Вот лишь некоторые факты, почерпнутые из книги Самуила Штутмана «На страже тишины и спокойствия: из истории Внутренних войск России». В период 1827-1846 годов в Сибирь было сослано около 160 тысяч человек. За период царствования Николая Павловича волнения вспыхивали в 712 имениях 43 губерний. Например, в 1843 году в Челябинском уезде Оренбургской губернии в восстании участвовали 40 тысяч государственных крестьян, на подавление его было направлено 10-тысячное войско при десяти пушках.  Летом 1831 года по военным поселениям страны прокатилась волна жестоких бунтов.

Мало «благости» в период правления Николая наблюдалось и во внешней политике. Скажем, для подавления Венгерской революции в помощь австрийскому императору Францу Иосифу был направлен 170-тысячный корпус. В результате Россия в глазах международной общественности превратилась в «жандарма Европы», потеряв за чужие интересы 47,5 млн. рублей и  12 тысяч своих сынов (708 человек в боях, 10.885 от болезней). Напомним, как Франц Иосиф отблагодарил Николая: предал его во время столь тяжкой для нас Крымской войны.

Короче говоря, при Николае значение Внутренней стражи, как неотъемлемой составляющей репрессивного режима, значительно возросла. Между тем, само по себе положение в этих войсках оставляло желать лучшего.

С 1843 года Отдельным корпусом командовал генерал-лейтенант Александр Тришатный. С пятнадцати лет в армии. В двадцать получил боевое крещение. Воевал против шведов, турок, французов. Несколько раз ранен. Имел репутацию жесткого, требовательного, энергичного начальника. Его предшественник, генерал от инфантерии Карл Рейбниц, награжденный почти всеми российскими орденами, был уволен в отставку по болезни. Для наведения порядка в оставшемся хозяйстве был назначен Александр Львович. Любопытный факт: каждый вновь вступающий в должность командира корпуса начальник начинал наводить порядок, отмечая в донесениях расстроенное наследство.

Сейчас такая мода: царские времена и императорскую армию изображать исключительно в элегических тонах. Однако вот ложка дёгтя в столь благостную картину!

Александр Львович за дело взялся круто. Впрочем, на его хамство по отношению к подчиненным поступали жалобы и раньше. Офицеров он мог привселюдно назвать свиньями. Израненного в боях генерала Апостолова на смотре распек так, что у того, человека, не пасовавшего перед врагом, не выдержало сердце и он умер прямо на плацу. Свою требовательность Тришатный объяснял стремлением к исправлению положения дел. Сыпались взыскания, некоторых офицеров отдали под суд. В то же время о солдатах Тришатный проявлял заботу…

И вдруг – как гром среди ясного неба! Генерала Тришатного арестовывают и заключают в Петропавловскую крепость. Туда же помещена и его семья. Правда, для них в камерах сделан ремонт, и кормят нормально. Но – заключение! И где!! В Петропавловке!!! Где его теперь охраняли его же бывшие подчиненные.

Оказалось, что в подведомственной суровому генералу  резервной дивизии вскрылись такие хищения и злоупотребления, что Тришатного не смогли спасти от монаршего гнева даже благоволившие к нему генерал-адъютант Нейдгард и граф Клейнмихель. Более того, у суда были все основания полагать, что отдававший под суд подчиненных генерал сам был замешан в воровстве. Следует отметить, что его предшественник, вышедший на пенсию в чине генерала от инфантерии с незапятнанной репутацией, настолько нуждался, что вынужден был просить материальной помощи у царя-батюшки. Быть может, столь наглядный пример заботы государства о военных пенсионерах и подтолкнул  Тришатного на преступную стезю?

Наказание было суровым: лишить чинов, наград, дворянства, разжаловать в рядовые. Николай приговор смягчил: в уважение к прежней службе дворянства не лишать и отправить в отставку с сохранением пенсии.

В этих-то условиях и принял должность «неутомимый Гартунг». Николаю Ивановичу исполнилось 65 лет, он воевал с турками и французами, получил ранения под Аустерлицем и Бородино, отличился в лейпцигской «битве народов», дошел до Парижа. Репутация у Гартунга была блестящая. Военный министр генерал-адъютант  Александр Чернышев называл его «самым отличным», генерал от кавалерии И. Витт в 1836 году воспротивился намерению Гартунга выйти в отставку, так как «служба потеряет отличного генерала».

Его-то и назначили преемником проворовавшегося (или проморгавшего воровство) Тришатного. Надо отметить, что кое-какой опыт в деле наведения порядка внутри державы у Николая Ивановича уже имелся. В 1822 году он занимался этим делом на Украине, за что получил Анну 1-й степени – судя по этому, с задачей справился.

Как и полагается, Гартунг начал с инспектирования вверенного ему корпуса. Как и его предшественники, воочию увидел, сколь тяжкое ему досталось наследство. Точно так же попытался принять меры к укреплению корпуса. И точно так же, несмотря на активность и энергичность, ему удалось далеко не все.

Гартунг всеми силами стремился навести порядок во вверенном ведомстве. В частности, он регулярно совершал инспекционные поездки, объезжая и проверяя разбросанные по всей необъятной России гарнизоны. Строго, вплоть до суда, спрашивал с нерадивых. Поощрял отличившихся. Он очень много работал, всей душой переживая за дело.

В компетенцию Корпуса в те времена входило немало функций. Соответственно, и требования к кадрам предъявлялись высокие. Сами же кадры зачастую оставляли желать лучшего. Сюда нередко попадали военнослужащие, в том числе и офицеры, «отсеянные» из армии. Причем, не только по возрасту или состоянию здоровья, но и по моральным качествам. В Корпусе практиковалось присвоение обер-офицерских чинов наиболее отличившимся «знающим грамоту» унтер-офицерам. Сюда же направляли выпускников военных учебных заведений, которые «за тупостью и неспособностью к наукам» не были годны для армии. Уже эти факты говорят о качестве офицерского состава. Кроме того, в периоды, когда страна вела боевые действия (Крымская война, например, или Венгерский поход), наиболее подготовленных офицеров, особенно имевших боевой опыт, откомандировывали в Действующую армию, а по окончании кампаний командир Корпуса вынужден был просить вернуть их обратно, при этом хлопоты результат приносили не всегда.

Вообще в период войн нагрузка на части внутренней стражи увеличивалась многократно. Они охраняли обозы с оружием и боеприпасами, арсеналы и оружейные заводы; они сопровождали пленных. И при этом шла борьба с военным ведомством, которому необходимо было изыскивать резервы для укомплектования воюющих войск.

Сильную головную боль доставляло командиру состояние здоровья военнослужащих. Вот факты, характеризующие положение дел в Корпусе  накануне Крымской войны. Всего в нем состояло 131.085 человек, и на это число приходилось 7451 умерший и 1905 бежавших. Умирали и бежали от болезней (цинга, холера), от слабого медицинского обеспечения, от отвратительного питания, от невыносимых условий быта. Положение усугублялось тем, что в составе Корпуса имелось немало инвалидов – ветеранов, говоря современным языком, здоровье которых было подорвано долгой службой. Рачительный Николай I при росте численности армии сокращал число военных врачей, одновременно взыскивая с командиров за рост заболеваемости.

В функции ОКВС входило сопровождение партий рекрутов к месту службы. Дело это было непростое – привыкшие к размеренной сельской жизни крестьянские парни были вынуждены пешком преодолевать огромные расстояния. Только один пример: в мае 1854 года подпоручик Склевицкий привел команду из 200 рекрутов из Саратова в Николаев, преодолев 1503 версты. Так вот и тянулись партии через всю страну! Как и сегодня, в этом деле все зависело от личных качеств начальника. Встречались среди них такие, кто прикарманивал отпущенные на питание «молодого пополнения» деньги. А имелись и честные добросовестные люди, которые к этому делу относились как подобает. Первых строго наказывали, вплоть до разжалования в рядовые (если, конечно, уличали). Вторых награждали – деньгами или даже орденами Св. Анны 3-й степени (если, конечно, считали нужным).

В функции Корпуса входило и усмирение волнений. Официальные документы хранят медоточивые факты того, как поощрялись офицеры, которые смогли успокоить бунты лишь силой убеждения. Только ведь времена тогда были лихие. Крестьян, военных поселенцев приходилось усмирять огнем.

…Поражение в Крымской войне стало переломным моментом для страны. Для всех стало очевидно, что грядут новые времена, что дедовские методы управления государством устарели. В полной мере это относилось и к Корпусу внутренней стражи. Генерал от инфантерии Гартунг это понимал. 21 апреля 1857 года он попросился в отставку. И уже 7 мая 1857 года его должность принял генерал-лейтенант Василий фон дер Лауниц. Он стал последним командиром Корпуса внутренней стражи, который был ликвидирован в результате военной реформы, которую принято в истории именовать «милютинской».