ИСТОРИЯ РОССИЙСКОЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ:

НЕ ВСЁ ТАК ПРОСТО

Николай СТАРОДЫМОВ

Нынче модно писать о всеобщей благости, которая царила в границах Российской империи «под крыльями двуглавого орла». Мол, царь-батюшка и его Двор всемерно заботились о своих подданных, великосветские дамы ухаживали за ранеными и болящими, дворянство демонстрировали образцы подлинного благородства и чести, ну а благодарный народ с радостью воспринимал реформы, проводимые то Сперанским, то Столыпиным, то Витте… Ни в малейшей степени не желая заниматься очернительством истории собственной страны, и уж подавно родного народа, хочу всё же отметить, что не всё было столь умильно, как пишут.

Возьмём только один аспект – благотворительность.

Россия в целом и русский народ в частности – явление поистине уникальное. Великодушные и благородные по отношению к врагам, русские (или, как сейчас модно говорить, россияне) могут быть беспощадны, или, по меньшей мере, равнодушны, к своим. Не беру Гражданскую войну или период репрессий – возьмем другие примеры.

Например, Кавказская война ХIХ века. Борьбу против России здесь возглавляли сначала Гази-Магомет, а потом знаменитый Шамиль. Об этой войне можно рассказывать бесконечно, но это не входит в задачу публикации. Поэтому лишь коротко напомню ход событий.

Летом 1839 года русский отряд, которым командовали генералы Евгений Головин и Павел Граббе, после долгого и кровопролитного штурма взяли дагестанский аул Ахульго, в котором защищался со своим войском сам Шамиль. Значение сражения было признано столь важным, что для его участников была отчеканена медаль «За взятие штурмом Ахульго». Сам имам спасся, прорвавшись в горы, однако в руках русских в качестве заложника (аманата) оказался сын Шамиля, восьмилетний Джамалуддин. Прорвавшийся в Чечню Шамиль поднял новое восстание. А его юного сына принял лично Николай I, милостиво поговорил с мальчиком и определил в Александровский кадетский корпус, разрешив при этом не менять религии и носить кавказский костюм. Джамалуддин получил вполне современное по тем временам образование, говорил на нескольких европейских языках… По окончании военного училища получил чин поручика, лично император просватал его за Елизавету Оленину…

Между тем Шамиль не оставлял надежды вернуть сына домой. С этой целью он во всемирно известном Цинандали захватил в плен грузинских княгинь Анну Чавчавадзе и Веру Орбелиани, которые были дочерьми грузинского царевича, и потребовал от русских властей вернуть ему Джамалуддина. Пока шли переговоры, имам велел обращаться с пленницами как можно лучше. Узнав, что их плохо кормят, строго наказал виновных.

Обмен состоялся, причем, Джамалуддин проявил подлинное благородство, добровольно согласившись бросить намечающуюся карьеру и отказавшись от светского брака… Правда, счастье имама было недолгим. Джамалуддин вскоре умер, не смог перенести столь резкий перепад условий жизни.

Читаешь эту историю, достойную пера какого-нибудь великого романиста-историка, и на глаза накатывается слеза умиления. Сколько благородства, сколько милосердия, сколько христианского и мусульманского взаимовсепрощенчества!..

И вот 25 августа 1859 года в ауле Гуниб Шамиль сдался русскому генералу князю Александру Барятинскому, который за данный ратный подвиг был возведен в чин генерал-фельдмаршала, что само по себе уже говорит о том, какое значение Петербург придавал данному событию.

Имам был уверен, что его тут же отправят в Сибирь. Вместо этого он оказался в Петербурге, был принят и обласкан Александром II, который произнес знаменитую фразу: «…Мы будем жить друзьями!». Для Шамиля была разработана целая, как бы мы сегодня сказали, «культурная программа»: участие в смотре гвардейских полков, турне по России и Малороссии, посещение театров, цирка, Кремля, Исаакиевского собора, Кунсткамеры… Пожив с семьей и близкими (всего 22 человека) немного в Калуге, затем в Киеве, имам отправился в хадж в Мекку. Там он и скончался 4 февраля 1871 года, упокоившись в Медине на кладбище Дшаннат-Эм-баки.

К чему столь подробный исторический экскурс? А вот к чему. Имам, княжны, российские императоры… Они друг перед другом расшаркивались, разыгрывали благородство… А как же простые люди?

В битве при Иори 1 ноября 1800 года отряд горцев под командованием Омар-хана потерял только убитыми две тысячи человек. 17 октября 1832 года при штурме аула Гимры русский отряд генерала Григория Розена потерял 480 человек. В битве при ауле Ахульго, о которой шла речь выше, потери русских войск составили 2,5 тысяч человек. В июле 1845 года отряд генерала Михаила Воронцова, возвращаясь из похода на аул Дарго, попал в засаду и потерял три тысячи человек… Трагический список можно продолжать. Потери несли обе стороны. И кто заботился о семьях погибших, о воинах, которые стали калеками?

Исторические события можно трактовать по-разному. Однако если рассматривать собственно факты, без трактовки…

22 октября 1831 года у Николая I был вечер. Генерал-адъютанты, камергеры и фрейлины играли «в веревочку» и в фанты, танцевали… «Это была точно семейная, простая, бесцеремонная беседа… Государь был истинно не Государем, а добрым каким-то отцом в семействе и между короткими знакомыми», – умильно вспоминал о том вечере некто А. Булгаков. А в это время с благословения этого «доброго отца семейства» добивали польских повстанцев (только в результате штурма Варшавы поляки потеряли восемь тысяч человек, а русские – свыше десяти). Из пушек громили на Кавказе горские аулы. По стране прокатились страшные бунты в военных поселениях; летом все того же 1831 года Александр Пушкин другу князю Петру Вяземскому писал: «Более ста человек генералов, полковников и офицеров перерезаны в новгородских поселениях со всеми утончениями злобы…». В армии только от болезней ежегодно умирал каждый двадцатый солдат. Ежегодно в Сибирь пешком отправлялось более 10 тысяч человек (против 2-3 тысяч преступников при Александре I)… И все это в то время, когда великовозрастные генералы и камергеры играли «в веревочку» пред очами «доброго отца семейства»…

В тот же год, к слову, святого Серафима – Саровского чудотворца посетили Богоматерь в сопровождении двенадцати Святых дев и предсказали ему скорую кончину. В общем-то, не удивительно при нравах, царивших в России в те времена – никакой чудотворец не совладает с исправлением всей кривды…

В то же время государственная забота о ветеранах, инвалидах, о семьях павших воинов в те времена не выдерживала никакой критики. (Реплики ради: а когда в нашей стране она, забота, выдерживала хоть какую-то критику?). Родное наше Отечество всегда призывало на ратную службу сильных и здоровых мужчин. Ну а потом спихивало проблему заботы о больных и увечных ветеранах либо на церковь, либо на благотворительные структуры.

По самым скромным подсчетам в XIX веке Россия участвовала в пятнадцати войнах. При этом то же столетие считается прорывным в истории человечества на ниве благотворительности. В самом деле, Россия застолбила за собой право значится родиной полевой хирургии, родиной института сестер милосердия, а также первой в мире страной, в которой родилась газета, все доходы от реализации которой шли на благотворительные цели («Русский инвалид», автор и реализатор идеи Павел Помиан-Пезаровиус). И в то же время тысячи и тысячи ветеранов войн, которых посекли свинец и чугун сражений, оставались неприкаянными – уже один тот факт, что ни в одном историческом документе не сохранилось ни грана статистики по данному вопросу говорит само за себя. Не вызывает сомнения, что счет покалеченных шел на тысячи и тысячи…

Зато имеется другая цифирь. После Отечественной войны 1812 года и заграничных походов Русской армии казенные военные богадельни располагали фондом примерно 1300 коек – капля в море! Причем, эти места предназначались для малоимущих офицеров. А для солдат? Их положение было еще хуже: скажем, при Покровском соборе архитектор Константин Тон пристроил солдатское отделение… на 104 койки!.. В целом же по стране подобных солдатских отделений были единицы.

При этом Александр I сделал величественный жест: он добился снижения суммы наложенной на Францию контрибуции с 800 до 700 миллионов франков, после чего объявил, что Россия от своей доли отказывается! Опять слеза умиления: вот мы, русские, какие – вы, французы, нас ограбили подчистую, а мы вам всё прощаем!.. Между тем, как бы пригодились нам эти миллионы для лечения искалеченных и оказания помощи семьям павших! То-то ж Европа удивилась этому рыцарскому поступку по отношению к врагам – за счет собственных подданных.

…Так что да, бесспорно, можно привести примеры бескорыстной жертвенности известных людей России, содержавших богадельни или назначавших пенсии для военных инвалидов. Да вот только ситуацию в целом разрешить эти частные лица не могли. Вот и получается, что ветеран и инвалид в нашей стране извечно был вынужден существовать исключительно на средства сердобольных людей, а не на гарантированную государственную пенсию.

И кто с этим не согласен, пусть бросит в меня камень!