КРУИЗ-2013.

День пятый. Пункт 12. Тервеничи, Центр вепсской культуры

Утром всё вокруг оказалось затянуто лёгким туманом. Но стоило взойти солнышку, туман развеялся мгновенно. И нам навстречу потянулись речные баржи.

В то утро со мной дважды случились микрособытия, о которых я могу сказать слово «впервые».

Во-первых, в то утро я впервые смог предаться своему любимому утреннему занятию – выпить натурального свежего кофе. Как-то так получалось, что до того мне не удавалось по утрам попасть в бар. Дело в том, что работников баров привлекали для обслуживания пассажиров во время завтрака, так что не их вина, что особо страстные любители кофе караулили их появление на диванчике в фойе. Зато теперь, уловив алгоритм работы бара, я употреблял кофе ежеутренне.

К слову, забавно. По утрам иной раз в бар заглядывали мужчины хлопнуть рюмочку чего-нибудь крепкого. Но это как-то воспринималось нормально, тем более, что за весь рейс ни единого пьяного на борту я не видел. Однако захаживала в бар по утрам и одна женщина весьма в возрасте. Она брала большой бокал вина, стараясь, правда, делать это незаметно – да разве ж его спрячешь, в самом деле… И потом весь день выглядела она бодрой и весёлой.

Но это, повторюсь, к слову.

И второе. Именно в то утро я вдруг поймал себя на том, что не могу уже с полной достоверностью вспомнить, где именно я видел или слышал что-то на экскурсиях. Первичное насыщение информацией произошло!

А началось утро с того, что, проснувшись, я увидел, что мы идём по реке Свирь.

Свирь – это река, которая соединяет Онежское озеро и Ладожское, благодаря ей в Онеге всегда держится строго определённый уровень воды. Вследствие данного факта онежане-паозёрцы имеют возможность строить свои дома у самого берега, не опасаясь разлива. Раньше на Свири имелись пороги, да и перепад высот там значительный… Но со строительством ГЭС пороги ушли под воду, что позволило реке стать судоходной.

К слову, любопытно: а сама-то река довольна, что стала судоходной?

Здесь в городке Лодейное поле у нас первая остановка. Лодейное поле основано Петром I, который заложил здесь судоверфи для строительства кораблей для Балтийского флота. Так что история у городка славная. А вот как выглядит пристань города сегодня.

О швартовке следует рассказать особо.

Как-то так получилось, что за время плавания мне довелось наблюдать за действиями трёх матросов, занимавшихся швартовкой. Один бойкий, ловкий, немного пижонистый, на котором даже неуклюжий спасательный жилет сидел ловко и разве что не изящно. Другой какой-то увалистый, не слишком опытный, но зато обстоятельный, всё делавший вроде как без огонька, подобно первому, но в конце концов, у него всё получалось; или почти всё.  А третий казался не просто неуклюжим – в конце концов, не всё же сразу у всех получается, а неуклюжий от какого-то внутреннего… Как бы это сказать… Ну не чувствуется у него стремления, горения, искры какой-то… Вроде бы всё делает правильно, но… Просто видишь: не моряк это по натуре своей, не речник!

А может и неправ я в своём суждении. Может, просто усталость накопилась у человека, хандра напала… Служба ведь у них, у матросов, тоже не медовая!.. А то и личные обстоятельства…

Так вот, швартовались мы у пристани Лодейное поле. И матрос раз за разом бросал на пирс линь с грузиком, за который береговой швартовщик (как он называется-то?)  смог бы подтянуть к себе причальный конец и закрепить его на причальной пушке (надеюсь, с терминологией ничего не напутал). А грузик упорно раз за разом не долетал до цели, плюхался в воду. Матрос выбирал из воды линь, сворачивал его в кольцо, и вновь бросал… Неуклюжий с своей робе, в спасательном жилете, который явно стеснял его движения, он никак не мог размахнуться половчее. Наверное, после третьей попытки стало очевидно, что с задачей он не справится – юноша начал суетиться, нервничать, движения его стали ещё более неуклюжи…

Надо отдать должное старшему по команде, который руководил швартовкой из рубки. Он спокойно, без нервов, направил боцмана решить возникшую проблему.

Когда я увидел боцмана команды нашего теплохода, был удивлён. Не походил он на классического боцмана, который сразу представляется в воображении. Интеллигентный, в очках, он никогда никуда не спешил, всегда говорил негромко, и все его команды исполнялись, во всяком случае, насколько я видел.

Так вот, боцман со второго броска переправил линь на пирс, и скоро всё готово было с ходу на берег.

Ах да, завтрак чуть не пропустил! Завтрак у нас проходил в виде «шведского стола». Там всё было вкусно, я попробовал много всего… Но обязательно к чаю брал блинчики со сметаной и с мёдом. М-м-м!.. Объедение!

А потом мы отправились на экскурсии. С Лодейного поля таких организовано три, в разные направления. Я записался в Центр вепсской культуры. Меня почему-то давно интересует этот народ – вепсы. Весь – по старорусским летописям.

До посёлка Тервеничи, в котором устроен Центр, ехать километров полсотни на юг от Свири. Места там – лесистые, нетронутые, необозримые… И реки, озерца, болота…

В Тервеничах нас встретили две женщины в национальных вепсских нарядах. Как оказалось, это свекровь и невестка Климовы – Евгения и Татьяна.

Я не знаю, как часто приезжают сюда туристы. Вообще-то думаю, что ежедневно, да и не по одному разу. И в этих условиях удивления достойно, насколько живо и с задором выступали перед нами эти женщины. С шутками-прибаутками, с загадками-скороговорками… Они рассказывали о культуре своего народа, о традициях и верованиях…

Особенно много рассказывали о куклах – женщины, что возьмёшь! Должен признаться, для меня многое из услышанного оказалось внове.

У вепсов куклы имелись трёх основных видов, так сказать: обрядовые, для игры, а также кукла-подружка, которой (единственной!!!) девочка поверяла свои секреты и потому хранила втайне от других. При этом кукла, особенно подружка, не должна была иметь лица и имени, потому что через обличье или прозванье её на человека могли недобрые люди навести порчу.

Когда девушка входила в возраст, в её доме выставляли в окно опять же куклу. Её украшала сама же девушка, и по этим украшениям можно было судить о том, какова она рукодельница. Невесте дарили куклу-десятиручку, мол, чтобы всё успевала сделать. На свадьбу мама дарила дочери куклу «мама и дочь», у которой руки обеих являлись общими, как символ неразрывности связывающих их уз… Две куколки на одной рогульке означали жениха и невесту… Да много ещё рассказывали они!

К слову, забавно, но младшая их наших гидов по народному названию является бабой, а старшая – молодуха. Тут подвох вот в чём. Женщину, у которой родился сын,  в старину именовали молодухой, а у которой дочь – бабой. Вот и поди, разберись, кто вокруг нас бабы, а кто молодухи!

Делали кукол, опять же, с соблюдением ряда правил. Изготавливали из лоскутков, из подола маминой рубахи. Но ни в коем случае не отрезали тряпочку, а только отрывали, не шили, а связывали – потому что ничего острое не должно касаться  куклы.

И такой стенд там имеется

Да много там ещё я узнал.

Например, в знак отказа в сватовстве девушка выносила парню мутовку. Не потому ли среди вепсов столь распространена фамилия Мутовкины?.. К слову, ребята, а проверьте-ка вы своих подруг: спросите, что такое мутовка? Ответят ли?..

…Покидал я тот дом со светлым чувством. Кто знает, по какой причине. Может, аура у этого дома сложилась светлая. А может, когда видишь столько кукол, да ещё сделанных с любовью, душой прикасаешься к детству?

К слову, название Тервеничи происходит от слова «тервена» – «здравствуй!». Что ж, здравствуйте и вы, жители вепсского края!