1606 ГОД

(Отрывок из романа “Кривоустовы”)

Нет ничего более умного, чем заставить колёса собственного ума вращаться вместе с колесом Фортуны.

Френсис Бэкон

Вновь, вновь и вновь приходится повторять мысль о том, что любое происшедшее событие можно легко объяснить задним числом. Тут тебе и причинно-следственные связи понятны, и гносеологические корни, и скрытые пружины, и заинтересованные стороны… Всё очевидно, всё можно разложить по полочкам и заключить в безукоризненно стройную логическую схему. Ну а если нечто не вписывается в объяснение, лишние частности можно проигнорировать, оставив за скобками, или же дать им собственную интерпретацию; пусть чересчур вольную, но зато оригинальную и – главное! – отвечающую собственной версии исторического факта. Сколько ни доказывай кому-то, хоть даже и самому себе, тезис о собственной объективности и непредвзятости, а только не может быть человек абсолютно объективным.

Ибо он – человек!

Лжедмитрий был обречён изначально. Спорить с этим фактом бесполезно – потому что это свершившийся факт. Можно выстроить любую историческую гипотезу, «что было бы, если бы», однако она, эта гипотеза, непроверяема, а потому бесперспективна. Перед каждым человеком всегда имеется множество дорог в будущее – однако пройденный путь всегда один!

Разумеется, сейчас можно заняться анализом того пути, что привёл Лжедмитрия к катастрофе. Однако, как ни крути, а вряд ли анализ можно будет считать достаточно корректным, если заранее известен конечный результат. Всё равно что решать задачку по математике, подсмотрев ответ.

Потому я ограничусь только тем, что выскажу свою личную точку зрения на основные ошибки, допущенные Лжедмитрием в период его правления. Даже не так, не ошибки. Основные шаги, приведшие к трагедии. Сами ведь поступки редко бывают трагическими – трагичны их результаты!

Для того, чтобы добиться весомого результата в каком-то деле, нужно его знать. Это аксиома. Чтобы возглавить некую мощную многоотраслевую структуру, к тому же обладающую солидным запасом инерции, нужно взрасти в ней, какое-то время оставаться её составной частью, элементом системы, изнутри постигая механизм её функционирования.

Чтобы успешно руководить государством, явно недостаточно обосноваться в Кремле. И даже окружить себя сколькими-то преданными и умелыми советниками и помощниками – тоже недостаточно. Нужно самому сжиться с государством, ощутить себя частью его, кожей души ощущая своё с державой единство.

Правителю требуется усвоить, откуда берутся средства в казне, разбираться в механизмах формирования бюджета, и в принципах его расходования. Ему необходимо свободно манипулировать системой руководства подвластными территориями, знать особенности взаимоотношений на местах властных структур и работного люда, усилиями которого пополняются государственные закрома. Он должен быть способным спрогнозировать, чего следует ожидать и в какой степени можно положиться на того или иного чиновника или посадника. Плох правитель, которые не в курсе, что творится в стране реально, а судит о положении дел по докладам заинтересованных бояр, ему следует сформировать и запустить механизм, который бы отслеживал настроения в обществе. Опять же, судебная и карательная структуры, фискальные органы… Силовой блок… Промышленность… Продовольственная безопасность государства… Торговые потоки… Дипломатия…

Да мало ещё вопросов, о которых – в их совокупности – государь обязан знать не понаслышке, а во всей их полноте и взаимосвязи. И не просто знать – уметь воздействовать на соответствующие рычаги (или дёргать за верёвочки – кому как удобнее), чтобы эти вопросы решались к вящей пользе государства.

Внутри этого следует вырасти, чтобы разбираться в хитропереплетении многочисленных нитей (или нервных волокон), которые в комплексе являются системой государственного управления.

Мы знаем в истории сколько угодно случаев государственных переворотов. Самый поверхностный их анализ позволяет утверждать, что в абсолютном большинстве случаев такие перевороты становились успешными лишь при условии, если во главе заговора стоял человек Системы – в результате менялась лишь вывеска, то есть парсуна лидера, менялись частности, сама же Система оставалась незыблемой.

Мы не берём сейчас революции, когда происходит подрыв самих устоев Системы – ибо на подрыв устоев Лжедмитрий не посягал. Он просто хотел возглавить Систему, которая сложилась до него, и более или менее успешно функционировала длительное время. Он хотел лишь немного подкорректировать её, привести в соответствие с собственным представлением о том, каким должно быть правильное государство.

Как мы знаем, попытка не удалась. У человека пришлого, искусственно внедрившегося в Систему, шансов успешно возглавить её, да ещё своротить на другую колею, практически нет. Ладно, сделаем зазор побольше: чрезвычайно мало. В Системе человек должен являться Своим, иначе она, Система, неизменно будет воспринимать чужака как инородное тело и отторгать его.

Конечно, человеку в каждом конкретном случае можно разъяснить что и как, можно подсказать самое идеальное решение по каждому вопросу, он может обладать сверхъестественной интуицией… И всё же полноценным правителем стать он так и не сможет – для этого требуется обладать собственным мнением, основанным на расчёте, в крайнем случае, на всеподавляющей силе тирании. Если же этого нет, остаётся довольствоваться ролью управляемой марионетки.

Однако Лжедмитрий не желал становиться чьей-то марионеткой – он жаждал самостоятельности.

Вокруг Самозванца оказалось сколько-то преданных ему лично людей. Будем считать их людьми, которые также желали перемен в системе управления царством. А может просто они рвались к кормушке… Наверное, имелись и те, и другие. Однако у Лжедмитрия не оказалось класса, более или менее многочисленной группы людей, на которых он мог бы опереться в стремлении творить свои новации. Или же он просто не смог на эту группу опереться. В силу всё той же причины – он вырос вне Системы, он не вжился в неё, не стал её частью.

Иван Грозный, решая аналогичную задачу, создал опричное войско. Лжедмитрий, даже если бы пожелал, сделать этого не смог бы – ему бы так поступить не позволило бы окружение.

Стараясь угодить «и нашим, и вашим», Лжедмитрий попытался объединить обе Думы – традиционную кремлёвскую и пришлую «воровскую». Даже не объединить, а просто механически свести в одном помещении. Однако тем самым не приобрёл новых союзников, зато лишился старых. Он начал раздавать усадьбы пришлым с ним иноземцам – настроил против себя российское дворянство. Он попытался примирить ветви христианской церкви, то есть ввести принцип веротерпимости – лишился поддержки значительной части православных священников, и раньше относившихся к нему настороженно… Ну и так далее.

Внешне может сложиться впечатление, что главная ошибка Лжедмитрия состоит в прощении Василия Шуйского, который, в конечном итоге, и стал его могильщиком. Думаю, что это не совсем так. Это лишь внешний, бросающийся в глаза факт. Роль личности в каждом конкретном историческом фрагменте, бесспорно, велика, однако законы развития общества сильнее – именно законы выдвигают на ключевые посты ту или иную личность, в то время одному-разъединственному, самому выдающемуся человеку повернуть исторический поток в новое русло, если для того не созрели объективные условия, не под силу.

История развивается по своим законам, это несомненно. От человека же, волею обстоятельств оказавшегося на острие некого процесса, зависят лишь некоторые флуктуации этого процесса.

Не был бы Шуйский, заговор, скорее всего, возглавил бы кто-то ещё. В результате на троне оказался бы другой царь, однако это не избавило бы Россию от нашествия оккупантов и продолжения гражданской войны.

Впрочем, мы договорились не рассуждать на тему «если бы».

Главнейшая ошибка Лжедмитрия, на мой взгляд, состоит в ином. А именно в том, что он сделал упор не на коренное русское дворянство, а на пришедших с ним иноземцев. В Москве произошло противостояние двух сил – а такого быть не должно, одной из сил неизменно требовалось покориться.

Тут нужно оговориться по поводу следующего заблуждения.

Принято считать, что с Лжедмитрием в Москве обосновались в первую очередь поляки. Это не совсем так – этнические поляки среди них, конечно, тоже имелись, однако не они составляли большинство, не они, соответственно, играли первую скрипку. Ляхи своими саблями подсадили «царевича» на трон, получили награду – и отправились восвояси, разнося по Европе слухи о том, что московский царь, во-первых, не настоящий, а во-вторых, рассчитался с ними не по чести. В Москве же остались по большей части литовцы, украинцы, белорусы, казаки, то есть в основной своей массе православные люди, ранее проживавшие на территории древнерусских княжеств. Другое дело, что за минувшие со времён Рюрика века у них сложился другой менталитет.

Вот это самое столкновение менталитетов и создавало напряжённость в столице Московского царства. Бок о бок здесь теперь проживали приверженцы разных образов жизни. Коренные москвичи… Хотя, какие они коренные, если голод и болезни 1601–1603 годов унесли треть городского населения, и на освободившееся место потянулся люд из других городов и из деревни… К слову, более консервативный по своему мировосприятию, более приверженный традиционной православной вере, и традиционным взаимоотношениям в обществе. И тем не менее – они уже ощущали себя москвичами!

Так вот, москвичей численно было больше. Зато пришлые считали себя победителями, завоевателями. И вели себя соответствующе. Москвичи же завоёванными себя не считали – и тоже вели себя соответствующе. Стычки между ними вспыхивали нередко, иной раз и за ножи хватались.

До поры о времени дело тем и ограничивалось – стычками.

Но противостояние-то оставалось!

Повторю свою мысль: Лжедмитрий сделал глупость, объявив основной целью своей деятельности проведение реформ, приняв за образец, к которому следует стремиться, Польшу. Прежде всего, Самозванец недооценил российский консерватизм, стремление русского человека, особенно в глубинке, держаться старины. К тому же он не учёл, что национальная гордость русского вельможи противилась перспективе перенимать что-либо у соседей-поляков, с которыми шли постоянное соперничество. А с другой стороны, новый государь явно переоценил свои силы. Вернее, не силы как таковые, а убеждённость, что слово царя имеет непререкаемый авторитет.

Лжедмитрий не знал, разумеется, что спустя пару лет после его смерти появится выдающийся памятник отечественной литературы – «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства». Имя автора этого шедевра нам неизвестно. Но вот что в этом произведении непосредственно касается нашей темы.

Личность царя в России в те времена имела совершенно особенное значение. Обычно в таких случаях употребляют слово «сакральное» – пусть будет и так. Царь имел непререкаемый авторитет, он никогда не ошибался, и ответ держал только перед Богом.

Так вот, «Плач» стал первым отечественным литературным памятником, в котором говорится об ответственности царей за злодеяния, которые творились на русской земле по их вине или по их попустительству. А такое утверждение уже само по себя являлось покушением на нравственные устои российского общества. До того всё содеянное самодержцем не подвергалось сомнению, всё являлось правильным и не подлежащим обсуждению.  Внедрение в общество одной только мысли о том, что государь может оказаться неправым, граничило с кощунством!

Вполне понятно, что столь дерзкая мысль не могла возникнуть у автора вдруг, на пустом месте; и уж подавно не отважился бы он её озвучивать, если бы не знал, что у него имеются единомышленники. Значит, уже тогда, при Лжедмитрии, неведомый нам публицист мог впервые задуматься о том, что и авторитет царя может подвергаться сомнению. Это было ново и страшно. Но мысль эта уже зародилась в среде дворянства.

Лжедмитрий пытался начинать проводить реформы, а среди исполнителей задуманного пока ещё очень робко, но уже начало проклёвываться крамольное: а правильно ли содеевает  государь?.. Не так много времени прошло, всё ещё помнили, как воцарился избранный народом Борис Годунов. Теперь вот – Дмитрий Иванович, о котором шушукаются, что он и вовсе самозванец…

Сомнение в богоизбранности русского православного царя пришло после того, как скипетр московского правителя выпал из рук Фёдора Иоанновича, последнего прямого потомка основателя династии Даниила.  Точнее, когда он, скипетр, оказался в руках представителей других родов.

На протяжении веков золочёное яблоко державы Российской передавалось из поколения в поколение по мужской линии представителям одного рода, вернее, одной ветви рода легендарного Рюрика. Богоизбранность рода не вызывала сомнения, и данный факт являлся гарантом того, что так будет всегда. Ан вот же, оказалось, что не являлся, а лишь считался – в этом вся разница!

В описываемый период вдруг выяснилось, что царя можно избирать! Вдруг оказалось, что трон можно завоевать!.. Значит, и этого, нового, царя можно заменить на другого?

А как же богоизбранность?..

Ни в коем случае не стану утверждать, что подобные философские разговоры активно велись между современниками Лжедмитрия. Нет, конечно. Даже думать так отваживались очень не многие. Однако подспудно таковая крамольная мысль уже зародилась, уже пошла бродить по умам.

…Парадокс ситуации состоит в том, что мы знаем о периоде правления Лжедмитрия в первую очередь по косвенным источникам, а по документам – в меньшей степени. Причина в том, что после его свержения всё делопроизводство периода Самозванства по приказу Василия Шуйского уничтожили.  Можно предположить, что они содержали проекты по реформированию России, которые Василию Ивановичу представлялись опасными. Например, по тому же Юрьеву дню… А может ещё имелась какая причина. Нам известен только этот факт.

Сколько же истории случаев, когда по приказу правителей уничтожались книги, документы, другие письменные источники! Мне жаль библиотек, погибших от пожаров; однако это относится к случайности, к стихии, которая произошла по вине человека, но не по его воле. А вот сознательное уничтожение написанного… Это преступление перед потомством! Преступления в отношении культуры не менее страшны, чем репрессии против человека!

…Лжедмитрий очень хотел прослыть добрым царём. Он требовал от чиновников заботиться о простом люде, разбирать в суде дела по справедливости. Он запретил брать взятки, велел тяжбы вершить по закону!

Но чтобы закон соблюдать, он должен существовать!

И Лжедмитрий повелел составить новый Судебник. Работу дьяки успели выполнить только частично: новый свод можно назвать новой редакцией Судебника Ивана Грозного, в который включили более поздние акты.  А подогнать документы один к другому, привести их в соответствие с реалиями нового времени, привести, так сказать, к общему знаменателю – не успели.

Апологеты Лжедмитрия считают, что в новом законе царь готовил законодательную базу для восстановления права на выход крестьян от одного помещика к другому, то есть Юрьева дня. А кое-кто и вовсе утверждает, что Самозванец хотел отменить крепостное право вовсе.

Право, не думаю, что это так. Как говорится, «обещать – не значит жениться». Мало ли что он мог говорить в какой-то конкретный момент – Лжедмитрий вообще показал себя человеком, который очень много всем обещал, однако далеко не всегда спешил с выполнением обязательств.

Дело в том, что народная любовь, завоевать которую Лжедмитрий стремился – дело, конечно, хорошее, и душу греющее. Однако жил царь в окружении бояр. А они-то как раз и являлись первейшими крепостниками царства. В нашей официальной истории слово «крепостник» обрело вполне определённый негативно-осуждающий смысл. Я же не вкладываю в него никаких оценок – просто термин.

Да и сам царь московский являлся крепостником, причём, не из последних.

И что же – рубить сук, на который вознесла тебя проказница судьба?.. Так ведь она столь же играючи может и низвергнуть!.. Вокруг самодержца ведь не ангелы обосновались – люди, со всеми вожделениями и грехами!

Вернейшие сподвижники Лжедмитрия – Татев, Мосальский, Голицын, Татищев, Салтыков, Басманов, все остальные – у них ведь у всех имелись усадьбы, все они нуждались в рабочих руках! Их-то как раз выгода состояла в том, чтобы вернуть на землю крестьян, которые разбрелись по белу свету, спасаясь от смерти в период Великого Голода 1601-1603 годов!

Скорее всего, кто-то из вельмож и поддерживал Лжедмитрия в его намерении отменить крепостное право, или хотя бы вернуть Юрьев день. Возможно. Но это явление просто по определению не могло иметь массового характера. Желающих добровольно отказаться от реальных материальных благ во имя высокой идеи никогда не оказывалось слишком много.

И вот 1 февраля выходит указ, регламентирующий порядок возвращения крестьян хозяевам. Возврату не подлежали только те крестьяне, которые ушли исключительно в период собственно бедствия, и при условии, что не брали с собой имущества. Одновременно беглые автоматически закреплялись за помещиками, при которых они оказались на момент выхода указа.

Хитрость заключалась тут вот в чём. В голодные годы люди уходили в основном в южные пределы царства, где земля рождала хоть какие-то урожаи. И Лжедмитрия, когда он вторгся в пределы царства, также в первую очередь поддержали южные волости. Соответственно, Черниговщина, Рязанщина, Тульский край оказались в некотором выигрыше от этого указа. Получилась своеобразная благодарность сподвижникам за помощь.

Хотя по большому счёту указ ничего кардинально не менял. В результате кому-то чуть повезло, кто-то оказался в некотором проигрыше… В целом же всё осталось без изменений.

Вообще в экономическом отношении при Лжедмитрии в царстве наблюдалось некоторое улучшение положения. Вряд ли это можно считать его заслугой – просто после трёхлетнего неурожая и жуткого голода наступила относительная продовольственная стабильность.  Однако она, эта стабильность, накладывалась на разорённую финансовую систему страны.

Основу финансовой системы в Европе составляли золото и серебро. Соответственно, страны, в которых они добывались, оказывались в выигрышном положении. В России богатых рудников драгоценных металлов ещё не существовало, а которые и имелись, только начинали разрабатываться. В этих условиях ориентироваться приходилось  в основном на два источника пополнения казны – на налоги, включая сюда и торговые пошлины, да на поступление мехов из ясачных северных и восточных районов страны.

Худо-бедно, но финансовая система, основы которой заложила мать Ивана Грозного, Елена Глинская, действовала на протяжении довольно длительного времени. Однако Великий Голод в сочетании с ошибками, допущенными в период правления Бориса Годунова, легли на бюджет непосильным грузом. Казна таяла.

Ну а Лжедмитрий её разорил окончательно. Как уже говорилось, на момент воцарения Самозванца, в казне имелось до 500 тысяч рублей (реально в звонкой монете меньше, но будем исходить из этой суммы, которую приводят источники). Деньги, конечно, по тем временам огромные, однако не для всего царства же! Ведь их них требовалось содержать войско и чиновничий аппарат, выплачивать жалование тем же боярам и иноземным лекарям, готовиться к войне в Турцией, производить оружие, в частности, пушки, продолжать строительство линии острогов вдоль южной границы царства… Да мало ли затрат имеется у казначейства!

А тут ещё щедрые пожалования друзьям и союзникам, погашение баснословных долгов алчного тестя, пиры и увеселения, возведение новых теремов в Кремле… К тому же Лжедмитрий легко даровал льготы поддержавшим его городам, освободив их от налогов…

Это ж нужно было настолько довести  богобоязненного русского чиновника, который о периоде правления Лжедмитрия, бросил в сердцах полякам, что всю казну «чёрт его знает куда он раскидал за один год»!

Опустошив казну, Лжедмитрий, недолго думая, пошёл по пути всех правителей, не умеющих заботиться о бюджете: повелел увеличить подати, разослать письма на места с требованием слать и слать деньги. В частности, требовал увеличения добычи мехов – что мы уже видели в предыдущем разделе романа.

Разумеется, те же Строгановы отправили в столицу ясачный обоз богаче обычного – царь велел, никуда не денешься. Да и соли отсыпали, не поскупились – а соль в те времена являлась, как бы мы сегодня сказали, стратегическим товаром. Однако призадумались купцы: а в коня ли корм?.. Они жили вдали от центра, однако хорошо ориентировались в происходящем. Для любого мало-мальски сведущего человека не составляло секрета, на что именно тратятся добываемые потом (да и кровью – чего уж там) средства. На строительство, да пусть даже и на государевы увеселения – ещё куда ни шло. На войну с басурманами – тоже ладно, на литьё пушек… Однако на содержание иноземного войска, на огромные выплаты пришлым наёмникам, на дары, которое колымагами отправлялось в Польшу… Тут уже душа любого из купцов и промышленников не могла не возмущаться. Почему Россия своим добром должна насыщать иноземщину? Что ж, у нас своих голодных ртов мало, у нас у самих не во что средства вкладывать?..

И вот уже фиксируют современники: «Дмитрий стал тяжёл подданным в податях».

Ну и последней каплей, которая переполнила чашу терпения заговорщиков, стал приезд в Москву царской невесты Марины Мнишек. Впрочем, речь об этом – впереди!

А пока – чем ещё вошёл в историю 1606 год, в его нынешнем, «январском», исчислении?

Тот год на земном глобусе характерен двумя основными историческими векторами. Первый: продолжалась Эпоха Великих географических открытий, в которой Россия, как водится, шла своим, особенным путём. И второй: по России и ряду окрестных с ней стран прокатились восстания крестьянства против феодалов. Разумеется, реальная палитра куда шире, чем приведённая, и всё же данные как-то бросаются в глаза.

Начнём с Англии. Король Яков санкционировал колонизацию Северной Америки, определив, что севернее 40-й параллели земли осваивает Плимутская компания, а южнее – Лондонская. Для того, чтобы легче сориентироваться на местности: Нью-Йорк располагается чуть выше этой разделительной линии, а Вашингтон – чуть ниже. К слову, именно с 1606 года британские корабли стали ходить под объединённым англо-шотландским флагом, в обиходе называемом «Юнион Джек». Ну и ещё из Англии: в январе взвели на эшафот Гая Фокс, человека, которого объявили виновным в организации покушения на короля Якова (т.н. «Пороховой заговор») (впрочем, надо сказать, в той истории остаётся немало неясности).

Географические открытия в тот год совершались в основном вокруг Австралии. Здесь морские просторы бороздили корабли под флагами Испании, Португалии, Голландии… Ну скажите: как не восхищаться этими людьми, которые отправлялись в полном значении этого слова в неведомое, на утлых судёнышках, имея лишь самые простые навигационные приборы, а также запасы пищи и пресной воды, которые попробуй ещё сохранить в экваториальной жаре!

Русские же землепроходцы неудержимо продвигались к далёкому Тихому океану сквозь Сибирь по суше. Они уже миновали Байкал… Именно 1606-м годом датируется первая встреча русских поселенцев с монгольскими кочевниками.

Но вернёмся за границу.

К событиям в Польше, и в целом в Речи Посполитой нам ещё доведётся возвращаться неоднократно. А пока отметим только один факт. На излёте 1605 года король Сигизмунд женился. Его избранницей стала сестра покойной супруги Констанция, из рода австрийских Габсбургов. Данное решение короля вызвало недовольство вельможного панства, и послужит поводом для усложнения взаимоотношений между Краковом и Москвой. Напомним, что сторонник невмешательства в российские дала гетман Ян Замойский к тому времени уже умер, и, соответственно, усилились позиции канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги… Да что там – сложная штука политика, сразу не разберёшься!

В граничившей с Речью Посполитой Венгрии 29 октября 1606 года умер отравленный Иштван Бочкаи, лидер национального восстания против австрийского владычества, ставший в результате князем Трансильвании. Вообще история тех событий очень интересна и поучительна, однако рассказывать её здесь не время и не место. Отметим только, что благодаря Иштвану между Австрией и Османской империей был заключён Житваторкский мир, завершивший т.н. Тринадцатилетнюю войну. Ну а территория Трансильвании увеличилась за счёт земель в Закарпатье…

Теперь – о восстаниях. Именно в тот год в Московском царстве началась подлинно всеобщая гражданская война. Подробнее об этом речь пойдёт позже, а пока назовём лишь несколько имён участников тех событий: Лжедмитрий II, Лжепётр, Иван Болотников…

Неспокойно было и в соседних землях. Вспыхнуло восстание в Могилёве, который принадлежал в те времена Речи Посполитой. Восстание обрело такой размах, что подавить войну власти смогли только в 1610 году!

И даже в далёком Китае в провинции Юньнань поднялось восстание городской бедноты против непомерных налогов. Конечно же, его подавили, со свойственной региону жестокостью.

Что дальше? В тот год родились французский драматург Пьер Корнель, голландский художник Харменс ван Рейн Рембрандт, английский герцог Джеймс Гамильтон и многие другие люди, оставившие след в истории человечества. Немал и список тех, кто покинул наш грешный мир: иезуитский миссионер в Китае и на Дальнем Востоке Алессандро Валиньяно, польский ставленник на молдавском престоле Иерёмия Могила (к слову, дядя выдающегося деятеля православия митрополита Петра Могилы и дед прославившегося своей жестокостью Иерёмии Вишневецкого), организатор католической церкви Южной Америки испанский миссионер Торибио де Могровехо…

В том же году в городе Касселе открыт Оттониум – первое театральное здание на территории Германии; сегодня в нём находится музей естествознания. В азербайджанском городе Гянджа построена Джума-мечеть, иначе, Мечеть шаха Аббаса, также сохранившаяся доныне. В белорусском городке Камаи возведён католический костёл Иоанна Крестителя, который нынче входит в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь.  По повелению короля Кристиана IV заложен Королевский сад – ныне старейший и самый посещаемый парк Копенгагена. Король Карл IX объявил городом населённый пункт Вааса (Васа или Ваза), сегодня финский, а в те времена относившийся к шведской короне. В Испании столица королевства перенесена из Вальядолида в Мадрид – сделал это Филипп III Благочестивый, столь нелепо впоследствии умерший (угорел, спящий в кресле у камина, в то время как приближённые не могли отыскать царедворца, единственно имевшего право передвигать королевское кресло).

А ещё в 1606 году на свет появилась замечательная книга – «Историография», которую написал хорватский монах-бенедиктинец Мавро Орбини. Вообще гордость за свою нацию – это естественное чувство для любого человека. И потому каждому русскому человеку следует прочитать соответствующие фрагменты из этого фундаментального труда. Орбини утверждает, что русские являются самым древним народом на Земле, и что именно от русских произошли все остальные народы. Прямо бальзам на душу…

В том же году увидела свет ещё одна книга, о которой следует сказать несколько слов. Это «Алхимия» немецкого врача и химика Андреаса Либавия. По сути своей, это учебник химии, в котором описываются способы изготовления ряда соединений, в частности, кислот. Либавий сам по себе очень интересный человек, врач, настрого разделявший медицину и мистику.

…Короче говоря, это был обычный год истории человечества.

Но для каждого государства в отдельности год остаётся совершенно уникальным.

Для России он стал годом краха Лжедмитрия, воцарения Василия Шуйского, восстания Ивана Болотникова…