ДЕНЬ КОСМОНАВТИКИ

(Отрывок из мемуаров)

Полёт Юрия Гагарина я не помню. Мне было тогда пять лет, и как-то… В общем, не помню. И Титова тоже.

А вот совместный полёт двух кораблей сразу – Андриана Николаева и Павла Поповича – помню. Мы находились на уроках в школе, а потом раздался какой-то шум… Все бежали по коридору, кричали, какая-то дверь была открыта, там на столе стоял приёмник, и торжественный голос что-то говорил… Помню хорошо чувство ликования, но картинка сама какая-то смазанная получается.

Зато хорошо помню события 1967 года. Моего отца-офицера перевели к новому месту службы, а мы с братом временно обитали у бабушки, под Минском, в посёлке Руденск. Мне было одиннадцать лет, я ходил в поселковую школу, писал свой первый «роман», мечтал стать машинистом паровоза, пил парное молоко от бабушкиной Бурёнки (по сей день обожаю парное молоко!), постигал азы сельской жизни, гордился, что СССР – лучшая в мире страна… И будущее рисовалось мне светлым и безоблачным.

Я хорошо помню, как нас всех взволновала гибель космонавта Владимира Комарова, которая случилась весной 1967 года. Это выглядело, как если бы у всех у нас умер родственник – поистине это выглядело как всенародная трагедия. Помню, кто-то пустил слух, что Комарова вроде как нашли живым, что он приземлился где-то в Китае… Как надеялись мы на то, что слух оправдается, как тут же с готовностью поверили в него!..

Примерно в то же время в журнале «Техника – молодёжи» публиковались главы из романа Ивана Ефремова «Час Быка». (Этот роман был тогда же издан отдельной книгой, и оказался в числе запрещённых. Правда, насколько я знаю, у кого книга имелась, никакими неприятностями им это не грозило). Мы тогда вообще были уверены, что при тех темпах развития космонавтики мы совсем скоро отправимся и на Марс, и ещё дальше к звёздам… И вдруг – гибель Комарова. Как-то сразу стало очевидно, что не так прост он – путь в космос.

Весной 2011 года в СМИ, и особенно в Интернете появилось превеликое множество материалов о советской космонавтике. И слишком многие недоброжелатели, злопыхатели и просто искатели дутых сенсаций выдали на гора массу различной сомнительной и откровенно надуманной «информации» по этому вопросу. Типа того, что Гагарин, отправляясь в свой полёт, оставил завещание. А оказалось, что речь шла об обычном письме, которое он написал своей жене – обычном человеческом и личном письме, которое вполне нормально пишет человек накануне события, которое может стать для него роковым.

Так вот, о космонавте Владимире Комарове. Чего только о нём не наворотили: и плакал он перед стартом, и знал, что не вернётся, и согласился на полёт с единственной целью – спасти от неминуемой гибели Гагарина… А падая с космической высоты, проклинал «советскую халтуру»… Читать стыдно, и пересказывать не хочется.

Владимир Комаров пришёл в авиацию ещё в годы войны, он стремился к полёту долгие годы. В отряде космонавтов он оказался одним из очень немногих, кто являлся не просто лётчиком, но и имел инженерное образование, несколько раз его назначали дублёром, по состоянию здоровья его едва не отчислили из отряда… Первый раз он совершил полёт на первом в мире многоместном космическом корабле. И вот ему выпал шанс полететь на «Союзе», на корабле нового типа, испытать его… И он плакал?.. И Государственная комиссия, несмотря на эти слёзы, запихнула его в корабль и зашвырнула на орбиту?.. Окститесь, господа!.. Иные современные комментаторы событий того времени смакуют, что Владимир Михайлович, поняв, что спускаемая капсула падает и что он обречён, матерился и проклинал всё и вся. Ну а что бы делали вы, окажись в подобной ситуации, господа писаки?.. Это же ужас, что пережил человек в течение тех нескольких минут, пока нёсся, обречённый, и осозновавший свою обречённость, к гибели! Ему было не до идеологии, чтобы клясть  «советскую» технику – ему было в эти мгновения плевать, советская она или нет. Так дайте же покой памяти о человеке, отдавшего жизнь на дороге в освоении космоса.

И ещё. Мы знаем, что при полётах в космос погибло более двадцати космонавтов и астронавтов. Все они, отправляясь в полёт, знали, что рискуют, и сознательно шли на этот риск. Я убеждён: ни один из них не отправлялся в полёт, «зная, что не вернётся», никто не плакал перед стартом. Равно как уверен и в том, что в момент гибели никто не заботился о подборе выражений в адрес людей, по вине которых катастрофа произошла.  И не нужно кощунствовать.

Вот запало же мне в память, как искренне мы переживали гибель нашего космонавта. Так зачем же сегодня пытаться раздувать из неё сенсацию?

…Уж не знаю, интересно ли это вообще кому – такие вот воспоминания о детстве. А удержаться трудно.